Ант Скаландис - Спроси у Ясеня [= Причастных убивают дважды] Страница 21

И еще один опыт дал мне Афган. Я лишь там, вдали от Москвы, где принято безумно тосковать по родине (а я, кстати, и тосковал по ней), — я лишь там, лишь тогда словно проснулся и понял, в какой ужасной стране мы живем. В общем, из спецназа Леня Вайсберг вернулся законченным антисоветчиком. И с удивлением обнаружил, что в теперешнем КГБ через одного такие люди. Открытие это настолько потрясло меня, что я фактически не хотел и не мог больше работать по специальности. Да, в общем-то, было уже и не надо.

Меня перевели во Второе главное управление (контрразведка и все такое прочее) на подполковничью должность, и фамилию я получил новую — Горбовский, а подчиненных было видимо-невидимо, вот только на кого и зачем работать сделалось окончательно непонятным.

Так завершилась моя научная карьера и началась карьера политическая. И тут на сцене появился Ясень. Ясень всегда и всюду появлялся вовремя. Был уже 1988 год. И познакомились мы на XIX партконференции. Смехота. Я там за всю технику отвечал, а он уже был начальником сверхсекретного Двадцать первого главка, о котором мы даже и не слыхивали. Представился же мне Малин личным референтом Генсека по вопросам безопасности — этакая странная новая должность. Но при Горби много новых должностей появилось, так что удивляться было нечему. Ну мы и разговорились. Будущие сотрудники службы ИКС узнавали друг друга всегда безошибочно. Если речь шла о высшей категории причастности. Потому что высшая категория — это уже нечто мистическое. Это как те самые браки, кoторые совершаются на небесах. Мы чувствуем предопределенность. Тревожный, холодноватый ветерок судьбы. Мгновение вечности. Ты понимаешь, о чем я говорю, Разгонов? Ты нечто подобное чувствуешь?

— Я?..

В этот момент в полумраке за стеклом замаячила фигура Кирилла.

— Я чувствую, что пора заканчивать разговоры, даже самые смешные, и приступать к действию.

Тополь посмотрел на меня долгим грустным взглядом, потом произнес загадочно:

— Наверно, юмор в чем-то выше поэзии. И это правильно…

— Готовность номер два, товарищ генерал, — сообщил нам Кирилл, наклонившись к приоткрытому окошку и обращаясь персонально ко мне, — объект выдвинулся в направлении цели. В машине он один. В доме двое. Скорость движения объекта позволяет предложить его прибытие через шесть-семь минут.

— Вас понял, лейтенант, мы заступаем, — откликнулся я, входя в роль, и добавил, повернувшись к Тополю: — Вставай, Леонид, пора.

Мы снова затаились в уже изрядно поднадоевших мокрых кустах жасмина. Ах, каким долгим было это ожидание! И, ах, какой скоротечной получилась операция «3олтан»!

Личная охрана киллера нас не заметила — это представлялось однозначным. Двое головорезов не обучались хитростям — они просто стреляли без предупреждения при малейшей опасности. А точка наблюдения в кустах подобрана была с умом: максимально далеко от главной входной двери и максимально близко к окну в спальне Золтана. Оставалось только надеяться, что окно это окажется не бронированным, потому что мой путь к победе пролегал именно через стекло.

— Пора, — одними губами шепнул мне Тополь, когда нa часах мигнула крошечная красная точка светодиодa. Сигнал, означающий, что Золтан прошел в дом, поздорoвался с обоими охранниками и теперь остался один, во смыслах один — и в комнате, и в доме. Охранников «сняли» ребята Тополя. Не насмерть, но никакой роли в дальнейшей операции они уже играть не могли.

— Пора, — сказал я сам себе и, сделав три широких шага, нырнул в окно как в омут, выбросив вперед сжатые в кулаки руки в перчатках.

Я так и не понял, отчего разбилось стекло: от моего удара или от его выстрела. Все-таки Золтан был профессионалом высочайшего класса. Услышать меня он не успевал чисто физически. Увидеть? Крайне мало вероятно. Наконец, при любой выучке сколько-то секунд все равно требуется, чтобы выхватить оружие, поднять руку и спустить курок. Тем не менее он выстрелил навстречу моему прыжку. Мне сказочно повезло, что Золтан промахнулся. Он не услышал и не увидел меня. Он почувствовал опасность. Именно это умение отличает настоящего профессионала от просто хорошо обученного бойца.

Я выполнил кульбит, выхватывая «браунинг» в процессе кувырка и автоматически наводя его в направлении прозвучавшего выстрела. Однако Золтана там уже не было, он метнулся в сторону, разворачиваясь и держа в двух руках небольшую, но убойную штуку — кажется, «беретту». Однако второго залпа не случилось. Золтан застыл э совершенной ошарашенности и сказал как-то совсем по-детски:

— Чур меня, чур!

