Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 5 Страница 15

– Мы нашли еще кое-что, господин Добель.

– Что именно?

– Грузовик. Внутри периметра. А там – остатки сигарет в ящиках, промасленная ветошь. Нам кажется, что этот грузовик прорвался в периметр, на нем сюда доставили большое количество оружия. Это сделало мятеж неизбежным и слишком сильным, чтобы он мог быть подавлен сразу.

Добель насторожился. Именно его управление проводило операцию "Подснежник" – назвали методом случайного подбора. В Богемии через подставные фирмы закупалось немалое количество вооружения, со складов длительного хранения. Его везли в Брест***, где грузили на корабль под нейтральным флагом, и корабль этот шел куда-нибудь на восточное побережье Африки – но по пути заходил в Дубровник и оставлял оружие там. Такой длинный путь нужен был для того чтобы о поставках оружия не пронюхала русская разведка, при прямых поставках это обязательно бы случилось. Потом все это оружие доставлялось контрабандным путем в Польшу и доставалось там экстремистам. Добель помнил о докладе, что один грузовик со всем товаром взяли казаки, но не придал этому значения – перевозчики работали за деньги, они просто грузили товар, ехали и разгружали его в другом месте, каждый раз в разных. Выдать информацию они не могли потому что ничего толком не знали. На всякий случай – Добель приказал очистить те склады, где была арестованная машина, перепрятать все в другое место. Ну а оружие… его было достаточно, это пусть досталось казакам, зато другое дойдет по назначению. Оружия много…

Так неужели это оружие теперь оказалось здесь?!

– А что за грузовик? – небрежно спросил Добель, скрывая страх. Если это и в самом деле ТОТ грузовик – последствия будут непредсказуемыми. Минимум это халатность, неполное служебное. Максимум…

В его мире судов не бывает. Только приговоры. И исполнители.

– Большой. Здоровенная фура. Кажется, докладывали, что желтый…

Точно!!!

– Я должен его увидеть. Мы возьмем это дело с грузовиком на себя, не возражаете?

Генерал понял, что попал в цель.

– Помнится мне, что вы не имеете прав по следствию на территории Империи, за вами только иностранные дела. Увидеть… увидьте, господин полковник, не возражаю

Про себя генерал Неганович смекнул, что грузовик он передаст генералу специальной полиции Шкугору, сейчас же позвонит и пусть его люди забирают грузовик. Генерала Шкугора он знал давно… и кроме того он тоже был одним из адресатов пропавших денег. Общая беда сближает…

– Сейчас, я распоряжусь, чтобы один из моих адъютантов проводил вас.

Генерал вызвал адъютанта по рации, вошел подтянутый молодой майор. Старый мужеложец Добель не преминул заметить, что майор был весьма привлекательным. Заметил он и то, что генерал со своим адъютантом говорили по-хорватски, а в присутствии посланника Вены это было скрытым вызовом.

– Майор Петачек проводит вас. Честь имею.

– Прошу вас…

Вместе они вышли из штабной машины на дорогу. Совсем стемнело. Тихонько накрапывал дождь.

И тут Добель поскользнулся и начал падать. Майор посмотрел на него – и растянулся на асфальте рядом с ним.

– Пуцают!****

Весь затылок Добеля был разбит, стреляли из винтовки с глушителем, бурая жижа стекала на асфальт. Глава иностранного отдела ХауптКундшафтШтелле, педераст, кокаинист и агент влияния британской разведки лежал на асфальте рыхлой горой, майор Петачек плюнув на честь мундира прикрылся им, не решаясь встать.

В несколько стволов заговорили автоматы и пулеметы, никто не видел вспышки, не слышал выстрелов, стреляли наугад. Разнокалиберный грохот перекрыло солидное "ду-ду-ду" автоматической пушки с бронетранспортера, потом к ней присоединилась еще одна. Трассеры распарывали ночь, били по деревьям, фейерверками взлетали в небо. Кто-то начал стрелять из автоматического гранатомета, султаны разрывов встали в деревьях, нашпиговывая лес осколками.

– Что произошло?! – генерал выскочил из машины – и тут же тяжело рухнул на асфальт, сильно ушибшись. Один из офицеров охраны сбил его подножкой.

– Лежите, господин генерал, не поднимайтесь. Снайпер!

Генерал заворочался. Он сильно ушибся

– Лежите, не вставайте.

– Что с этим… полковником?

– Он убит, господин генерал. Наповал…

Кто-то догадался бросить дымовую шашку, потом бросили еще одну и еще. Густой, белый дым плыл над дорогой, взревели двигатели машин, создавая дополнительное задымление – для этого была сделана специальная система задымления, в выхлоп впрыскивалась соляра.

