Алексей Макеев - Сейф олигарха Страница 8

Бардин и сам не был таким уж агнцем, и его собственный бизнес не всегда совпадал с установками закона, но предпочитал держаться от подобных компаний подальше. Он полагал, что такое сотрудничество чревато непредсказуемыми последствиями. Чем меньше друзей, исповедовал он принцип, тем меньше шансов, что однажды тебя продадут или что ты получишь нож в спину. Он был уверен, что новый арест Бобкова не за горами, но время шло, троюродный брат процветал, и местные власти, кажется, не имели к нему ни малейших претензий. Видимо, он сумел занять такую позицию, которая уравновешивала интересы всех. Бардина он уважал, потому что тот был единственным из родни, кто не бросил его в трудную минуту и не забыл. А всего-то Бардин раз в год приезжал на зону, получал свидание, передавал брату гостинцы и полчаса разговаривал о жизни, призывал крепиться. Но он делал это регулярно, безо всякой корысти, а такие вещи дорогого стоят.

Зато теперь в трудную для себя минуту Бардин знал, куда ему идти. И ту хибарку ему присмотрел Бобков, не спрашивая, для чего она ему нужна, и деньги, и кров предлагал – живи, мол, сколько хочешь. Чувствуя настрой хозяина, даже свирепые собаки брата относились к Бардину с пиететом. Вот только вся эта благодать имела и оборотную сторону – бесчисленные знакомства Бобкова в криминальном мире привели к тому, что о местонахождении Бардина мигом узнали те, кто за ним охотился.

Воспоминание об этом было настолько ярким, что у Бардина даже зашевелились волосы на затылке. Он сунул голову под струю воды и долго плескался, фыркая и отдуваясь. Ему действительно следовало бы принять ванну, но он не стал этого делать. Инстинкт призывал его не расслабляться.

В тот вечер он тоже принимал ванну. Он завалился к Бобкову, уже когда стемнело, заросший, грязный, с землей под ногтями, с рюкзаком, набитым барахлом, и спросил, может ли переночевать.

Брат обнял его, но спрашивать ни о чем не стал, а сразу повел в дом и, как Анна сейчас, набрал ему ванну и дал чистую одежду взамен его продубевшей от пота робы. Бардин понял, что сил сбрить бороду у него уже нет, и решил сделать это после купания и ужина. Он залез в горячую воду, и ему показалось, что он попал в рай. Все опасности и проблемы отошли на второй план. Бардин расслабился.

Но он еще не успел домыться, как вдруг в ванную заглянул брат и с тревогой в голосе сообщил, что снаружи к дому подъехали на мотоциклах какие-то люди, а поскольку никто из его знакомых на мотоциклах не ездит, то ему вся эта хренота очень не нравится.

– Это не мое дело, – сумрачно сказал он, – но если у тебя есть какие-то проблемы, то самое время напрячься. И что делать – махаться или делать ноги, – тоже тебе решать.

– А ты уверен, что к тебе самому нет у кого-то претензий? – поинтересовался Бардин, моментально прекращая плескаться ванне и быстро вытираясь огромным полотенцем.

– У меня все в ажуре, – мрачно подтвердил Бобков. – Я никогда еще не был в таком ажуре, как сейчас. Это не ко мне.

Мокрый и раздосадованный, Бардин больше ни о чем не спрашивал. Он быстро переоделся в одежду, которую ему приготовил брат, рассовал по карманам документы и бумажник. Бобков молча наблюдал за ним.

– Деньги нужны? – спросил он, видя, что Бардин готов.

Бардин от денег отказался, и тогда брат сказал ему:

– Вот что, я сейчас пойду выйду к этим… Чтобы горячку не пороть. Вдруг ошибка какая вышла. А в случае чего ты куда уходить думаешь?

– С мотоциклами они в поезд не полезут, – рассудил Бардин. – Значит, по железной дороге буду добираться. Сяду в какой-нибудь проходящий. Все составы не проконтролируешь.

– Ну, с богом! Только если это по твою душу – не дадут они тебе до станции добраться. Возьми мою тачку и – напролом!

– Толку от этого немного будет, – покачал головой Бардин, – а тачку разобьем. Ты лучше сигнал мне какой-нибудь подай, если дело плохо, а я у тебя тут через забор сигану. Вон туда, где деревьев побольше. В лесу они меня не поймают.

– Ладно, если чего, я из ружья стрельну, – сказал Бобков. – А ты держи!..

Он вдруг протянул Бардину черный новенький пистолет «ТТ».

– Китайский, – сказал он. – Бери, пригодится! Не беспокойся, он чистый. Еще и не стреляли из него ни разу. Не дай бог, конечно, но, если что, ты первый его обновишь.

Бардин поколебался секунду, но пистолет все-таки взял, сунул за пояс. Брат кивнул и быстро пошел к выходу. Бардин отправился за ним. В душе у него скребли кошки.

