Виктор Сафронов - Пророки богов или Импотенты Страница 15

Киллер, судя по всему, был матерым специалистом своего дела. Никто из соседей-свидетелей, выстрелов и следов борьбы не слышал. Песню дятла — да. Его назойливый стук и задорный смех — да… А выстрелов — нет… Как-то и пуль должно было быть больше и показаний гуще… Правда потом выяснили, что тело окоченело примерно за пятнадцать, семнадцать часов до убийства упитанного Петуха. Но «стражи порядка конституционного строя» не стали дурить головы ни себе, ни другим и закрыли дело. Так и записали, а прокурор утвердил: «…Гражданин Друнецкий Семён Владимирович, пенсионер, 1943 года рождения, после того, как подлым образом застрелил беззащитного губернатора, покончил жизнь самоубийством. Заключение судмедэкспертизы — прилагается».

Конечно, совершенно иначе народ начал отвечать на поставленный ему вопрос о поведении Жанки. Не видел ли чего подозрительного или, прости господи, неадекватного? С этого момента, можно было начинать писать тома показаний. Были бы охотники записывать… Народ буквально по минутам фиксировал через окна, замочные скважины и отверстия дымоходов ее разнузданную жизнь и развратное поведение. «Да, — вспомнил один начитанный пенсионер из горкома. — Проверьте, также вероятность её участия в убийстве дружественного нам сегодня, товарища — Джона Ф. Кеннеди. От этих распущенных, с позволения сказать, особ женского пола можно ждать чего угодно, поэтому тщательнее подходите к отработке всех версий».

Следователи не осмелились ослушаться гласа народа и в отработке основных версий совершения преступления, пошли по пути, подсказанному показаниями людей. Основная версия заключалась в том, что завистник и тайный вздыхатель Жанки отомстил своему сопернику. Как писали газеты и говорили в телевизоре, повторилась история восьмидесятилетней давности, известной под именем «Убийство Кирова Николаевым». Правда, потом его подправили и направили нужное политическое русло. И началось… Кстати, наше вегетарианское время закончилось, наворотили, будь здоров. Пора, чисто конкретно, переходить к решению поставленной задачи — укрепления мощи страны и борьбы с инакомыслием.

ГЛАВА 14 Борзой

Борзой, не глядя на некрасивое падение Доу-Джонса, именины Ларисы Кубельман и остальные заморочки связанные с вечной жизнью, а также разными другими хлопотами — зваться батькой и благодетелем. Наплевав на все эти мелочи, рвался на родину.

Как только челюсть, сломанная каким-то козлом, чуть-чуть срослась, он уже был у себя в родных пенатах. Так как наступало время, когда всё доброе ложится, а всё недоброе встаёт… Мир множился невосполнимыми потерями, пора было в этом поучавствовать.

Предстояли серьезные бои местного значения уже не за ларечные сотки и не за финансовый копеечный урожай, все было гораздо серьезнее. «Совершенно внезапно» освободилось кресло губернатора Птурской области. Можно было рискнуть. Тем более, что «друзья» по ремеслу обещали поддержку, согласование с Кремлем его кандидатуры и даже фотку в обнимку, с лидером правящей «Единой Неделими»… Чем чёрт не шутит, можно замахнуться и на звание «Ясное солнышко нации»…

На птурских землях создавалась революционная ситуация. Для этого там были все предпосылки: недовольство масс; воровство и кумовство административных холуёв; полный застой в экономике; «правоохранители» хуже любых бандитов; разрыв между пьющими коньяки да виски с теми кто хлебал политуру, вообще достиг астрономических расстояний… Было всё, кроме вождя — радетеля и защитника интересов народа. Следовало засучить рукава, напрячься и постараться заполнить эту нишу в беспощадной борьбе с врагами трудового народа.

Выписали в Птурск красавицу балерину из северной столицы. Ей было поручено во время предвыборной компании исполнить роль верной подруги и настоящего товарища, своей внешностью оттеняющей грубоватые, но зато такие наши, манеры «человека из народа».

Местечко было очень заманчивое. Область дотационная. Деньги текли беспрерывным бюджетным потоком. Осталось еще парочка-другая нераспроданных заводов, землица плевая, но в заповедной зоне, ручьи, озера и охотничьи угодья… Вполне приличные деньги можно было срубить… Да, и строительство, замена дорог, возведение свиноферм — только успевай поворачиваться. Это тебе не игры в рэкетира, здесь ставки посерьёзнее.

