Эд Макбейн - Топор Страница 8

– Он был с нами еще в ту пору, когда мы брали Сибони, а потом и Эль-Кани, – сказал Мэйли. – Вон он там на фотографии вместе со всеми нами. И обратился к старикам, сидящим возле телевизора: – Умер Джорджи, ребята. Вчера это случилось.

Лысый старик в клетчатых жилете и брюках оторвался от телевизора и спросил:

– А как он умер, Питер? Мэйли повернулся к Карелле.

– Как? – спросил он.

– Его зарубили топором.

– Кто? – спросил человек в клетчатом.

– Мы не знаем.

Второй из сидящих у телевизора, приставив руку к уху, чтобы лучше слышать, спросил:

– Что случилось, Фрэнк?

– Джорджи умер, – ответил человек в клетчатом. – Его зарубили топором. Они не знают, кто это сделал, Фред.

– Ты говоришь, Джорджи умер?

– Да, его зарубили топором.

Второй человек кивнул.

– Хотелось бы, чтобы вы рассказали, что вам известно про мистера Лассера, – попросил Карелла. – Это могло бы помочь нам найти убийцу.

– Пожалуйста, – ответил старик по имени Фрэнк, и допрос начался.

Человек, который отворил дверь, Питер Мэйли, был, по-видимому, президентом клуба, к настоящему времени насчитывающего трех членов: его самого и двух сидящих у телевизора. Эти двое были Фрэнк Остирейч и Фред Най. Остирейч был секретарем, а Най – казначеем – все генералы, рядовых, видимо, не сохранилось. А в апреле 1898 года в клубе было двадцать три рядовых. Или, точнее, двадцать три молодых человека, которым не было и двадцати либо двадцать с небольшим, и все они были членами развлекательно-спортивного клуба в Нью-Эссексе под названием «Счастливые ребята». В 1898 году еще не существовало подростковой преступности, и поэтому термин «развлекательно-спортивный клуб» вовсе не подразумевал шайку хулиганствующих элементов. Эти «Счастливые ребята» на самом деле были баскетбольной и волейбольной командами, и собирались они в пустующей лавке, в той же самой, что и нынче, на Ист-Бонд-стрит, где по пятницам вечерами бывали танцы, а в будни встречи с любимыми девушками.

Итак, в 1898 году, когда Соединенные Штаты Америки несли большие экономические потери на Кубе из-за революций, партизанского движения и размещенных в городах гарнизонов испанских войск, когда Соединенные Штаты начали завоевывать авторитет в Западном полушарии и осознавать значение Кубы для Центральной Америки, где планировалось строительство канала, одновременно случилось два события: Уильям Рандольф Херст опубликовал письмо испанского посла в Вашингтоне его приятелю на Кубе, в котором автор письма в весьма нелестных выражениях отзывался о президенте Мак-Кинли, и линейный корабль Соединенных Штатов «Мэйн» затонул при входе в Гавану. Общеизвестно, каковы наши отношения с Кубой; вечно случается то одно, то другое. 24 апреля Испания официально объявила войну Соединенным Штатам, на что американский конгресс ответил, что обе страны находятся в состоянии войны еще с 21 апреля.

«Счастливые ребята» всей группой завербовались в солдаты и оказались в числе 17-тысячной армии под командованием У. С. Шафтера, которая высадилась на Кубе и двинулась маршем на Сантьяго. Если учитывать, что в развлекательно-спортивном клубе было всего двадцать три молодых человека, а также то, как плохо были подготовлены и экипированы войска, то следует считать чудом, что «Счастливые ребята» все до одного остались в живых после тяжелых боев под Сибони и Эль-Кани. Только один, Билли Уинслоу, был ранен. Испанская пуля угодила ему в голень и, засев на всю жизнь в тканях ноги, наделила умением предсказать погоду на следующий день не только в Нью-Эссексе, но и во всей округе. Это умение сделало его весьма популярным среди представительниц женского пола и завоевало уважение и восхищение Дженис Террил, одной из самых хорошеньких девиц в городе, которая, по слухам, позволила ему снять с себя нижнюю юбку и прочие дамские причиндалы в задней комнате все той же лавки в один предсказанный им дождливый день. Через шесть месяцев они поженились.

По сути дела, из двадцати трех «Счастливых ребят», которые пережили вторжение на Кубу и марш через Сибони и Эль-Кани, к началу двадцатого века двадцать уже были женаты, а трое остальных – в том числе и Джордж Нелсон Лассер – женились вскорости.

– А каким солдатом он был? – спросил Карелла.

– Джорджи? Таким же, как и мы все. Необученным, молодым, полным энергии. Нам повезло, что мы уцелели. – Какое у него было звание?

– Рядовой первой статьи.

– После демобилизации он сразу вернулся в Нью-Эссекс?

