Валентин Гуржи - Поселок Страница 30

потом засомневалась. Потом почувствовала, что все выглядит гораздо серьезней, и ей стало

не до шуток, как любил говорить ее папа. Охватила слабая тревога. Она замерла и, глядя

ребятам вслед, не могла произнести ни слова. Но когда за Борькиной в кустах скрылась спина

Костика, невольно вскрикнула:

– Это не твое дело. Вернись, Боря! Не лезь туда. Костик, не ходи за ним!

Головы ребят, уже едва заметные в зарослях терна, росшего на берегу, неумолимо

удалялись и утопали в зелени.

– Ой, куда же они?! – вскрикнула она, словно рядом было кому пожаловаться.

Сердце стучало так громко, как никогда даже после быстрого бега. Она прислушивалась к

самой себе, спрашивала себя: что теперь делать, чтобы остановить ребят? Оглядываясь назад,

как будто надеялась, что откуда-нибудь из кустов вот-вот с хитрыми улыбками и криком,

решив ее напугать, вынырнут Борька и Костик, бросилась бежать к дому бабы Марии.

Выстрел прозвучал за спиной неожиданно и странно, словно выдуманная история вдруг

превратилась в явь. Наташа и баба Мария замерли на тропинке. Внизу, где заканчивался забор

участка Старшины, заросшей бузиной и малиной, дрогнули и наклонились в сторону

верхушки кустов. Раздвигая ветви белеющими на солнце руками, из них выкарабкался

Борька. Не глядя на бабу Марию и Наташу, он протрусил мимо, вскочил на крыльцо и

скрылся за дверью. Следом медленно шел Костик. Съежившись и став еще меньше, он

приблизился к Наташе. Вяло опустился на пыльную тропинку, уставился на заросли бузины.

Вскоре появился Плутон. Поскуливая и виляя задом, пес волочил ногу. За ним на сухой

потрескавшейся земле оставались следы от капель крови… Костик отодвинулся, пропуская

80

Плутона, неотрывно глядя ему вслед. Ползком, поскуливая, пес залез к себе в конуру. Костик

шмыгнул носом, приложил кулаки к глазам, растирая слезы и вздрагивая, пошел к калитке на

улицу.

Дома Борьку хватила лихорадка. Его трясло. В холодном поту он пролежал на диване

остаток дня.

Вечером к нему приходили Наташа и Костик. Их не пустили. Борькины родители сказали,

чтобы они оставили Борьку в покое и больше не сбивали его с толку. А баба Мария, проводив

ребят к калитке, посоветовала им прийти завтра, когда родители будут на работе, и они с

Борькой смогут встретиться и обо всем поговорить.

Глава 21

Костыль для Плутона

Несколько дней Плутон не высовывался из конуры. Дробь кучно ударила ниже изгиба

задней лапы и потревожила кость. Старшина, наверное, целился в голову, но за секунду до

выстрела Плутон в восторге крутнулся перед Борькой, который следом пролазил через дырку

в заборе, и это спасло его.

Костик часами просиживал возле будки, прислушиваясь к собачьему стону. Подходила

Наташа, молча клала руку ему на плечо. Баба Мария приносила в алюминиевой миске молоко

с мелко нарезанными кусочками белого хлеба, ставила его вовнутрь конуры.

Один раз спросил Костик у Марии:

– А чем его лечить, ба-а?

Мария нехотя ответила, глянув с грустью на Костика, что можно давать стрептоцид по две

таблетки. А чем еще, кроме этого, – не знала. Тогда он сказал Наташе, что Плутону нужно

помогать «всеми силами», и ушел домой. А вскоре прибежал к Наташе, выставил кулак,

разжал пальцы и показал ей двадцать копеек. Он ничего не сказал, но Наташа взяла деньги и

проговорила сбивчиво:

– Хорошо, Костик. Я попробую. А вдруг не дадут. . без рецепта.

Костик пожал плечами. Но глаза его выражали надежду и мольбу, чего Наташа в них

раньше не замечала, и твердо решила, что лекарство достанет.

Вскоре она принесла белые таблетки в шелестящей прозрачной упаковке, баба Мария

раздавив в ложке три штуки, замешала порошок из них с молоком и хлебом.

На третий день Плутон уже выглядывал из лаза, и, опустив морду на лапы, дышал свежим

воздухом. Больная нога его была где-то там, в глубине будки, и к себе он не подпускал,

тихонько рычал, боясь, что ему сделают больно.

Тем не менее, его лапу нужно будет осмотреть. Так говорила баба Мария. И Костик боялся,

как бы рана не загноилась… А еще, перед тем как Плутон вылезет наружу и начнет ходить,

для него необходимо будет сделать из дощечки шинку и привязать к ноге, чтобы кость

правильно срослась. Когда он об этом узнал, стал искать подходящую дощечку.

