Владимир Колычев - Кровавые подснежники Страница 8

Максим в раздумье покачал головой, глядя на него. А ведь Вася прав, есть у майора Одинцова понятие о справедливости. Но при этом ему вполне хватит совести дожать его, выпытать правду о Лукоморе. Но что, если вор действительно не давал отмашку на Нефелина? Вася Горников не какой-то там «бык», на нем охранный бизнес, а это серьезное дело. Не исключено, что вор навесил на него и ответственность за платежные терминалы, которые он же и охранял…

На тумбочке у Лукомора зазвонил телефон. Так просто в фанфары бить не будут, значит, что-то случилось.

– Дмитрий Андреевич, тут Максипес образовался, – сообщил Штрих. – Гоблины с ним, из «мусарни».

Витя хорошо знал, кто такой Одинцов. Более того, он сам когда-то наклеил на него кличку Максипес.

– Они что, уху ели?

– Говорит, срочный разговор.

– Что ему надо?

– Просто поговорить… Я сказал, что вы спите, а ему по барабану… Вы же знаете, он не отстанет. Под воротами ночевать останется, но не уедет.

– Коврик ему брось, пусть ночует, – усмехнулся Лукомор.

– Утром он еще злее будет. Как бы спецназ не подтянулся.

– В караулку их проведи, я скоро буду…

Лукомор ненавидел Одинцова. Будь его воля, он бы скрутил ему голову собственными руками. Но, увы, с этим гадом приходилось считаться. Потому и выйдет он к нему на разговор. Начальника ГУВД и на порог бы не пустил, даже днем послал бы его в тухлые дали, а Максипеса среди ночи придется принять…

Он оделся и спустился вниз. Одинцов уже входил в холл.

– Что, Дмитрий Андреевич, не спится? – нахально усмехнулся он, останавливаясь возле белоснежного дивана.

Холл огромный, без малого сто квадратов площади, высотой в два этажа. Одинцов должен был потеряться в этом пространстве, но нет, он, казалось, занимал его целиком. Два опера с ним, такие же крепкие на вид, как и Максипес, но эти в глаза не бросались. Хотя ментовским духом от оперов несло не меньше, чем от их начальника.

– Да нет, я – человек, поэтому по ночам сплю. Это псы ночью служат.

– Да, я знаю, есть такие, – усмехнулся Одинцов. – Вас же когда-то с собаками охраняли, да? Думаю, вы еще увидите этих псов.

Лукомор скривился, глядя на незваного гостя. Две ходки за ним, плюс четыре раза под следствием сидел. Из последней такой «командировки» совсем недавно вышел. Максипес ему билет на кичу выписал. Суд мог его под залог выпустить, а Одинцов на принцип пошел, все гад сделал, чтобы меру пресечения не изменили. Так и шлифовал нары, пока дело не развалилось. В принципе ничего страшного не произошло, но капитан Одинцов с тех пор стал его лютым врагом. Впрочем, он и раньше житья не давал, так что его статус практически не изменился.

– А что такое, наглая твоя морда?

– Свои комплименты для себя побереги, – невозмутимо парировал Одинцов. – Они тебе еще пригодятся…

Лукомор набыченно посмотрел на него. Серьезный противник этот Максипес. И характер у него мощный, и сам он выглядел внушительно. Дубовой прочности голова на сильных покатых плечах, широкое скуластое лицо, раскосые, как у тигра, глаза, нос с горбинкой, в котором просматривалось отдаленное сходство с ястребиным клювом. И голова правильной формы. Даша говорила, что череп у него, как у истинного арийца… Нравился он Даше, но это не мешало ей раз за разом насылать на него смерть. Но не взяла Одинцова пуля, зато Даша уже на этапе. И выйдет очень не скоро…

– Угрожаешь?

– Объясняю. Ситуацию объясняю, – сказал Одинцов. – Чтобы больше ничего такого не было.

– Я тебя не понимаю.

– Стареешь, Дмитрий Андреевич, нюх теряешь. Так и до беды недалеко… Баклажана мы приняли, и Радича, а ты ни сном ни духом. Так и самого себя проспишь.

– Вы?! Баклажана приняли?! – оторопел от удивления Лукомор.

Действительно, почему он об этом не знает? Неужели некому было сообщить об этом? И что такого Баклажан натворил?

– Человека он заказал. Нефелина. Знаешь такого?

Но Лукомор не знал никакого Нефелина, ему нечего было скрывать.

– И что такое?

– Убили Нефелина.

– Баклажан его заказал?

– А ты не в курсе?

– Нет.

– Ты не в курсе, а человека нет. Ты не в курсе, а кто-то из твоих гоблинов еще кого-то заказал. Может быть… Сворачивать надо твою лавочку, Лукомор. Никакой пользы от тебя, один только вред.

– А какая тебе польза нужна? – От волнения у Лукомора пересохло в горле.