Генерала буквально на руках втащили обратно, в бронированный кузов мобильного штаба, здесь можно было не опасаться пуль снайпера. Следом под прикрытие брони зашли еще несколько офицеров, все держали оружие на изготовку, как будто сербы могли вот-вот ворваться в штаб.

– Мы должны идти на прочесывание!

Генерал раздраженно посмотрел на говорившего.

– Вы кто? Я вас не знаю.

– Я капитан Маркович, из Специального бюро государственной охраны. Вы должны немедленно приказать приступить к прочесыванию.

Рука болела сильно, не успокаивалась. Возможно вывих, а возможно и что похуже. Хорошего настроения генералу это не добавляло.

– Капитан Маркач, вы здесь?

– Я здесь, господин генерал!

– Здесь слишком опасно. Мы уезжаем отсюда, распорядитесь. И подберите лично новое место для штаба.

– Но вы должны…

Генерал предупреждающе поднял руку

– Капитан… я никому и ничего не должен, кроме как подавить мятеж. У меня недостаточно людей и все по вине игр, которые творятся в Вене. Если у вас есть желание идти и разыскивать ночью по всему лесу сербского снайпера – я не могу запретить вам это сделать. Но я намерен сделать то, что сказал – сменить место дислокации и продолжить работу. Штабные работники не будут участвовать в поисках снайпера, а в роте охраны нет ни одного лишнего человека, я и так отправил в лес всех, кого мог. Извините…

* Напомню что в Австро-Венгрии было три правительства и соответственно – три военных министра

** Есть и в нашем мире

*** Французский Брест

**** Стреляют! (сербско-хорв.)

09 июля 2002 года

Афганистан, Кабул

Дворец Тадж-Бек

Время пришло. И посеявший ветер – да пожнет бурю.

Только последние два года он жил. Жил, будучи в ладу с самим с собой, с людьми и с Аллахом. Остальное время он не жил – просто существовал в жутком, полном боли и гнева пространстве, отделенный стенами лютой ненависти от всех людей, от правоверных, от соотечественников. Стены были сломана, хоть соотечественники не знали об этом. Но остались грехи. Много грехов, таких грехов, после которых ты даже не почувствуешь запах рая – а ведь священный Коран гласит, что запах рая ты почувствуешь, когда до него – сорок лет пути. И эти грехи, пусть он и стал обращенным – все равно нуждаются в искуплении, они вопиют, и голос их не заглушить ничем. Ничем кроме крови. Своей крови, но главное – крови поработившего страну и правоверных тирана.

Человек в форме полковника Королевской гвардии Афганистана неподвижно стоял на ступенях главной лестницы королевского дворца на холме и думал. Мысли – вот то последнее убежище, куда еще не смогли проникнуть грязными руками ищейки КАМ*. Мысли ведомы лишь всепрощающему Аллаху – и он различит праведников по делам их!

Дело Махди грядет!

Полковник думал о короле. О тиране. О диктаторе, чья кровь нечиста**, но еще более нечисты его помыслы.

Как уберечься? Как удержаться на троне, под который мечтает подложить бомбу каждый первый? Как уцелеть и продолжить династию?

Первый и самый главный вопрос – как разъединить врагов. От этого, от того будут враги разобщены или они будут едины – зависит твое будущее и как монарха и просто как человека – живого человека. Король Гази-шах проводил хитрую и тонкую политику: в стране было две параллельные армии – собственно армия и Королевская гвардия, было министерство внутренних дел и была КАМ – служба безопасности. Из армии были выделены войска коммандос – один из спецбатальонов коммандос располагался совсем рядом – в старинной крепости Бала-Хиссар. Все эти силовые структуры возглавляли люди из пяти разных племен, самых сильных племен в Афганистане. Милиция например была отдана бывшим правителям – дуррани, армия возглавлялась человеком из племени джадран, КАМ до того как его убили возглавлял генерал Абад – презренный шиит, которому ни один уважающий себя афганец и пуштун не подаст руки. Все они воевали друг против друга десятилетиями и испытывали друг к другу как минимум глубокое недоверие, а то и ненависть. Ни один из них не понимал и не хотел понимать, что прежде всего все они – и даже покойный генерал Абад – мусульмане, правоверные и братья в вере своей, и только потом – афганцы и сыновья своих племен. Рука Гази-шаха, ведомая самим Иблисом, непрерывно сеяла вражду среди них, король приближал то одного, то другого, одаривал их землями и привилегиями – и другие тотчас становились злейшими врагами приближенного, мечтая увидеть его падение, как только что наблюдали его возвышение.