Алексей Макеев - Идеальный маньяк (сборник) Страница 8

– Где ты пропадал? Почему не отвечал на звонки? Я не знала что и думать! Позвонила Льву, он сказал, ты с пожарными уехал! Я все пожарные части обзвонила, все сводки о происшествиях просмотрела! А от тебя ни звука!

И она, не выдержав, закрыла глаза руками и расплакалась. И то ли оттого, что случалось это с Натальей крайне редко, то ли от осознания, что все хорошо, что все совсем не так, как он себе накрутил полувымышленной обидой, что его не просто ждали дома, а очень даже сильно тревожились, Крячко вдруг ощутил невероятное облегчение, словно какой-то камень наконец свалился с плеч. Он торопливо взял Наталью за плечо, захлопал по нему своей широкой ладонью и быстро заговорил:

– Ну-ну-ну! Все хорошо, Натусь! Ну прости! Это я, дурак старый, телефон просто отключил, чтобы не мешали, а потом забыл включить!

– А позвонить самому нельзя было? – подняла на него Наталья заплаканные глаза.

«Можно, черт подери! Даже нужно!» – злясь на себя, подумал Крячко, тесня жену в квартиру, в тепло…

– Ну прости, прости, – повторял он. – Давай, пошли скорее домой. Я тебе обещаю – больше такое не повторится!

Он прошел в прихожую и сразу ощутил запах сердечных капель и одновременно с ним еще более острый укол совести. Сына на кухне не было, он, по словам Натальи, давно спал, так как утром рано вставать в институт. И Крячко, засыпая рядом с успокоенной женой, снова подумал: «Старый ты дурак, Станислав! И старый, и дурак!» Но подумал без горечи, а с каким-то благостным ощущением.

Глава 3

Приехав с утра на работу на десять минут раньше, Лев Гуров с удивлением заметил, что в кабинете нет Станислава Крячко, который в последнее время завел привычку заявляться ни свет ни заря, а потом ворчать, что он работает как вол, в то время как другие валяют дурака. Гуров не понимал, с чем это связано, а Станислав на все расспросы лишь раздраженно отмахивался. Так что Гуров решил оставить его в покое.

Поэтому сегодня он был еще больше удивлен, когда Крячко появился в кабинете минут через пять после него, выглядел бодрым и свежим и, что самое невероятное, счастливым.

– Здорово, Лева! – с порога заорал он, небрежно швыряя на свой стол свежекупленную газету «Спорт-экспресс» и, конечно, промахиваясь: газета просвистела к столу Гурова.

– Чего это ты так светишься? – поймав ее на лету, спросил Лев.

– А чего мне горевать-то? – усаживаясь за свой стол, ответил Станислав. – Все отлично!

– М-да? – скептически спросил Гуров. – С каких это пор?

Станислав не успел ответить, потому что дежурный возвестил о начале планерки. А по ее окончании возвращаться к этой беседе уже не хотелось, да и некогда было. Орлов послал Гурова в какую-то контору проверить факт хищений, о которых поступили агентурные сведения, а Крячко вынужден был отправиться с опергруппой на выезд – выяснить на месте, является ли обнаруженный сегодня на рассвете прямо на проезжей части труп криминальным. В другой раз Крячко, может, и увильнул бы от этой поездки, заявив, что не полковничье это дело, пускай сержанты разбираются, а уж если выяснят, что криминал наличествует, то он, так уж и быть, возьмется разбираться. Но сегодня настроение Крячко было приподнятым, и его обуревало желание сделать что-нибудь полезное и доброе.

Труп оказался не криминальным – просто человеку стало плохо с сердцем при переходе через улицу, отчего он и скончался на месте, упав прямо на асфальт… И Крячко даже заскучал. Когда он вернулся в кабинет, Гурова еще не было. Станислав сидел за своим столом, почитывал «Спорт-экспресс», а в голове у него почему-то крутились обстоятельства вчерашнего вечера. Хотя ничего особо серьезного в них не было, у Крячко почему-то не выходило из головы какое-то замечание.

И только когда день уже клонился к вечеру, когда «Спорт-экспресс» был прочитан от корки до корки, когда уже Гуров успел вернуться и снова уехать, Станислав вспомнил. Фраза, произнесенная Агафоновым дочери: «Ты что, забыла, что здесь женщину убили?»

Крячко не выдержал и, достав сотовый телефон, набрал номер Александра, однако тот не отвечал. Крячко заходил по кабинету.

«Ну и что, ну и что, что убили? – вопрошал он сам себя. – Мало ли в Москве каждый день народу убивают! Ко мне-то это какое отношение имеет? Мало, что ли, своих дел по долгу службы?»

И все-таки, когда вернулся Гуров, Крячко не удержался и спросил:

– Слушай, Лева, а ты ничего не слыхал о нападении на женщин в Свиблово? Со смертельным исходом.