Борзой видел, как, если не сами жлобы-губернаторы, так их дети и родственники, вполне официально жиреют на поднадзорных тучных финансовых нивах. Счет шёл уже не на миллионы, на миллиарды — и это в заграничных деньгах, которые тут же переводились подальше от родных берёзок и необъятных просторов великой Руси. При чем, все стоны «продажной» демократической прессы о том, что не успел очередной слуга народа, занять свой пост, как тут же его родня захватывала банки, газовое и нефтяное хозяйство и другую булку с маслом — открыто и нагло игнорировались. От всего этого захватчики, читай, победители русского народа, отмахивались как от назойливой мухи и внимания ни на местах, ни в столице не обращали.

Правда если их закрывали и принудительно содержали на государственных низкокалорийных харчах, да за железными ворота и на окнах были ажурные, но очень кованные решётки, те же скудно оплаченные клакеры начинали компании под шумные крики: «Невиновных олигархов на волю». И поделом, воровать воруй, но за флажки бегать никто разрешения не давал. Богу богово, кесарю, соответственно кесарево. А он посчитал себя выше «царя» и полез в политику, Там-то ему хвост и прищемили, напомнив правила игры и воровства.

Какие ещё планы «партии в очко» должны были стать планами народа? Ментов поганых, сразу в шею, эти не только наглеют и постоянно повышаю свои расценки, но и бизнес перебивают. Торговлю наркотой в школах, ПТУ и на дискотеках, начинают под себя подминать, лишают, живоглоты, стабильного дохода. С ними самым решительным образом… Вместе с их раскормленным и разжиревшим генералом…

Да мало ли дел? Став губернатором, можно такими делами ворочать, что «синим сявкам» и не снилось… Да и воров под ноготь всех, а то достали они со своими законами… Сами званиями «вора в законе» на право и налево торгуют, а потом еще надуваются «мы для братвы, общак держим… общак это святое…». Общак, если получиться, а получится обязательно — прибрать под себя…

Не подавиться бы… Он сам себя осадил… Оглянулся, хотя в кабинете никого не было, не слишком ли на большой амплитуде замахнулся на предстоящий делёж пирога. Но перспективы выглядели очень заманчиво… А еще власть. Еще недавно в совхозе, заносил коровам хвосты, корм свиньям кидал, себя не жалея, а здесь открываются такие заманчивые перспективы и радужные горизонты… Просто голова кругом идет.

От всех этих мыслей у него даже сломанная и криво сросшаяся челюсть перестала болеть. И так в животе хорошо сделалось, словно выпил и съел чего вкусного…

Н-да… А тут мужская красота подпорчена… Придется старые фотки брать для плакатов…

ГЛАВА 15 Гусаров

Еще одна-две такие бурные ночи и я не то, что ноги не поволоку, я просто погибну смерть храбрых на сексуальном поле боя.

Ребята, поверьте мне, того что называется любовью или чем-то другим, ни у Гали ко мне, ни у Оксаны — не было. Как не было и с моей стороны к ним. Пока горел свет, молодухи испытывали ко мне материнский инстинкт, даже грудью кормили… Но, как только нетерпеливая женская рука отклячала электричество, все материнские инстинкты меняли свое значение на разнузданное кровосмесительство… Начиналось то, что в популярном издании «СПИД и полтора раза» называлось сексом, а дальше большими буквами предостерегали тех, кто к этому сексу имел влечение и болезненную страсть.

От секса ничего хорошего получиться не может. В начале славных дел, я еще испытывал, что-то связанное с оргазмом, но когда молодцу для поддержки боевого взвода подносили булькающий стакан с чем-то хрюкающим внутри, и я это послушно выпивал… О-о-о-о… Назовите ваш пароль… Судя по утреннему состоянию, после глотка этого раствора, секс заканчивался и начиналась форменное безобразие — сексуальная пытка непокорного туземца, взятого в плен беспощадными и мужененавистными амазонками. Тот, кто затачивал карандаши, поймет намек на то, что из моего возрождённого из пепла Феникса, к исходу третьих суток получился бесформенный, плохо отточенный огрызок. Кожа на бывшем красавце была сточена до волдырей, до крови. Вернулось то, что я считал не воздержанием, а импотенцией. Безразличие к душистым, мягким и ласковым бабам, заточило меня в свои беспомощные, вялые объятья. Ни в зад, ни в перед… Полет окончен. Грелку забрали. В очередной раз жизнь закончилась.