Чингиз Абдуллаев - Рандеву с Валтасаром Страница 24

— Семь лет назад, — холодно ответил Вейдеманис, — как раз когда заканчивала школу. Целый год училась в Сан-Диего.

— Ну и что? И ее сделали там террористкой? Мне иногда кажется, что все разведки миры нужно сильно сократить из-за того, что они жрут деньги налогоплательщиков и занимаются чушью. Эта девочка годится мне в дочери и вряд ли имеет хоть какое-то отношение к нашим проблемам.

— Сдаюсь, — согласился Вейдеманис. — И последний штрих. На твоем месте я все-таки не доверял бы Пацохе.

— Почему?

— По данным английской разведки, двенадцать лет назад именно Пацоха ликвидировал одного двойного агента, работавшего на английскую и польскую разведки. Но конкретных доказательств у Лондона не было, и Пацоху тогда не стали задерживать.

— Самос главное ты, как обычно, сказал в конце, — пробормотал Дронго. — Значит, Яцек Пацоха способен и на подобные вещи. Это сильно меняет дело. А ты как считаешь?

— Не знаю. Англичане продержали меня весь день. Их интересует очень важный вопрос. Только один, но самый главный: почему ты здесь?

— Что ты им ответил?

— Сказал, что ты любишь путешествовать. Они вкатили мне три порции «сыворотки правды», и я наверняка разговорился. Хотя помню, что все упрямо отрицал. Но три следа от уколов остались у меня на левой руке. И я понял, что они не пожалели лекарства, чтобы узнать у меня твою тайну. Я не могу быть уверенным, что не проболтался.

— Ничего страшного, — успокоил его Дронго, — в конце концов, рано или поздно, англичане все равно бы обо всем узнали. Теперь Планнинг будет рыть носом землю, но в Россию попытается попасть. Если до этого не произойдет ничего особенного.

— Я могу знать, кого ты подозреваешь, — прямо спросил Вейдеманис, — Пацоху, Борисова или кого-нибудь из украинцев?

— Пока никого, — ответил Дронго, — слишком мало фактов. Но я почти убежден, что моя версия точна. И убийца нарочно оставил деньги и кредитные карточки, точно рассчитав время моего возвращения в отель. Он был убежден, что я вызову полицию, что женщина рядом со мной начнет кричать или плакать. А я сорвал его планы, убрав деньги и кредитные карточки. Таким образом, я пустил полицию по неверному следу, но зато уточнил характер возможного убийцы и его непонятную мстительность. Хотя вполне вероятно, что это была не месть. Это было, скорее, желание исключить меня из игры. Убрать любым способом, подставить под подозрение испанской полиции и заставить меня прервать рейс. Убийца все сделал правильно, но он не учел главного — что я заберу деньги. Представляю, как он сходил с ума, узнав, что деньги и кредитные карточки убитого пропали.

— Он попытается избавиться от тебя еще раз, — напомнил Вейдеманис.

— Возможно. Где Планнинг?

— Приедет к тебе вечером в отель. Я сказал, что ты будешь в «Ле Гранде».

— Нет. Я перееду в «Ибис Алесию». Сегодняшнюю ночь я должен провести именно там. У нас с Пацохой появилась идея. Я как раз искал тебя, чтобы ты мне помог. Но лучше, если это сделает сам Планнинг. Нет, это тоже не подходит. Ему нельзя там появляться. Мы возвращаемся на площадь, пусть он срочно приедет туда. У тебя есть его телефон?

— Конечно. Он сидит где-нибудь рядом, на противоположной стороне. Ты ведь знаешь, как обычно работают англичане. Я ему передам твою просьбу. Что мне делать потом?

В туалет опять кто-то вошел. Высокий полный мужчина прошел в кабинку и закрыл дверцу.

— Берешь билет и улетаешь… — прошептал Дронго.

— Нет, — упрямо ответил Вейдеманис, даже не дослушав друга. — Нет, я останусь здесь, чтобы помочь тебе.

МОСКВА. 14 ИЮНЯ

Еще утром Мирза Меликов понял, что его готовятся везти в Москву. За завтраком Голубев сел напротив него и молча, не мигая смотрел, как завтракает его визави. Меликов усмехнулся, но продолжал спокойно есть, глядя в глаза охраннику. Он не успел закончить, когда приехал полковник в сопровождении двух новых охранников.

— Готовы? — спросил Баширов, входя в комнату.

— Он завтракает, — сказал Голубев, не сводя глаз с Мирзы.

— Заканчивайте, — махнул рукой полковник, — машина нас уже ждет.

Через несколько минут они выехали в сторону города. Меликов сидел между Голубевым и одним из охранников. Еще один охранник, угрюмый парень лет тридцати с хорошо накаченными мускулами, сидел за рулем. Баширов уселся впереди.

