Валерий Казаков - Тень гоблина Страница 12

Женщины, мило щебеча, исчезли в доме.

— Ну-с, старики-разбойники и примкнувший к ним Малюта-лютович, не пора ли нам по маленькой, вроде все в сборе? — разливая по хрустальным стаканчикам содержимое заиндевевшего графина, произнёс хозяин дачи.

Чокнулись. Приятный холодок прополз по пищеводу, обращаясь в разбегающееся по всему телу тепло. Смачно захрустели солёненькие огурчики.

— Эй, паразиты, — раздался из дома приглушённый голос хозяйки, — вы не вздумайте без нас за стол садиться…

— Аннушка, ты не волнуйся, мы стоя, — со смехом откликнулся Карл Оттович.

Застолье получилось тёплым. В меру выпили, плотно поели. Женщины, кажется, понравились друг другу. Собрав в большие тазы грязную посуду, они удалились в дом, оставив мужчинам их вечные секреты.

— Малюта Максимович, — неожиданно прервав грозящую перейти в лёгкую дрёму сытую тишину, обратился к Скурашу Наум Исакович, — а как вы относитесь к мистике?

— Не знаю, скорее всего, как к объективной реальности. Мне кажется, что в последнее время ею пытаются подменить исчезающую духовность и ещё не окрепшую религиозность. Хотя мистика намного сложнее и запутаннее и того, и другого. А почему вы меня об этом спросили?

— Малюта Максимович, вы уж нас, стариков, простите за излишнее любопытство, — ответил вместо товарища Иван Данилович, — однако, мы хотели бы вам позадавать кое-какие вопросы. Так что давайте договоримся − мы задаём вопросы, а вы отвечаете. Если же вопросы появятся у вас, то вы сможете получить на них ответы после нашей беседы…

— Да какой уж беседы, скорее экзамена, — не сдержался Малюта. — Иван Данилович, извините, что перебиваю, но вы хоть объясните, на что экзаменуете?

— Как вы оцениваете работу Плавского? — проигнорировав его реплику, спросил Калнынш.

— Нормально оцениваю. − Внутри всё моментально напряглось, Малюта вдруг понял, что ввязывается в какую-то серьёзную и, главное, не свою игру. — Считаю её перспективной и, безусловно, полезной для будущего страны…

— На чём основывается такая уверенность? — уже из-за спины прозвучал голос Фрумкина.

Малюта инстинктивно начал поворачиваться в его сторону, но что-то его остановило. «Нет, братцы старички, допрос по системе «карусель» мне устроить не удастся» — подумал он и, глядя прямо перед собой, как можно спокойнее произнёс:

— Во-первых, объективно он − президент страны. Ведь проведи выборы по равным для всех правилам, во второй тур вышли бы они с Ренегатовым, и я уверен: народ выбрал бы Плавского. Во-вторых, при всех его минусах, он — человек будущего, и люди это чувствуют. Многие считают его последней надеждой…

— И вы разделяете их мнение, — вкрадчиво проворковал Карл Оттович.

— Отчасти. Я слабо разбираюсь в механике, приводящей в движение высшую власть, но когда глава государства не общается с Секретарём Совета национальной стабильности, это вызывает, по меньшей мере, недоумение. Вообще, я успел заметить, государственная машина у нас работает как-то странно, вернее, странно не работает, находясь в перманентном состоянии реорганизации. Отсюда и моё мнение о последней надежде.

— Будут ли эффективными действия «Белого легиона»? — вдруг резко почти над самым ухом прозвучал голос Ивана Даниловича.

— Понятия не имею. А что это за легион такой? − без всякого выражения в голосе спросил Малюта.

— Мы же договорились − вопросы в конце, − жёстко сказал Наум Исаакович, затем продолжил: — Каковы дальнейшие действия Плавского на Кавказе? Пойдёт ли он на заключение полноценного мира?

— Будь у него полномочия, он бы заключил его уже в эту поездку, не ограничившись Хасавюртской декларацией. Вы даже не представляете, как на Кавказе, да и во всей России ждут этого мира и наведения порядка. От безвластия устали все.

— Что, по-вашему, является основой власти? — не отставал Фрумкин.

— Не знаю, наверное, безумие человечества и генетическая предопределённость одних повелевать, а других — подчиняться.

— Так, если вам верить, выходит, нет никакой демократии, равенства? — докапывался старый еврей.

— Человечество уравнивают всего два события — рождение и смерть. В остальном мы поголовно неравны и равными никогда не будем, в естественном, материальном понимании этого слова. Наше равенство всегда абстрактно. Даже равенство перед Богом — миф, потому что свои взаимоотношения с Ним каждый из нас выстраивает по-своему.