Этой паузы вполне хватило бы для ответной атаки, но по сценарию я должен был сначала проорать дурным голосом заученные слова. И я их проорал, срываясь на хрип:

— Тебе конец, Золтан! Бросай оружие!

А дальше пошло не по сценарию. Началась просто какая-то чертовщина. Словно взрывом, причем абсолютно бесшумным, меня подбросило в воздух. Но уже в следующее мгновение я понял, что это не взрыв, а землетрясение, потому что в воздух я полетел вместе с полом комнаты на котором стоял. Теперь-то уж я, конечно, выстрелил вот только заряд ушел в потолок, не причинив Золтанy никакого вреда. Падая назад, я видел, как он прыгает вниз, в образовавшийся разлом, и одновременно отстреливается непонятно от кого, посылая пули из своего автоматического пистолета веером в противоположную мне сторону. Потом раздались еще два хлопка — видимо, это из группы поддержки палили с той стороны дома. В этот момент я понял, какого рода землетрясение мне довелось пережить: движимая потайным устройством, подо мной вздыбилась специальная, во всю ширину комнаты плита — словно приоткрылась гигантская крышка погреба. Не дожидаясь, пока эта крышка примет вертикальное положение и расплющит меня о стену, я вскарабкался на ее край и успел увидеть, как Золтан, выпустив последний заряд огневого прикрытия (теперь уже вверх и почти в меня), захлопывает со звонким щелчком металлическую дверь в стенке погреба. Затем послышалось низкое трансформаторное гудение, словно удравший киллер отправился в преисподнюю на тяжелом грузовом лифте, а уже в следующую секунду меня настигло ядовитое облако собственного выстрела, которое, расплывшись вначале под потолком, теперь стекало зыбкими клочьями вниз. Я поперхнулся на вдохе, закашлялся и, разжав пальцы, свалился на руки Тополя, уже стоявшего внизу. А проклятая крышка погреба была заклинена старинной могучей дубовой тумбочкой, которую Тополь успел уронить между стеной и полом.

— Я проиграл! — выдохнул я и закашлялся еще сильнее, теряя сознание.

— Ты не проиграл, — сказал Тополь. Мы сидели на траве возле «Ниссана», продышавшиеся, промывшие глаза и закурившие. Даже волосы мне уже подстригли, избавив от зеленой краски.

— Ты не проиграл, Ясень. Ты все сделал как надо. Большего от тебя никто не ожидал. Просто сработал «вариант два» — опознание, испуг, бегство. Честно тебе скажу, на «вариант один», то есть захват, я вообще мало наделся. А «вариант три» — бегство от неизвестного противника — был бы самым бестолковым.

— А «вариант четыре», — поинтересовался я, — позорное убийство Ясеня?

— Не предусматривался, — спокойно ответил Тополь.

— Но ведь такое могло случиться!

— Могло. Мы на работе, Ясень, давай о морали подискутируем в другой раз.

Я вдруг понял, что он прав, и так и сказал ему:

— Я понял. Тополь, ты прав.

Потом посмотрел на длинную сигарету «Мор» в его длинных пальцах, догоревшую уже почти до фильтра и словно проснулся:

— А мы что, уже никуда не торопимся?

— Пока никуда. Наш этап операции «Золтан» завершен, а ловить человека, ушедшего через секретный туннель, — задача совсем других людей.

— Почему? Что такое секретный туннель?

— Спецсооружение бывшего КГБ СССР. Их называли еще «скороходами», «эвакуаторами» или на одном из жаргонов — «линяторами», а разрабатывали и строили ребята из Пятнадцатого главка. В больших городах этого добра полно: закамуфлированные входы соединяют внешний мир с канализацией или метро, а вот здесь, в дальнем Подмосковье, обнаружить подобную штуку — дело совсем иное. Заставляет задуматься. Например, о близком соседстве с ельцинской резиденцией.

— А откуда ты знаешь, что это строил КГБ?

— Знаю, — сказал Тополь, улыбнувшись, — я этот подпол внимательно осмотрел. В Пятнадцатом, где лепили весь железобетон и гидравлику для подземок, я, конечно, не работал, даже доступа туда не имел, но ведь электроника и электрика там вся «восьмерочная». Нет, ну, разумеется, в наши дни всякое возможно. Совершеннейшая техника КГБ уже не первый год служит черт знает кому: другим спецслужбам, мафии, ворам в законе, просто богатеньким частным лицам. Вот это и предстоит нам теперь выяснить. И, смею заверить, выяснять будет гораздо проще, имея в своем распоряжении такой диковинный объект, как дача Золтана.