Юрий Рогоза - Убить Юлю II Страница 2

Лежать, чувствовать и осознавать было невыразимо приятно (что-то похожее я чувствовал лишь однажды, первый и последний раз в жизни сжевав марку из социалистической Голландии, но это совсем другая история…). В свои последние минуты мир был красив до боли и пронзительно понятен. И спешить я не собирался, откуда-то зная, что никому ничего не должен в этот миг, и моя последняя минута будет тянуться столько, сколько я сам пожелаю.

Но вдруг случилось неожиданное. Мой ночной гость (ТОТ САМЫЙ САМЫЙ ВАЖНЫЙ ГОСТЬ!) поднялся с дивана (я ясно услышал, как заскрипели пружины) очень не по-архангельски, с хрустом, повел крепкими плечами, как водила-дальнобойщик, соскочивший с подножки после долгого перегона, и наши взгляды встретились. То, что начало происходить потом…

Это можно было сравнить только с одним – обратной отмоткой пленки. Причем неестественно ускоренной. Только экраном в этом немом кино был я сам, вернее, моя душа (сознание?.. психика?..). Как ни назови, это было отвратительно. Сжатая в алмазный сироп вечность стремительно и неумолимо исчезала, вытекала, как вода из ванной, если вынуть пробку. А вместе с ней вытекало и то ВЕЛИКОЕ ПОНИМАНИЕ, в котором я восторженно купался все эти волшебные минуты. Сначала что-то произошло с пространством – комната снова стала комнатой, а не каплей мира и самим миром в одном лице, затем в невидимый сток унеслось осознание того самого важного, что я успел каждой клеточкой почувствовать, понять и даже сформулировать. Какая-то внутренняя часть меня пыталась лихорадочно сопротивляться, но эти попытки были немощными и детскими – через несколько стремительных минут я уже просто лежал на диване в своем кабинете, в распахнутое окно вползала удушливая бензиново-асфальтовая вонь, и мир стал совершенно прежним, то есть до рвоты реальным и узнаваемым. Украшенная дипломами и лауреатскими статуэтками стенка снова говорила о социальном признании, полка с оружием – о моей неумной игре в самодельного мачо, а компьютер, телевизор и сейф с бабками и договорами (то есть бабками обещанными), те и вовсе вернули себе статус базовых ценностей.

При этом я ничего не забыл, нет, я прекрасно помнил то гипнотически восторженное состояние, в котором находился совсем недавно, миг назад, но это уже не грело – я был неумолимо прежним Рогозой, тщеславным и быкующим, для которого весь общепринятый набор наносных завоеваний был не просто реальным, но привычным и любимым, имеющим железный смысл и долларовый эквивалент.

Свою ценность вернули себе даже пачка сигарет и зажигалка, лежащие на столике рядом. С короткой судорогой отвращения к самому себе я почувствовал, что имело какое-то дешевое внутригламурное значение даже то, что сигареты были из free-shop’а – настоящие американские «Мальборо», а Zippo была цельносеребрянной, с надписью Sterling на донышке. Прикоснулись к вечности, твою мать…

- Одним словом, welcome back, Юрочка, – угрюмо подумал я, закуривая, - ВЕЛИКАЯ ПЕРЕОЦЕНКА если не отменяется, то переносится на неопределенный срок. Будем и дальше геройствовать в прежней системе координат…

И все же чувство, что меня нагло и умело обокрали, забрав самое ценное, не уходило.

В эту секунду мой незнакомец (как ни странно, после произошедшего я на какое-то время почти забыл о нем) вдруг заговорил. И голос его – развязно-приблатненный и неуместно бодрый – стер остатки чуда. Крапка. The end!

- Ну чего, малость очухался? Ты того, не парься, слышь, как там говорят… Типа твой час еще не пришел…

То, что мой ангел говорил, как какой-нибудь бульдозерист из Луганска, отсидевший в молодости по… или наоборот – как лютый опер, привыкший не церемониться с задержанными, уже не могло испортить мне настроения – оно и так было на нуле. 

Но он вдобавок и выглядел диковато – в каком-то нелепом и чуть помятом сером костюме поверх пролетарской тенниски, коричневые туфли в дырочку, плохо постриженный. Уцененный какой-то Посланник для бедных…

- Знаешь, не очень-то ты похож на ангела – я приподнялся на подушке, чтобы лучше его видеть и заодно стряхнуть пепел. Прозвучало это чуть хрипло и пришлось прокашляться.

- Ты базар-то фильтруй, слышь? – агрессивно и чуть гнусаво отозвался он, - а то я тебе в момент сознание расширю!..

- А что это у тебя с лексиконом, ангел мой? – я все еще старался казаться бесстрашно-ироничным, но происходящее нравилось мне все меньше. – Ты что, из Горловки приехал?