– Не нужна от тебя польза. Главное, чтобы вреда не было… И чтобы люди не гибли…

– Ты знаешь, мне беспредел не нужен, – скривился Лукомор.

Ну не было у него никакого желания оправдываться перед ментом. Желания не было, а необходимость заставила.

– Я за тобой слежу, Лукомор. Если что, я твое Лукоморье на дрова пущу. Ты меня знаешь…

Одинцов повернулся к нему спиной и направился к выходу. Опера последовали за ним. Никто из них, казалось, не боялся выстрела в спину, а это запросто можно было организовать. Пруд на заднем дворе большой, глубокий. Да и просто можно в землю закопать… Люди для всего этого есть.

Но не решился Лукомор дать отмашку на ментов. Они ушли, а он еще какое-то время в оцепенении смотрел им вслед.

Глава 7

Тепло в изоляторе, батареи здесь горячие. Только на душе холодно. И казенный дух ее вымораживает, и дурное предчувствие.

Семена обвиняли в убийстве, ему грозил большой срок, вряд ли дадут меньше пятнадцати лет. Да и десять лет – очень много. Катя настраивалась на долгое ожидание, но вряд ли она сможет осилить этот срок. Предчувствие подсказывало, что не сможет…

– Пойми, я его не убивал! – Семен порывисто, но мягко накрыл ее руку своей тяжелой ладонью.

Усатый милиционер в дверях покосился на него, но промолчал.

– Я тебе верю, – вздохнула Катя.

Она уже знала, как уголовный розыск вышел на Семена. Перчатку он потерял, с номером ее телефона. Надо было ей тогда самой записать его номер, позвонить ему. А она заставила его бегать за собой. Так и должна была поступить порядочная девушка, но все равно зря она сама не напросилась тогда на свидание…

Всего три недели как они знакомы, а она уже не представляет жизни без него… Но и в петлю точно не полезет. Смирится с потерей, заглушит в себе боль расставания. И выйдет замуж за Бориса. Не любит она его, но за кого еще выходить, как не за него? Он хороший, добрый, преданный. И не тошнит от него, как от других…

Катя уже почти уговорила себя принять предложение Бориса, когда в ее жизнь ворвался Семен. Он стал ее первой любовью, еще бы чуть-чуть, и стал бы ее первым мужчиной… Жаль, что этого не произошло.

– Он живой был, когда мы уходили… Его кто-то после нас добил, – горячо проговорил Семен.

– Да, наверное, – кивнула Катя.

– Я не знаю, как это доказать… Мне никто не верит…

– Я верю.

Усатый сержант посмотрел на часы и перевел взгляд на Катю. Все, свидание закончилось, ей пора.

Из изолятора она вышла в холод, но морозный воздух ее почему-то согрел. И на душе стало легче. Казалось, свежий воздух принес ей надежду. Если Семен не убивал, если это сделал кто-то другой, то его выпустят на волю. Может, не сразу, но выпустят. Два-три года за хулиганство – это не срок. И пять лет она выдержит…

– Катя! – донеслось из-за спины.

Она остановилась и обернулась. Взгляд ее тут же погас: это был Борис.

Симпатичный он парень. Правильные черты лица, благородная осанка, спортивная фигура. И одет очень хорошо – дорогое пальто с норковым воротником. Волосы у него хорошо уложены, но, главное, они густые и жесткие, как проволока в бутылочном ершике. Он сам говорил, что волосы заменяют ему шапку, настолько хорошо держат тепло. Мороз на улице, а он без шапки. Хотя пальто аккуратно застегнуто и шарф плотно закрывает горло.

– Как ты здесь оказался?

– Мама сказала, куда ты поехала.

Катя сморщила носик, представив недавнюю сцену. Мама была без ума от Бориса и очень переживала, когда она отвергла его ради Семена. Катя привыкла от нее ничего не скрывать и сказала, куда отправилась. Нетрудно было представить, в каком тоне мама отзывалась о Семене. Наверняка назвала его уголовником. И, конечно же, попросила Бориса не отказываться от Кати.

– Как он там? – спросил он, кивком показав на стену с колючей проволокой поверх нее.

– Ничего… хорошего…

– Печально.

– Я его люблю.

Катя не хотела обижать Бориса, просто он должен знать реальное положение вещей. Если хочет продолжать отношения, пусть взвесит все «за» и «против».

– Я знаю, – спокойно проговорил он.

– И всегда буду любить. Ты должен это знать.

– Буду знать… Тебя подвезти? – Борис кивком показал на свой новенький внедорожный «Лексус».

Богатый он жених, чего уж тут говорить. Красивый парень, воспитанный, образованный… Глядя на него, Катя удивлялась самой себе. Она должна была голову потерять от любви, а он ей даже не нравился. Ни холодно от него, ни жарко. Никак.

– Ну, если тебе не противно, – пожала она плечами.