Хаим Соколин - Серая зона Страница 20

Лонгрич — типичный провинциальный городок в австралийской глубинке. Почти все мужское население его занято в нефтяной промышленности, возникшей за последние годы. Вечера мужчины обычно проводят в пабах и бильярдных. А женщинам вообще нечем заняться, кроме домашней работы. Поэтому когда в местной газете появилось объявление о предстоящем открытии школы аэробики, это вызвало большой интерес, и желающих оказалось больше, чем она могла вместить. Интерес еще более усилился, когда газета опубликовала интервью с Юдит Добос, инструктором по аэробике и организатором школы. Юдит рассказала, что окончила физкультурный институт в Венгрии, аэробикой занимается шесть лет. Два года назад эмигрировала в Австралию и сейчас решила открыть собственную школу. С газетной фотографии на читателя смотрела красивая молодая женщина с большими черными глазами и короткой мальчишеской стрижкой. Вскоре Юдит Добос стала популярна в городе. На рекламных щитах были расклеены афиши с ее портретом, пропагандирующие аэробику. Одна из таких афиш красовалась и перед входом в “Козерог”.

…Как-то вечером Алекс возвращался со скважины по пустынной дороге. Километрах в десяти от города он увидел на обочине старенькую “мазду” с поднятым капотом и стоявшую рядом женщину, растерянно взиравшую на двигатель. Он остановил машину и спросил — не нужна ли помощь? Женщина неуверенно развела руками.

— Не знаю, сможете ли вы помочь. Кажется, вытекло все масло.

Под машиной действительно было большое масляное пятно. Здесь требовался серьезный ремонт. Поэтому единственное, что Алекс мог предложить, — это подвезти ее в город.

— А я вас узнал, — сказал он, когда она села рядом. — Вы, кажется, занимаетесь аэробикой. А зовут вас…

— Юдит. Юдит Добос, — улыбнулась она.

— Да, вспомнил, Юдит Добос. Я видел вашу фотографию перед входом в “Козерог”. Меня зовут Алекс Франк, — представился он.

— Приятно познакомиться, мистер Франк, — ответила Юдит. — Так вы живете в “Козероге”?

— Да. А вы?

— А я снимаю квартиру недалеко от гостиницы.

Наступило молчание. Разговор не клеился. Юдит больше ни о чем не спрашивала, а Алекс считал неудобным проявлять чрезмерное любопытство. Въехали в город, и Алекс подвез Юдит к небольшому двухэтажному дому. Она поблагодарила его и вышла из машины. Он вдруг почувствовал, что не хотел бы вот так оборвать это неожиданное знакомство, и тоже вышел.

— Так ваша квартира в этом доме?

— Да, на втором этаже.

— И что же, вы живете здесь одна?

— Одна, — спокойно ответила Юдит.

— И вам не скучно? Я понимаю, вы заняты школой. Но ведь это не отнимает все время. А что вы делаете вечерами?

— Скучновато, конечно. Вечерами читаю, слушаю музыку, пишу письма.

— По вечерам я тоже не знаю, куда себя деть. Книги, музыка — это, конечно, отвлекает, но не заменяет человеческого общения. Почему бы нам ни посидеть где-нибудь за чашкой кофе, не поболтать. Не сочтите за навязчивость, но мне кажется, у нас найдутся общие темы для разговора.

— Не знаю, право, мистер Франк. Идти в кафе мне не хочется, я немного устала сегодня. А дома у меня такой беспорядок, что было бы безрассудством приглашать вас, — Юдит смущенно улыбнулась.

— Ну, если дело только в беспорядке, то пусть вас это не беспокоит. Такие вещи я просто не замечаю.

— Что ж, тогда идемте. Но пеняйте на себя.

Они поднялись в маленькую двухкомнатную квартирку. Беспорядок был только в том, что на стульях были разбросаны халат, бюстгальтер и пара трусиков. Все это Юдит торопливо схватила в охапку и отнесла в ванную. На стенах висели фотографии с видами Венгрии и портреты пожилых мужчины и женщины.

— Родители, — сказала Юдит, увидев, что Алекс рассматривает их.

— Вы похожи на мать, — заметил Алекс.

— И на отца тоже, — добавила она.

Юдит приготовила вкусный кофе по-венгерски, поставила на стол вазу с печеньем и бутылку ликера. Разговор никак не завязывался, шел натянуто, с неловкими паузами. Юдит почти не задавала вопросов, и Алексу казалось, что он ей просто неинтересен. Это еще больше сковывало его. В общем-то, Алекс не был скучным собеседником. “Дело, наверное, в возрасте, — решил он. — Ей не больше тридцати, ну а мне от моих пятидесяти никуда не деться. Да, эти двадцать лет разницы никаким умным разговором не заполнишь”. Он встал, прошелся по комнате, подошел к Юдит сзади и положил ей руки на плечи. Она недовольно отстранилась.

— Нет-нет. Прошу вас, мистер Франк, не надо.

— Ну что ж, не надо, так не надо, — он виновато улыбнулся.

Они посидели еще немного, и Алекс понял, что пора уходить.

