Максим Теплый - Казнить Шарпея Страница 29

По залу прокатился гул удивления. Не удержался и Карасев, что было для него совершенно не характерно:

– Вы же на заседании Совета Думы сами предлагали его провести, – искренне удивился он.

– Во-первых, не перебивайте меня! А во-вторых, выдвинули-то мы это предложение позавчера! А сегодня у нас что? У нас не позавчера, а сегодня! Мир даже за один день меняется, Николай Геннадьевич! А тут уже два дня прошло!

– И что же изменилось? – иронично поинтересовался Карасев.

– А то, что наши спецслужбы все сделали правильно! И нечего здесь обсуждать! Предлагаю объявить всем сотрудникам ФСБ, участвовавшим в операции, благодарность за то, что в ходе ликвидации банды террористов никто не погиб. Все теракты предотвращены! Несколько взрывных устройств обезврежено! И все! Вот так надо работать! Наши чекисты не чета западным неумехам! Те мину от коровьей лепешки отличить не умеют! На этом предлагаю закрыть заседание! И вот еще...

Оглоевский продолжал открывать рот, но звук пропал, и Карасев спокойно констатировал:

– Закончилось время.

Фракция Оглоевского демонстративно зааплодировала.

Карасев задумчиво взглянул на список записавшихся и предложил:

– Давайте поступим так: дадим возможность высказаться для предложений по повестке дня по одному представителю от каждой фракции в течение одной минуты. Будем считать, что одно предложение от фракции «Либеральная Россия» уже прозвучало... Ну, что еще, Владимир Гедеонович? Что вы шумите? Включите еще раз микрофон депутату Оглоевскому.

– Я протестую. Пусть выскажутся все, кто записался. От нашей фракции записалось двадцать три депутата. Пусть все выскажутся!

– Ставлю на голосование мое предложение: по одному выступлению от каждой фракции, – не реагируя на протесты Оглоевского, произнес Карасев. – Решение принято. Пожалуйста, депутат Краснов от фракции «Демократическая воля России – ДВОР». Вы хотите с центральной трибуны? Пожалуйста! Но имейте в виду – одна минута.

Краснов в это время шел к трибуне, сопровождаемый ободряющими возгласами однопартийцев.

– Пока Владлен Александрович идет к трибуне, я хотел бы представить вам нового депутата. Это Семен Иванович Елдыгин. Он получил мандат по списку партии «Вся Россия». Давайте поприветствуем нового коллегу.

Депутаты все дружно повернули головы, так как место Елдыгина было в предпоследнем ряду на самом верху. Кто-то крикнул ему: «Встань!» Елдыгин поднялся и услышал дружные аплодисменты. Такого внимания к себе он не видел никогда. Это была минута славы. Хлопал в ладоши даже сам Карасев. Неожиданно для самого себя Елдыгин поднял руку. Аплодисменты стихли.

– Вы что-то хотите сказать, Семен Иванович? – вежливо поинтересовался Карасев.

Елдыгин с изумлением смотрел на свою поднятую руку и не понимал, почему он стоит в такой странной позе. Вопроса Карасева он не слышал и вообще от волнения плохо понимал, что происходит вокруг. Сосед Елдыгина, бывший начальник охраны Ельцина, легонько дернул его за полу пиджака, и оленевод, весивший не более пятидесяти килограммов, плюхнулся на место, все еще неуверенно распоряжаясь рукой, которая то поднималась, то опускалась.

Карасев оценил волнение новобранца и ободряюще произнес:

– Семен Иванович будет трудиться в Комитете по делам Севера и по квоте нашей фракции займет там вакантное место заместителя председателя комитета. С высоким назначением вас, Семен Иванович!

Вновь раздались аплодисменты, но гораздо менее дружные, чем в первый раз. Для Елдыгина это была полная неожиданность – он еще не знал, что в данном комитете был единственным представителем от фракции, и поэтому должность заместителя председателя комитета упала к его ногам за сам факт его вхождения в комитет.

На трибуне уже нервничал Владлен Краснов, то и дело оборачиваясь в сторону президиума и давая понять, что он готов к выступлению.

– Включите центральную трибуну, – скомандовал Карасев.

