Брокен-Харбор - Тана Френч Страница 68

* * *

– Так-так-так, – сказал я, бросив блокнот на стол в комнате для наблюдений. Каждая клеточка в моем теле искрилась торжеством, словно шампанское. Мне хотелось по примеру Тома Круза прыгнуть на стол и заорать: “Я люблю эту работу!” – Все оказалось намного проще, чем я ожидал. Ричи, друг мой, мы молодцы. Знаешь, кто мы? Отличная команда, черт побери.

Я энергично потряс его руку и хлопнул по плечу. Он ухмыльнулся:

– Да, похоже на то.

– Никаких сомнений. У меня было много напарников, и, положа руку на сердце, скажу – сейчас мы показали класс. Многим за годы не удается настолько сработаться.

– Ага, точно. Было круто.

– Когда придет главный инспектор, на столе его будут ждать подписанные показания. Стоит ли говорить о том, каким образом это повлияет на твою карьеру? Теперь этот урод Квигли к тебе не сунется. Две недели в отделе, а ты уже поучаствовал в раскрытии самого громкого дела года. Ну как ощущения?

Ладонь Ричи выскользнула из моей слишком быстро. Он продолжал улыбаться, но уже как-то неуверенно.

– В чем дело? – спросил я.

Он кивнул в сторону стекла:

– Взгляните на него.

– Не волнуйся, нормально он все напишет. Конечно, у него возникнут задние мысли, эмоциональное похмелье, но это будет только завтра, а к тому времени мы уже подготовим досье для прокурора.

– Я не о том. Кухня была в таком состоянии… Вы же слышали, что сказал Ларри: там шла отчаянная борьба. Почему на нем ни царапины?

– Да потому. Потому что это реальная жизнь, а в жизни не все бывает как по писаному.

– Я просто… – Улыбка исчезла. Ричи сунул руки в карманы и уставился в стекло. – Не могу не спросить. Вы уверены, что это наш парень?

Чувство триумфа начало выдыхаться.

– Ты уже не первый раз меня об этом спрашиваешь.

– Да, я знаю.

– Давай выкладывай. Какая муха тебя укусила?

Он пожал плечами:

– Не знаю. Просто вы изначально были как-то очень уверены, вот и все.

По всему моему телу прошла судорога гнева.

– Ричи, – сказал я, очень тщательно контролируя свой голос. – Давай произведем ревизию. У нас есть шпионское гнездо, которое Конор Бреннан устроил, чтобы следить за Спейнами. У нас есть его собственные показания, что он несколько раз проникал к ним в дом. А теперь, черт побери, у нас есть чистосердечное признание. Давай, сынок, говори: какого хрена тебе еще нужно? Как тебя убедить?

Ричи покачал головой:

– У нас полно всего, тут я не спорю. Но вы были уверены и раньше, когда мы нашли только логово.

– И что? Я оказался прав. Ты что, забыл? Кипятишься из-за того, что я пришел к этому выводу раньше тебя?

– Меня беспокоит, что вы слишком рано убедили себя. Это опасно.

Судорога снова скрутила меня с такой силой, что свело челюсть.

– А ты предпочел бы остаться непредвзятым?

– Да. Предпочел бы.

– Ясно. Отличная мысль. И на сколько – на месяцы, годы? Пока господь не пришлет хор ангелов, чтобы они на четыре голоса пропели тебе имя убийцы? Хочешь, чтобы через десять лет мы стояли здесь и говорили друг другу: “Что ж, возможно, Спейнов прикончил Конор Бреннан, но, с другой стороны, убить их могла и русская мафия. Давай более тщательно отработаем эту версию и не будем спешить с выводами”?

– Нет. Я просто говорю…

– Ричи, ты должен убедить себя в этом. Должен. Других вариантов нет. Или сри, или с горшка слезай.

– Знаю. Ни про какие десять лет я и не говорил.

Жара была, словно в камере в августе – душная, неподвижная, забивающая легкие, как жидкий цемент.

– Тогда о чем ты, черт возьми, толкуешь? Чего тебе не хватает? Через несколько часов, когда мы найдем машину Конора Бреннана, Ларри с парнями выявят, что она вся в крови Спейнов. Примерно в то же время они сравнят его отпечатки с найденными в логове. А еще через несколько часов, если будет на то божья воля и мы найдем кроссовки и перчатки, ребята докажут, что кровавые следы ног и рук оставлены Конором Бреннаном. Готов спорить на свой месячный оклад. Это тебя убедит?

Ричи потер шею и сморщился.

– Боже святый, – вздохнул я. – Ладно, давай послушаем тебя. Черт побери, я га-ран-ти-рую, что уже к концу дня у нас будут доказательства, что он находился в доме, когда убили семью Спейн. И как ты от этого отмахнешься?

Конор писал, низко склонившись над бланком и загородив его локтем. Ричи следил за ним.

– Парень любил Спейнов. Вы сами так сказали. Допустим, в ту ночь он сидит в своем логове. Дженни за компьютером, он за ней наблюдает. Потом спускается Пэт и бросается на нее. Конор приходит в ужас, бежит их разнимать – карабкается вниз, перелезает через стену, входит через черный ход. Но слишком поздно. Пэт умер или умирает. Конору кажется, что Дженни тоже погибла – возможно, из-за всей этой кровищи он запаниковал и не проверил как следует. Возможно, это он и перенес ее к Пэту, чтобы они были вместе.

– Трогательная история. Но как ты объяснишь стертые данные? Пропавшее оружие?

– Точно так же: он любит Спейнов. Не хочет, чтобы в случившемся винили Пэта. Он удаляет данные: ему кажется – или он знает наверняка, – что Дженни спровоцировала Пэта тем, что делала на компьютере. Потом забирает и выбрасывает оружие, чтобы полиция решила, будто преступление совершило третье лицо.

Я перевел дух, чтобы ненароком не откусить Ричи голову.

– Что ж, красивая сказочка, сынок. Что называется, проникновенная – но не более того. Нет, сама по себе она неплоха, но ты упускаешь один момент: какого черта Конор во всем признался?

– Из-за того, что произошло там, – Ричи кивнул на стекло, – вы же практически пригрозили отправить Дженни Спейн в психушку, если он не скажет то, что вам нужно.

– Детектив, вас не устраивают мои методы? – Мой голос был настолько холоден, что дошло бы и до более тупого человека, чем Ричи.

Он поднял руки:

– Я не ищу дыры в вашей версии, а просто говорю, что признался он поэтому.

– Нет, детектив. Нихрена подобного. Он признался, потому что виновен. Вся пурга, которую я нес про любовь к Дженни, – всего лишь отмычка, она не подбрасывала за дверь то, чего там еще не было. Может, твой опыт