Карен Фоссум - Глаз Эвы Страница 8

Он постоянно возился с машиной. «Опель Манта», модель 1988 года. И вдруг ему захотелось ее продать. Кто‑то, один человек или несколько, проявил интерес к машине. Эйнарссон не помещал объявлений в газетах, ни единой живой душе не говорил, что собирается продать машину, – это известно. Сейер затянулся еще разок и задержал дым в легких на несколько секунд. «А у кого Эйнарссон ее купил в свое время?» – подумал он вдруг. Этого вопроса инспектор никогда раньше себе не задавал. А может, следовало бы? Он резко поднялся и подошел к телефону. И пока ждал, когда же поднимут трубку на другом конце провода, убеждал себя в том, что у него есть уважительная причина для позднего звонка. Фру Эйнарссон ответила после второго гудка. Она выслушала его, ни о чем не спросила и ненадолго задумалась.

– Договор о покупке? Да, он у меня, конечно, где‑то есть. Но вам придется немного подождать.

Он ждал и слушал, как она выдвигает ящики, затем с грохотом задвигает их, слушал, как шелестит бумага.

– Почти ничего не разобрать, – пожаловалась она.

– Попытайтесь.

– Эрик Берресенсгате. Мне кажется, Миккельсен. Не могу прочитать имя и номер дома. Вроде «пять». Или «шесть». Адрес: Эрик Берресенсгате, дом пять или шесть.

– Этого достаточно. Спасибо!

Он записал все в блокнот, лежавший у телефона. Важно было ничего не упустить. Если уж он не выяснил, кому был продан автомобиль, он мог хотя бы узнать, откуда он взялся. А это уже кое‑что.

***

Рабочий день подходил к концу, когда из столовой пришел Карлсен с двумя бутербродами с креветками и с колой. Он успел проглотить один бутерброд, когда в дверях появился Сейер. Более склонный к аскетизму, инспектор купил себе два бутерброда с сыром и бутылку минералки; под мышкой у него была газета.

– Я присяду?

Карлсен кивнул, обмакнул креветку в майонез и положил в рот.

Сейер уселся, пододвинул стул к столу и, сняв сыр с хлеба, свернул его в трубочку и откусил кончик.

– Я тут прихватил дело Майи Дурбан из шкафа, – сказал он.

– Зачем? Ведь между ними нет никакой связи!

– Вероятно, нет. Но у нас в городе убийства случаются не так уж часто, а между этими двумя прошло всего несколько дней. Эйнарссон ходил в «Королевское оружие», Дурбан жила в трехстах метрах оттуда. Надо это проверить. Смотри!

Он встал, подошел к карте города, висящей на стене, и вытащив из коробочки две булавки с красными головками, сразу же воткнул одну булавку в жилой дом на Торденшоллсгате, а другую – в «Королевское оружие». И опять сел.

– Посмотри на карту. Это тот же район.

Он схватил настольную лампу Карлсена на гибкой ножке – ее можно было вертеть во всех направлениях. И направил луч света на карту.

– Майя Дурбан была найдена убитой первого октября. Пятого октября был убит Эйнарссон, во всяком случае, мы это предположили. Посмотри: булавки оказались рядом!

Карлсен уставился на карту. Булавки светились на черно‑белой карте, как два красных, близко посаженных глаза.

– Да. Но, насколько мы знаем, они не были знакомы друг с другом.

– Мы многого не знаем. Что мы вообще знаем?

– Что за пессимизм! Мне кажется, надо взять ДНК у Эйнарссона и проверить, сравнить с Дурбан.

– Конечно. К тому же платим‑то не мы!

Какое‑то время они ели молча. Эти двое очень хорошо относились друг к другу, хотя никогда об этом не говорили. Карлсен был на десять лет младше, у него была жена, которая требовала внимания. Поэтому вдовец Сейер держался в тени, не навязываясь; он знал, что семья отнимает у человека много времени, и считал, что это святое. Из раздумий его вывела женщина‑полицейский, которая возникла в дверях.

– Два сообщения, – сказала она и протянула ему листок бумаги. – И еще звонил Андреассен из ТВ‑2, спрашивал, не хотел бы ты выступить в «Свидетеле» [7] с делом Эйнарссона.

Сейер застыл и заморгал часто‑часто.

– Э‑э‑э, Карлсен, может, тебя это заинтересует? Ты гораздо фотогеничнее, чем я.

Карлсен ухмыльнулся. Сейер терпеть не мог выступать перед публикой. Это было одно из его немногочисленных уязвимых мест.

– Sorry. Я же уезжаю на семинар, ты забыл? Меня десять дней не будет.

– Попроси Скарре, он будет вне себя от счастья. Я помогу ему – лишь бы самому не сидеть под прожекторами. Пожалуйста, сходи к нему прямо сейчас и попроси.