- Ну, лексикон? Я, что ли, виноват, что вы сейчас так общаетесь! – он без приглашения сел в мое рабочее кресло, закинув ногу за ногу. – И Горловку того, не доставай, там, между прочим, тоже люди, понял?..

Я почувствовал усталость. Да и обида из-за украденного чуда не проходила.

- Я одно понял – мой час не пришел, так? И выходит, сюда ты залетел по ошибке…

- По ошибке девки залетают, – спокойно отрезал он, – а я послан. Так что давай быстро апштейн, душ там, туалет, вся байда и – на выход.

Мне и самому давно уже хотелось и в туалет, и в душ, но, честно говоря, я думал отправиться туда, когда он уберется. А теперь по всему выходило, что это существо, похожее на умеренно пьющего токаря, никуда, мягко говоря, не торопится.

- Кто ты? – спросил я, в упор глядя на него.

- Я - Ангел Ю, – коротко ответил посланник и почему-то нахмурился.

Зато я оживился.

- Слушай, так это же почти как в фильме Бессонна!.. Правда, там ангел был двухметровой молодой девушкой с потрясающей грудью и ногами…

- Не с твоим счастьем… – злорадно осклабился Ю.

- А Ю – это, конечно, значит…

- Это значит, что наглый ты все-таки парниша… - покачал головой посланник. – Верно люди говорят…

- Какие еще люди? – обиделся я. – Может, ты не у тех спрашивал?..

Ю никак не прореагировал, продолжая:

- Тебя послушать, так все мироздание вокруг твоей жопы крутится!.. И если Ю, то обязательно Юра, так, что ли?.. Даешь, писака!

На этот раз я растерялся всерьез.

- Да нет, просто я подумал… Одним словом… Если это не Юра…Тогда что, значит…

- И не Юля твоя любимая, успокойся… Хотя о ней сегодня базар как раз намечается… И не Ющенко... И вообще, ты долго валяться будешь? Время теряем!.. – и он постучал крепким пальцем по циферблату часов. Это, как ни дико, оказался настоящий «Ролекс», что вмиг превращало Ю из луганского бульдозериста в урку, совсем недавно ограбившего богатого прохожего.

Но пора было проявить хоть какую-то твердость, ангел – не ангел, а давать так наезжать на себя я не собирался.

- Так почему все-таки Ю, а? Ты не ответил.

Ангел выпрямился в кресле, чуть помолчал, а когда заговорил, голос его звучал как-то мягче и без прежней гнусавой приблатненности.

- Ю – это Юкрейн… Просто Юкрейн, писака… 

У меня на миг перехватило дыхание.

- Погоди, ты что… Ты – ангел-хранитель Украины?!! 

Ю задумчиво и серьезно покивал, не то вспоминая, не то раздумывая.

- Правда, не единственный… Над одним Майданом знаешь сколько нас летало! Причем и днем, и ночью… Несколько человек нас даже сумели увидеть. А чувствовали так почти все…

Я вспомнил морозные ночи в тревожном оранжевом зареве и в который раз пожалел, что я не художник – так захотелось изобразить сонмы ангелов над тем, самым первым, живым и единственно настоящим Майданом.

- А почему Юкрейн? В смысле – почему по-английски? 

- По качану! – в прежней манере рявкнул ангел. – Реестр стран общий, в алфавитном порядке, вот почему!.. И что ты разлегся, е-мое? Сколько тебе раз повторять? Апштейн!..

Стоя под приятно обжигающими струями (холодный душ – одна из моих очень немногих полезных привычек), я понемногу приходил в себя. Вернее, только-только начал приходить, потому что буквально через минуту я услышал, как открылась дверь и зазвучал знакомый ангельский голос с Луганским акцентом.

- Слушай, ну имей ты совесть! – не выдержал я. – Выйди!.. Я скоро…

- Да ладно, девочку мне тут не изображай… - нараспев ответил из-за шторы Ю. – Ты же бесстыжий скот, каких мало, что я, не знаю, что ли…

Я не стал спорить – бытовой стыдливостью я, мягко говоря, не отличаюсь. 

- Я же тебе говорю – времени реально мало! Поэтому я буду говорить, а ты мойся и слушай, понял? Заодно поспокойней все воспринимать будешь…

Это дополнение звучало неприятно, но я уже устал дергаться и покорно стал намыливать лысую голову и волосатое тело.

- Короче, так, – продолжал Ю, – этой ночью не просто так бензин жечь будешь, понял?..

Я промолчал.

- Вопросы есть? Вопросов нет! Это хорошо… - невозмутимо подытожил мой небесный гость и громко мерзко сплюнул (надеюсь, что в умывальник, а не на кафельный пол). – Кататься вместе будем. Маршрут я того, откорректирую… Так что случайного ничего не будет, не надейся! Времени нет, сечешь?