– Нет, – пожал плечами Гуров. – Во всяком случае, на планерке ни о чем подобном не упоминалось.

– Угу, – кивнул Крячко.

Гуров смерил его внимательным взглядом и спросил:

– Что-то случилось, Станислав?

Крячко вздохнул и честно ответил:

– Не знаю, Лева. Не знаю.

…А спустя неделю Станислав Крячко понял, что не зря он беспокоился об этой ситуации. И эпизод с Мариной Агафоновой – это не просто эпизод в череде городских происшествий, а звено в определенной цепи. Это стало ему ясно, когда генерал-лейтенант Орлов вызвал их с Гуровым в свой кабинет в неурочное время и с самым серьезным видом сообщил, что в ночь с семнадцатого на восемнадцатое ноября в сквере у Капустянского пруда был обнаружен труп молодой женщины, убитой ударом ножа в сердце. И убита она была, когда возвращалась с занятий фитнесом из центра «Идеал»…

Сопоставив произошедшее с нападением на Марину Агафонову, Крячко тут же сообщил об этом факте Орлову. Генерал-лейтенант долго хмурил брови, качал головой а затем сказал то ли утвердительно, то ли вопросительно:

– По всей вероятности, в районе завелся маньяк-убийца.

Гуров и Крячко никак не прокомментировали это заявление – пока рано было делать какие-либо выводы. Орлов со вздохом стал нажимать кнопки на телефонном аппарате. Затем докладывал обстановку в министерство, выслушивал, кивал, соглашался, возражал, а в конце концов, повесив трубку, сказал:

– В связи с серьезностью преступления это дело передается в главк. То есть нам. Причем заняться им должны лучшие сыщики.

И на этот раз друзья-оперативники ничего не сказали, но теперь как раз потому, что и так все было ясно. Лучшими сыщиками в Главном управлении, как известно, были полковники Лев Гуров и Станислав Крячко.

Гуров и Крячко сидели в своем кабинете и обсуждали план работы по новому делу. Они только что вернулись с осмотра места происшествия. Убитая, молодая женщина двадцати семи лет, была обнаружена около пяти утра дворником-гастарбайтером. Крячко сам побеседовал с ним. Парень по имени Гасан рассказал на ломаном русском языке, что сегодня вышел на работу, как обычно, и занялся уборкой территории, когда увидел торчавшие из кустов ноги в темно-синих джинсах. Они выступали на дорожку, а верхняя часть тела была скрыта в кустах. Дворник подошел и увидел лежащую на боку девушку.

Поначалу он подумал, что девица, перепив лишнего, просто свалилась и заснула здесь, в кустах, и стал тормошить ее за плечо. Однако она не подавала признаков жизни, и он побежал по улице, громко зовя на помощь. Впервые столкнувшись с насильственной смертью, он сам был перепуган насмерть, напрочь забыв весь набор русских слов, и только размахивал руками и лопотал что-то на родном языке, пытаясь донести до встреченных прохожих всю важность произошедшего, чем еще больше пугал их. Прохожие шарахались от полоумного кавказца, и тогда он в отчаянии выскочил на дорогу и принялся махать руками. На него наконец обратил внимание постовой, хотевший было упрятать незадачливого дворника в КПЗ, чтобы успокоился, однако Гасану удалось все-таки объяснить, что его так сильно потрясло. Постовой проследовал за ним в сквер, а уже через минуту сообщил в дежурную часть о преступлении…

Девушку звали Ирина Умецкая, ей было двадцать восемь лет, и она жила в Медведково. Установить ее личность оказалось просто, поскольку у нее при себе были документы – паспорт, а также рабочий пропуск. Ирина работала менеджером в крупной торговой компании «Юни-сэйл», занимавшейся продажей товаров для детей.

Эксперты работали с телом, тут же суетился кинолог с собакой, тщетно пытавшийся направить ее на след, но прошедший ночью дождь, будь он неладен, не оставлял на это надежд, и расстроенный кинолог хмурился и все подбадривал пса:

– Ну давай, Граф! Давай ищи!

– Да оставь ты его в покое! – с досадой махнул рукой Крячко, видя, что пес крутится на одном месте и виновато заглядывает своему хозяину в глаза, как бы признаваясь в собственной беспомощности.

Гуров сосредоточенно курил рядом и молчал. Он уже осмотрел труп, и пока ему сказать было нечего. Основная работа должна начаться позднее, когда эксперты скажут свое веское слово, когда удастся установить родственников, друзей и коллег погибшей, когда будут выявлены хоть какие-то свидетели.

– Если будут, – вслух невесело произнес Гуров. Капля дождя упала на сигарету, та сразу же стала тугой и противной на вкус, перестала тянуть.