Во дворе заливались собаки. Из-за забора доносилось потрескивание мотоциклетного мотора, чьи-то голоса. Бобков выключил все фонари. Двор погрузился в темноту. И почти сразу же в калитку кто-то грубо заколотил.

В руках у Бобкова появилось охотничье ружье. Он щелкнул стволами, свистнул собакам.

– Ну, давай, братан! – сказал он Бардину. – Удачи тебе! Извини, что не покормил. В следующий раз пир устроим.

– Да ладно, – махнул рукой Бардин. – Ты-то тут как останешься?

– За меня не бойся. Меня так просто не раскусишь. Я катаный орех.

Брат хлопнул его по плечу, пошел к калитке. Кажется, он сам уже не сомневался, по чью душу явились ночные гости.

Бардин бесшумно побежал в ту сторону, где за забором густо росли сосны. Он тоже не сомневался.

А когда через некоторое время от калитки шарахнул ружейный выстрел, раскатившийся по роще дробным эхом, все стало окончательно ясно. Бардин, уже не раздумывая ни секунды, подпрыгнул, зацепился за кромку забора, перелез через него и спрыгнул на противоположную сторону.

И тут же откуда-то сбоку к нему метнулась черная тень, и Бардин ощутил сильнейший удар в челюсть. Нападавший в темноте не рассчитал, да к тому же кулак его скользнул по густой бороде Бардина. Но все равно Бардин упал. Тень сразу же обрушилась на него сверху. Он инстинктивно выставил ногу и, поймав противника за плечи, перебросил его через себя. Тот с треском повалился куда-то в кусты.

Бардин тут же вскочил, но к нему уже бежал еще один.

– Стой, сука! – с угрозой прорычал он.

В воздухе что-то свистнуло. Над головой Бардина пронеслась железная цепь. Он понял, что дело пахнет керосином, и, выхватив китайский «ТТ», выстрелил в воздух.

«Братан как в воду смотрел, – подумал он в этот момент. – Обновил пушку. Как говорится, мы мирные люди, но наш бронепоезд…»

Пушка не испугала нападавших. Сзади на спину Бардину кто-то прыгнул, вцепился в шею, попытался схватить за руку. Перед самым лицом снова лязгнула цепь. Бардин выстрелил в смутную тень, наступавшую на него.

Человек пошатнулся, уронил цепь и без звука повалился на землю. Второй, сидевший на горбу, еще сильнее сдавил его шею, пытаясь перехватить руку с пистолетом. Бардин повернулся и что есть силы врезался спиной в забор. Его противник охнул и ослабил хватку. Бардин шарахнул его о кирпичную стену еще раз, а потом стряхнул на землю и хорошенько пнул ногой в живот.

Больше ни на что времени у него не было – вдоль забора бежали еще какие-то люди. Бардин выстрелил наугад и тоже побежал, стараясь выбирать путь, где было темнее. Ветки хлестали его по глазам, дважды он спотыкался о торчащие из земли корни и падал, но снова поднимался и бежал. Вскоре стало ясно, что погони за ним нет. Он остановился и, тяжело дыша, пошел дальше шагом. Где-то за рощей нарастал треск мотоциклетных моторов. Бардин понял, что теперь его будут искать в ключевых местах – на шоссе и на железнодорожной станции. На шоссе у него шансов никаких не было, но на станции можно было попробовать обмануть этих придурков.

Он намеренно взял в сторону и к железнодорожному полотну вышел далеко за поселком. Здесь было тихо, только гудели рельсы, трещали в темных лугах сверчки. Бардин присел на насыпь и некоторое время приходил в себя. Его обуревали смешанные чувства. С одной стороны, он был доволен, что его неведомые враги и на этот раз ушли ни с чем, но с другой стороны, он переживал за судьбу брата. Даже если все окончилось для него благополучно, неприятности ему гарантированы. Наверняка Бардин ранил кого-то, а может, и прикончил. И еще эта пальба на всю округу…

Потом из темноты ночи, сверкая огнями, появился локомотив, тянущий состав с пустыми платформами. Бардин вначале хотел запрыгнуть на платформу, но, когда состав неожиданно остановился, ему пришла в голову новая идея. Он поднялся в кабину локомотива и без долгих предисловий выложил на приборную доску небольшую пачку сторублевок. У него самого оставалось не больше двух тысяч.

Машинист оказался невозмутимым, видавшим виды человеком. Он хладнокровно пересчитал количество купюр в пачке, удовлетворенно кивнул и, опустив ее в карман, с юмором осведомился: «Куда едем?» «Поближе к Москве», – ответил Бардин и спросил, не найдется ли у хозяина локомотива, чем сбрить бороду.

Машинист оказался человеком запасливым. Были у него и бритвенный станок, и туповатые ножницы, и щербатое зеркальце без оправы. В общем, пока ехали до Москвы, Бардину было чем заняться.