– Да.

– И чем занимался?

– Всякой всячиной. Все пытался найти что-нибудь привлекательное. Джорджи всегда был честолюбивым малым. По-моему, поэтому он и женился на Эстель. Это случилось в 1904 году. В январе, между прочим. Забавное совпадение, правда?

– Что вы имеете в виду? – спросил Хейз.

– Да вот видите, – ответил Мэйли, – в январе 1904 года он женился, а сейчас опять январь, только шестьдесят лет спустя, и его убили. Ей-богу, забавно.

– Питер говорит «забавно» не потому, что ему хочется смеяться, – объяснил Остирейч. – Он хочет сказать, что это странно.

– Именно, – подтвердил Мэйли. – Я имел в виду – странно.

– Что общего между честолюбием Джорджа Лассера и его женитьбой на той женщине, на которой он женился? – спросил Карелла.

– На Эстель? Она ведь была актрисой.

– Как ее фамилия?

– Вэлентайн. Эстель Вэлентайн, – ответил Най. – Хотя мне думается, что под этой фамилией она только играла на сцене, правда, Питер?

– Правда, – согласился Мэйли. – Честно говоря, я никогда и не знал ее настоящей фамилии.

– Какая-то русская, – вставил Остирейч. – Она, по-моему, была из русской семьи.

– Вы ее видели? – спросил Най.

– Да, – ответил Карелла.

– Значит, вам известно, что она, так сказать, не в себе?

– С виду вроде... – смешался Карелла.

– Она совсем малохольная, – сказал Остирейч.

– Все актрисы тронутые, – заметил Мэйли.

– Да, но она и актрисой-то приличной никогда не была, откликнулся Най. – Хорошие актрисы имеют право быть немного не в себе, хотя я в этом вовсе не уверен. Что же касается плохих, то у них нет на это никаких прав.

– Тем не менее я никак не пойму, что общего между женитьбой Джорджа Лассера и его честолюбием.

– Джорджи, наверное, решил, что она сыграет роль в его карьере. Он познакомился с ней, когда она появилась в Нью-Эссексе в спектакле «Джинкс, капитан морской пехоты». Вы про такой слышали?

– Нет, – ответил Карелла.

– Вас тогда, наверное, и на свете-то не было, – сказал Мэйли. – В 1901 году в нем сыграла Этель Барримор. Эстель Вэлентайн было, конечно, далеко до Этель Барримор, поверьте мне, но она появилась в Нью-Эссексе в составе бродячей труппы где-то около Рождества 1903 года на сцене местного театра. Сейчас-то там кинотеатр, все с тех пор переменилось. Джорджи влюбился в нее с первого взгляда. Она была прехорошенькой, готов признать. Они поженились... почти сразу.

– Шестьдесят лет назад, – констатировал Карелла.

– Верно.

– А сыну на вид сорок с чем-то, – заметил Карелла.

– Тони Лассеру? Да, правильно. Он родился поздно. Они не хотели заводить детей. Эстель все время говорила о возвращении на сцену, а Джорджи был полон несбыточных планов. Тони появился, так сказать, неожиданно. И они вовсе не были рады его появлению. По-моему, после этого Эстель и спятила.

– Одного я не понимаю, – в раздумье сказал Карелла.

– Что именно?

– Джордж Лассер был, так сказать, управляющим жилого дома.

– Правильно, – согласился Мэйли.

– А вы говорите о честолюбии, о несбыточных планах, что у него были...

– Вот и Эстель не упускала случая, чтобы не попрекнуть его, – сказал Остирейч. – Вроде того, что я, мол, из-за тебя оставила сцену и что приобрела взамен? Управляющего домом!

– Джорджи всегда был бизнесменом, – добавил Най. – В армии он вечно чем-то торговал: то курами, которых приворовывал на близлежащей ферме, то сувенирными пистолетами или вымпелами. Один раз даже проститутками, которых где-то разыскал, – фыркнул Най.

– И когда мы вернулись домой, – подхватил Остирейч, помните? Он то организовывал танцы в клубе республиканцев, то лодочные гонки. Джорджи всегда был полон идей, как бы заработать лишний доллар. Очень уж он хотел разбогатеть.

– А кончил тем, что стал управляющим домом? – спросил Карелла. – Куда же девались все его честолюбивые устремления?

– По правде говоря, он был не просто управляющим, – заметил Мэйли.

– Да? А кем же? – спросил Карелла.

– Я имею в виду, что он продолжал делать дела.

– Какие, например?

– Ну, например, с дровами. Он пилил деревья здесь, в лесу, а потом вез чурбаки в город на своем грузовике. В городе у него был какой-то чернокожий малый, который их колол, и Джорджи продавал дрова своим жильцам, неплохо зарабатывая на этом.

– Чем еще он занимался? – спросил Карелла.