Машина неслась в сторону города. Меликов выглядел внешне безучастным. Лишь когда автомобиль въехал в город, он начал оглядываться по сторонам. Баширов, словно уловивший движение его глаз, обернулся. Посмотрел на пленника.

— Давно не был в Москве? — спросил он без тени улыбки.

— Давно, — кивнул Меликов. — Говорят, что Москва сильно изменилась.

— Изменилась, — подтвердил полковник, поворачиваясь спиной.

Автомобиль проезжал через центр города. Мирза смотрел жадно, не отрываясь, даже не думая скрывать своего любопытства. Они подъехали к саду «Эрмитаж», когда Голубев больно толкнул его в бок:

— Приехали.

— Наденьте ему наручники, — приказал полковник, снова оборачиваясь к Меликову. — Учти, — сказал он, глядя в глаза своему пленнику, — если только попытаешься бежать, я достану тебя из-под земли. Поэтому лучше и не пытайся.

Голубев достал наручники. Это была система из гибких металлических звеньев из нержавеющей стали, обхватывающая запястья. Наручники запирались на два сложных замка. Голубев надел один конец наручников на свое левое запястье, а второй — на правую руку Меликова. После чего закрыл замок. Сложность системы заключалась в том, что замок открывался только со стороны Голубева. Баширов протянул второй ключ, и Голубев, закрыв второй замок, вернул оба ключа полковнику. Меликов усмехнулся, глядя на наручники. Он понимал, почему это было сделано в последний момент. Иначе бы он смог разглядеть наручники и попытался бы разгадать сложную систему ключей и замков.

Они вышли вместе с Голубевым и Башировым. Меликов невольно оглянулся. Оба охранника, приехавшие вместе с ними, остались рядом с машиной. Это несколько озадачило пленника, но он ничего не спросил. Они вошли в сад «Эрмитаж». В саду почти никого не было, за исключением редких прохожих, случайно оказавшихся здесь. Где-то в стороне целовались влюбленные, очевидно студенты. Накрапывал дождик.

— Идемте быстрее, — сказал полковник.

Втроем они прошли в глубь сада. Полковник шел рядом с ними, словно готовый к любой неожиданности со стороны Меликова. Голубев, нехорошо улыбаясь, несколько раз дергал левой рукой, напоминая пленнику о своем присутствии. Они прошли к ресторану, стоявшему в глубине сада, у стены.

— Вот здесь будут павильоны, — негромко сказал полковник, кивая вперед, — это будут обычные палатки. Вот здесь будет главная трибуна. Ничего особенного. Легкие металлические конструкции, деревянный настил.

— Может, разместить взрывчатку под трибуной? — спросил Меликов.

Баширов холодно взглянул на него:

— Не будь идиотом, под трибуной ничего размещать нельзя. Там будет охрана, которая сто раз все проверит. Я начинаю сомневаться, что ты именно тот человек, который нам нужен.

— Я тебе не навязывался, — угрюмо огрызнулся Меликов, — и не нужно меня укорять. Я могу задать вопрос, который меня интересует?

— Не нужно задавать дурацких вопросов, — посоветовал полковник, — думаю, ты и сам понимаешь, что под трибуной в любом случае ничего размещать нельзя. Что тебе еще нужно посмотреть?

— Стену. Чтобы рассчитать силу взрыва, нужно будет определить толщину стены и направление взрыва, поэтому я должен пройти в ресторан.

— Иди и смотри, — кивнул Баширов, — только не привлекай внимание посторонних. Старайся не поднимать правую руку.

— Если даже я забуду, ваш громила напомнит мне об этом, — сказал Меликов. — Кстати, посоветуй ему по утрам чистить зубы. От него несет, как из помойной ямы. Надеюсь, пытки не входят в ваши планы?

— Я чистил зубы, — несколько сконфуженно пробормотал Голубев.

— Сколько я тебя учу, — покачал головой полковник, — это ведь его типичный трюк. Хочет вывести тебя из состояния равновесия. Не обращай на него внимания, Голубев. Ни на одно его слово. Он сделает все, чтобы тебя разозлить.

Голубев шумно засопел, но сдержался. Он снова резко дернул рукой, и пленник, споткнувшись, едва не ткнулся носом в землю. Но Голубев, еще раз резко дернув рукой, буквально поднял и поволок за собой пленника, направляясь дальше к стене.

— Еще раз сделаешь так, я тебе голову оторву или руку, — прошептал бледный от ярости Меликов, но Голубев лишь добродушно усмехнулся.

Они прошли к стене. Меликов внимательно осмотрел стену, затем прошел к ресторану. В эти утренние часы ресторан еще не работал. Он посмотрел по сторонам, наклонился, рассматривая ступеньки, ведущие к деревянному помосту.