— Время позднее, Юдит. Спасибо за кофе, за вечер в вашей уютной квартире. Если когда-нибудь захотите снова поболтать за чашечкой кофе, то вот вам мой телефон, — он записал на бумажке номер мобильного телефона.

— Вам тоже спасибо, мистер Франк. И прошу вас — не обижайтесь. Мне нужно время, чтобы… ну, вы понимаете… я не очень быстро сближаюсь с людьми. Такой уж у меня характер.

Первые дни Алекс ждал звонка от Юдит. Потом смирился с тем, что она не позвонит, и стал постепенно забывать о ней. Поэтому когда он вдруг услышал в трубке ее голос, то был больше удивлен, чем обрадован.

— Здравствуйте, мистер Франк. Это Юдит. Вы меня еще помните? Знаете, мне что-то вдруг захотелось снова поболтать с вами, как в тот раз. К тому же сегодня у меня есть повод. Как у вас со временем, и вообще — есть ли настроение?

— Рад вас слышать, Юдит. Настроение у меня всегда есть. А что за повод?

— Скажу, когда увидимся. Так вы зайдете? Где вы сейчас?

— Я по дороге в город. Заскочу в гостиницу, а потом к вам. Хотя бы для того, чтобы узнать, какой повод.

— Бог с ней, с гостиницей. Приезжайте прямо ко мне. Я жду.

Минут через тридцать Алекс был у Юдит. Он не узнал ни ее, ни квартиру. Она была элегантно одета, очень красива. Квартира сверкала. Стол был сервирован на двоих, горели свечи.

— Что все это значит, Юдит?

— Это значит, что у меня сегодня день рождения. Ровно тридцать. — Юдит улыбнулась, раскинула руки и сделала оборот вальса.

— Но почему же не предупредили? Я даже без подарка.

— Поэтому и не предупредила. Подарок — это хлопоты. А вы человек занятой.

— Все так неожиданно. Я прямо с дороги.

— Ну, примите душ.

— Я это и хотел сделать в гостинице.

— Какая разница. Можете сделать здесь.

Юдит все больше удивляла Алекса. Что с ней произошло? Такая разительная перемена.

— Юдит, а где же друзья, знакомые? Ведь тридцать лет — это такая дата…

— В этом-то все и дело, Алекс. Можно называть вас просто Алекс? У меня здесь нет ни друзей, ни близких знакомых. Поэтому сначала я вообще решила посидеть одна и погрустить. А потом вдруг так захотелось, чтобы хоть одна близкая душа была рядом. Ну и получился этот экспромт.

— Спасибо, Юдит. Мне приятно это слышать. Я имею в виду про близкую душу. А сейчас я, пожалуй, действительно приму душ, если разрешите.

На этот раз их застольный разговор шел легко, непринужденно. Было много шуток, смеха. Алекс чувствовал себя в привычной обстановке. Его экспромты и юмор находили живой отклик. Они выпили на брудершафт и перешли на “ты”. Вдруг Юдит сказала:

— Ты, может быть, решил, что я придумала этот день рождения? Вот смотри, — она вынула из шкафчика паспорт и показала его.

Алекс взглянул на дату рождения. Действительно, сегодня ей исполнилось тридцать лет.

— Ну что ты! Я и не сомневался, — возразил он с недоумением.

— Сомневался, сомневался. По глазам видела, что сомневался, — лукаво укоряла его Юдит. — А у тебя когда день рождения?

— Не скоро, через пять месяцев.

— И сколько же тебе будет через пять месяцев?

— Может, не стоит заниматься этой арифметикой? — горько усмехнулся Алекс. — Вряд ли тебя вдохновит эта цифра. А впрочем, все относительно. Рассказывают, когда девяностолетнему Чарли Чаплину представили красивую молодую актрису, он воскликнул: “Эх, где мои семьдесят лет!” Так что по его шкале я еще очень молод.

Юдит засмеялась.

— Алекс, дорогой, я же не замуж за тебя собираюсь. К чему такие комплексы и выкрутасы. Если не хочешь сам говорить, давай паспорт. Ты видел мой и теперь должен показать свой. “Паспорт, хочу паспорт”, - пропела Юдит.

Алекс притворно вздохнул, взял стоявший около двери кейс и достал из него свой канадский паспорт. Он раскрыл его на первой странице и, не выпуская из рук, показал Юдит. Она посмотрела на дату рождения.

— Итак, через пять месяцев нашему Алексу будет пятьдесят. Ничего страшного. Для мужчины это то же, что для женщины тридцать. А ты, оказывается, канадец. Я и не знала.

Потом они еще разговаривали, пили вино, танцевали. И уже за полночь очень естественно, без лишних слов и церемоний перебрались в кровать. От Юдит исходил необыкновенный волнующий запах. Это не был запах каких-то изысканных духов, но тот особый редкий природный аромат, которым может обладать только идеально ухоженное, не имеющее физиологических изъянов женское тело. Его благоухание обволакивало Алекса и вытесняло все другие ощущения. Он будто купался в невидимых волнах этого тонкого нежного аромата… Все было замечательно. Где-то между третьим и четвертым актом “мюзикла”, как Юдит это называла, Алекс сказал: “А я и не знал, сладкая моя, что аэробика так похожа на акробатику”.