Поначалу Малюта с мальчишечьим азартом включился в предложенную игру. Шло время, вопросы иногда повторялись, приходилось напрягать память, чтобы не сделать ошибки и повторить прошлый ответ почти дословно.

Стемнело, щёлкнуть выключателем никто не удосужился. Скураш уже изрядно устал, и про себя костерил на чём свет стоит куда-то пропавшую Ингу.

«Хоть бы на минутку выглянула и прекратила эту мудистику. Интересно, на кой чёрт им всё это нужно? — Ни логики, ни особого смысла в разрозненных вопросах он не улавливал, а постоянный, даже какой-то навязчивый интерес к мистике, оккультизму, религиям и вовсе вызывал недоумение. — Зачем тебе все это? — и тут же себе возражал: — Нет, раз уж ввязался — терпи, посмотришь, куда клонят почтенные чекисты».

Устали и экзаменаторы и вдруг замолчали. Тишина вышла какой-то особенно холодной, даже жутковатой, как перед вынесением смертного приговора.

— Пожалуй, да, — нарушил уже начавшую звенеть тишину Наум Исакович.

— Согласен с тобой, — с облегчением произнёс Иван Данилович.

Должен был сказать что-то и третий, но он молчал. В образовавшуюся паузу вместе с прохладным осенним ветром влетела и повисла холодящая спину напряжённость.

— А давайте-ка мы зажжём свет, пригласим наших очаровательных женщин и перед чайком пропустим рюмочку-другую, — нарочито весело не то пропел, не то продекламировал Калнынш и в конце серьёзно добавил: — Я, в принципе, с вами согласен, хотя у меня есть кое-какие соображения…

— Карл Оттович, насчет водочки − это здорово, — запротестовал Малюта, — а вот с женщинами, в связи с настойчивой просьбой испытуемого, прошу повременить, мне ведь были обещаны ответы на вопросы.

— Ну, мог бы пожалеть стариков, и так загонял, — разливая водку, проворчал Иван Данилович, — давай, отыгрывайся, только не перегибай…

— Куда уж тут перегнёшь? Вопросов всего три. Если так долго спрашивали, значит, я вам зачем-то нужен. Могу я узнать, зачем?

— Видите ли, молодой человек, — не спеша начал Наум Исаакович, отхлёбывая маленькими глотками холодную водку, — у каждого даже очень крепкого существа или, лучше сказать, сообщества, наступает такая пора, когда следует думать о будущем, по-настоящему думать. Наследников по крови или закону здесь не бывает, зато существует веками выверенная система идентификации подобных. Так что вопросы трёх уполномоченных сообществом экспертов в разных странах и в разные века звучат, конечно же, по-разному, однако цель найти подобного себе по духу достигается именно так…

— Э, товарищи уполномоченные, — залпом опрокидывая рюмку, завертел головой Малюта, — я же армейский офицер. Вы уж мне попроще, посредствам барабанной дроби всё объясните. Какое сообщество, что за родство душ?

— Давайте, Малюта Максимович, отбросим в сторону шутки. Дело действительно большой государственной важности…

— Данилыч, а может, и вовсе на сегодня закончим этот вечер вопросов и ответов, — вмешался Калнынш, — главное, встреча прошла с пользой, то, что хотели мы уяснили. Можно и по домам.

— Наверное, ты, как всегда, прав, Карл. Действительно, вы поезжайте, а мы с Малютой Максимовичем ещё почаёвничаем.

Старики без лишних слов и любезностей, не заходя в дом и не попрощавшись с женщинами, быстро покинули веранду и растаяли в темноте, шуршащей сухой листвой. Хозяин, прихватив графинчик и стаканы, пригласил гостя в дом.

В чужом жилище Малюта почувствовал себя еще неуютнее, чем на веранде. Иван Данилович, кажется, это почувствовал и, жестом попросив соблюдать тишину, провёл его в небольшую комнату.

— Давайте ещё немножко посекретничаем, пока нас женщины не хватились, — произнёс он извиняющимся полушёпотом. — Мне бы очень не хотелось отпускать вас домой с роем домыслов и сомнений…

— Иван Данилович, вы что − масоны? — опускаясь в просторное кожаное кресло, ляпнул Малюта и тут же испугался своего вопроса.

— Эка мы вас, батенька, напугали, — успокаивающе похлопал его по руке хозяин. — Ну какие масоны? Хотя если считать таковыми все сложно структурированные организации, действующие одновременно публично и скрытно, то какое-то сходство с сообществом древних каменщиков у нас есть. Но мы − не мировая закулиса и не всемирное зло. Мы скромные хранители традиций и определённых знаний, — старик замолчал, как бы впервые задумавшись над только что произнесёнными словами. — И, если хотите, знаний, дающих возможность получать и удерживать власть.