Женщина улыбнулась и вышла, а инспектор принялся читать записку. Взглянул на наручные часы. «Старики» будут прыгать в Ярлеборге в ближайшие выходные, если погода удержится. Надо позвонить Юрунн Эйнарссон. Он решил не торопиться, доел бутерброд и поставил стул на место.

– Мне придется ненадолго выйти.

– Ну, конечно, ты же здесь уже почти полчаса пробыл. У тебя носки ботинок просто мхом поросли.

– Ошибка многих состоит в том, что они весь день сидят в помещении, – парировал Сейер. – Ведь здесь, в здании, ничего не происходит, правда?

– Ты прав, конечно. Я, наверное, просто тебе завидую: все время устраиваешь себе задания на свежем воздухе. У тебя к этому явный талант, Конрад.

– Надо лишь немного напрячь фантазию, – ответил он.

– Послушай, погоди‑ка минутку!

Карлсен засунул руку в карман рубашки, и вид у него сделался очень озабоченный.

– Меня тут жена просила кое‑что купить, я записал. Ты что‑нибудь понимаешь в этих дамских штучках?

– Попробую разобраться.

– Вот здесь написано, после «свиной лопатки»: «Pantyliners» [8] . Ты не знаешь, часом, что это такое?

– А ты не можешь позвонить и спросить? – Да никто трубку не берет.

– Спроси у фру Бреннинген. Но я думаю, это что‑то вроде колготок. Удачи! – хмыкнул он и вышел из кабинета.

***

Сейер сел в машину, провел пятерней по волосам и вдруг вспомнил. Вышел из машины и направился к одному из служебных автомобилей, как и обещал Эйнарссону‑младшему.

Юрунн Эйнарссон стояла на небольшой лужайке перед домом и вешала белье. Пижама с Томом и Джерри и майка с изображением Досиль весело развевались на ветру. Она как раз выудила из таза черные трусики с кружевами, когда он внезапно появился перед домом, и застыла, зажав их в руке и думая, куда бы их пристроить.

– Я тут был недалеко, – объяснил он вежливо, стараясь не смотреть на ее бельишко, – и решил подъехать. Но вы не беспокойтесь, заканчивайте.

Она молниеносно развесила остатки белья и взяла таз под мышку.

– А мальчик дома?

– Он в гараже. Всегда там торчал вместе с отцом. Смотрел, как тот возится с машиной. И сейчас туда заходит, сидит и смотрит в стену. Через пару минут выйдет.

Сейер, взглянув на зеленый гараж на две машины, того же цвета, что и дом, вошел в дом вслед за Юрунн.

– Что вы хотели мне сказать, фру Эйнарссон? – спросил он прямо. Они стояли у двери в гостиную. Она поставила таз на пол, откинула обесцвеченные волосы с лица.

– Я звонила брату. Он в Ставангере – на ярмарке скобяных изделий. Это был комбинезон. Знаете, такой зеленый, нейлоновый, с кучей карманов. Он надевал его, когда занимался машиной, и комбинезон всегда лежал у него в багажнике. Я искала его, потому что он был довольно дорогой. Муж еще говорил, что это полезная штука: вдруг машина по дороге заглохнет, и надо будет залезть под нее и что‑то подкрутить. И брату моему он для этого же был нужен. Я не нашла его в машине и стала искать в гараже. Но там его тоже не было. Как испарился. И он, и еще большой карманный фонарь.

– А вы наших не спрашивали об этом?

– Нет, но ведь полиция не имеет права забирать вещи из машины, не предупредив!

– Разумеется. Но я на всякий случай проверю. А комбинезон у него всегда был с собой?

– Всегда. Он вообще был очень аккуратный во всем, что касалось его драгоценной машины. Никогда не выезжал без запасной канистры бензина. А еще без моторного масла, жидкости для мытья стекол и канистры воды. И без зеленого комбинезона. А фонарик мне и самой мог бы пригодиться: иногда у нас пробки вылетают. Здесь вся электрика плохая, давно надо бы заменить. Но наше правление ни на что не способно, только каждый год увеличивают арендную плату и обещают сделать балконы. Но я этого уже не дождусь. Ну, ладно. В общем, это был комбинезон.

– Замечательно, что вы об этом вспомнили, – похвалил ее инспектор.

Комбинезон и убийце оказался очень кстати, подумал Сейер. Он наверняка надел его поверх одежды, заляпанной кровью.

Юрунн зарделась, что, надо сказать, было ей весьма к лицу, и опять схватилась за таз. Это была здоровая бадья из пластмассы бирюзового цвета. Женщина поставила ее на бедро, и поза стала забавной, но не очень устойчивой.

– Я обещал вашему мальчику прокатить его в машине. Можно позвать его из гаража? Она удивленно взглянула на него.

– Конечно. Но мы собирались уходить, так что, пожалуйста, недолго.