– Уважаемый Председатель! Дамы и господа! Соратники! – начал Краснов, немного подвывая и картинно растягивая слова. – То, что я сейчас скажу, немало удивит вас всех... – Краснов сделал театральную паузу. – Я согласен с господином Оглоевским. Впервые согласен... И впервые за годы нашего политического соперничества готов его поддержать. Надо прекратить наше заседание. Но только сделать это надо совсем по другим основаниям. Мы предлагаем остановить этот балаган. Давайте наберемся мужества и сделаем это! Да, балаган! – повышая голос, отреагировал Краснов на шум в зале. – Мы, российские демократы, заявляем, что рассматривать проблему предотвращения террористической угрозы без участия Президента страны, без главы правительства и даже в отсутствие Председателя ФСБ, который проявил к нам неуважение и прислал своего заместителя, – бес-смыс-лен-но, – по слогам завершил тираду Краснов. – Убивают наших детей! Идут на поводу у террористов! Что еще нужно сделать в стране, чтобы все поняли: террористы управляют Кремлем, у нас попросту нет власти, а та, что есть, не может нас защитить?! Позор!

– Позор! Позор! – подхватили в зале коллеги Краснова по фракции «ДВОР», которые располагались близко к трибуне.

– Предатель! Лагерный мусор! – закричал, вскочив со своего места, Оглоевский, и хотя находился он довольно далеко от президиума, его вопли звучали громче разрозненных выкриков демократов. – Твое место на политической помойке! Вон из Думы!

– Вон из Ду-мы! Вон из Ду-мы! – тут же поддержали вождя дружным скандированием либералы, отличавшиеся большим умением по части различных скандалов в зале заседаний.

– Коллеги, коллеги! – обратился к депутатам Карасев, который оставался невозмутимым. – Успокойтесь. Я все предложения поставлю на голосование. Будет ваша воля – отменим заседание...

Каленин, который наблюдал за происходящим по монитору в своем кабинете, все глубже погружался в тихое бешенство. После всего того, что он пережил за эти дни, поведение депутатов казалось ему издевательством. Они с Карасевым давно уже колдовали над поправками в думский регламент, которые позволяли бы избегать проведения чрезвычайных и неподготовленных пленарных заседаний как абсолютно бесполезных и даже вредных.

Тут была, конечно же, одна психологическая развилка. Людей удивляло, если депутаты не бросались немедленно реагировать на важные события. Но они возмущались еще сильнее, когда узнавали, что рассмотрение какого-либо волнующего всю страну вопроса обернулось говорильней и сведением счетов между фракциями.

– Нельзя так дискредитировать парламент! – горячился Каленин. – Я, Николай Геннадьевич, считаю, что нужно вообще отказаться от практики внеочередных заседаний, если не подготовлено решение. И не формальное постановление «расширить-углубить», а такое, которое можно применить на практике...

Карасев соглашался, но мягко возражал: нельзя, мол, загонять инициативу депутатов в чересчур жесткие рамки.

– Не дадим пленарное заседание проводить – пойдут на улицу митинговать, – ворчал он. – Вот там уж точно такого наговорят... Тут хоть можно при случае микрофон отключить...

...Каленин взглянул на экран и с немалым удивлением услышал фразу, произносимую Карасевым:

– ...Ну вот и славно! Выяснилось, что ни одна фракция не настаивает, знаете ли, на проведении заседания. Аргументы разные, а предложение одно и то же. Поэтому ставлю на голосование: кто за то, чтобы закрыть заседание, ограничившись принятием к сведению прозвучавших выступлений от фракций? Владимир Гедеонович! Вы просите слова по мотивам голосования? Не очень понимаю, какие есть мотивы, кроме тех, что вы уже назвали. Настаиваете? Включите микрофон депутату Оглоевскому.

– Я требую, чтобы комиссия по вопросам депутатской этики дала оценку выступлению Краснова! – прокричал в микрофон Оглоевский. – Он сказал, что в Кремле засели террористы! Он оскорбил всех нас! Он клеветник и иностранный наймит!!! И вот что еще: пока мы тут заседаем, вот такие предатели, как Краснов, добились снятия с работы начальника Управления ФСБ по борьбе с терроризмом. Только что об этом сообщил Первый канал. Наша фракция готовит парламентский запрос по поводу этой отставки. Это твоя работа, Краснов! Это такие, как ты, разрушают систему безопасности страны. Твое место...

Где место Краснова, депутаты не услышали, так как закончилось время, и микрофон автоматически отключился.

– Ставлю на голосование вопрос о прекращении заседания, – невозмутимо предложил Карасев, никак не реагируя на выступление Оглоевского. – Ну вот, «против» только один. Решение принято!

Когда заседание завершилось и Елдыгин вместе с депутатским потоком оказался в той зоне вестибюля, где всегда собирались журналисты, к нему бросилась толпа людей с камерами, блокнотами и микрофонами на длинных выдвижных ручках.

– Господин Елдыгин! Господин Елдыгин! Прокомментируйте, пожалуйста, ваше голосование. Вы единственный проголосовали против прекращения заседания. Скажите – почему?