Ведь потом в ней нужно будет вырезать углубление, чтобы лапе Плутона было удобней.

Этого ни он, ни Наташа не смогут сделать. Наташа – девочка, а у него сил еще не хватает.

Борька уехал в село в гости к своей бабушке. Поэтому придется идти, просить маму. А маме –

дядю Вову, который приезжает на машине. Он ведь взрослый и, наверное, сумеет вырезать.

Тогда это будет не дощечка, а Плутонов костыль.

Мама и дядя Вова, возможно, уже дома, сидят на тахте у телевизора, но на экран не

смотрят. Перед ними стоит низенький столик, на столике две маленькие глиняные чашечки на

81

блюдцах, кофейничек и красивая бутылка коньяка. Они тихо о чем-то говорят, смотрят друг на

друга веселыми глазами. Мама «строит глазки», как сама же иногда говорит о других,

проводит длинными белыми пальцами с перламутровыми ногтями по коленке дяди Вовы и

задумчиво опускает глаза. Дядя Вова обнимает маму, что-то шепчет ей на ухо, от чего она, с

чем-то не соглашаясь, посмеивается.

На кухне возится бабушка. У нее все валится из рук. Она сердится, когда Костик пристает

к ней с вопросами. Тогда он подходит к маме, опустив руку с дощечкой к ноге, и говорит, что

ему нужен костыль. Верней, не ему, а Плутону. Глаза у мамы делаются удивленными,

подкрашенные ресницы ее, взметнувшись вверх, замирают на секунду. Мама незаметно

сердится, стыдясь за него, Костика, в присутствии чужого дяди.

Дядя Вова возьмет будущий костыль, осмотрит его со всех сторон и, может быть, попросит

у мамы нож для работы. Но мама выхватит у него из рук дощечку, отдаст Костику и скажет

без особого интереса что-нибудь такое, например, что он – Костик, мальчишка – сам найдет,

что сделать «с этой палкой». И тогда Костик одернет руку, спрячет за спину то, из чего

должен получиться костыль для Плутона и побежит в сад бабы Марии.

А в саду – как в саду. Но у Марии сад не такой, как у всех. В нем нет порядка. И поэтому

он привлекает ребят. Он – сама природа, свободная и вольная. Убегающая к озеру полоса

земли с высокими травами и неухоженными деревьями представляется детям дикими

джунглями. А за озером – лес. Старый, серьезный. Он часто бывает хмурым. Особенно, когда

над головой набегают серые тучи и кажется, что вот-вот начнется дождь. От почерневшего

леса и озеро становится темным, вздутым и грозным. В его водах собираются все тени, самые

глубокие, уходящие далеко в чащу, и все блики от молний и вечерних зорь. Оно повторяет

все, что над ним и возле него, удваивая картину. Оно в сговоре с лесом. Это не нравится

Костику. Как было бы хорошо, если бы вода на озере была сама по себе, яркая и прозрачная,

какая она есть на самом деле. Теперь же, когда Костик шел в густой траве, а за ним Наташа –

молча, как и он, – озеро походило на извилистую матовую ленту, туман стелился над ним

тонким слоем, не касаясь застывшей поверхности воды. И вода была светлая. Костик видел,

что она освещалась сверху белым туманом и поэтому радовалась даже этому свету. А лес над

всем стоял темный, как перед сумерками. Туман, выходит, защищал воду озера от хмурого

леса.

Костик подумал, что над человеком тоже, наверное, бывает туман, только редко и никогда

не виден. Поэтому-то и смеяться Костику не всегда хочется. Значит, даже у озера есть

защитник. Не только у Плутона. Вот, например, Наташа и Борька – защитники. И если бы

Борька не уехал в свое село, то обязательно сделал бы для Плутона деревянную шинку.

Конечно, вначале поумничал бы, как да что нужно вырезать, но все-таки сделал бы. Он

большой, ходит во второй класс – все должен уметь. А у Костика даже папы нет… от этого

бывает стыдно, когда в разговоре с ребятами касаются пап.

Костик стоял и смотрел на озеро, и Наташа, подождав немного, тронула его за руку,

сказала:

– Ты, Костик, не печалься… – но договорить она не успела. Он неожиданно уткнулся лицом

в ее плечо, его спина завздрагивала. Казалось, сдерживаясь, он тайком над кем-то смеялся.

Наташа, растерянная и удивленная, замерла и почему-то вспомнила недавнюю игру «в

семью», где Костик был ребенком, она, Наташа – мамой, а Борька – папой. Борька, правда,

возражал. Но игра все же состоялась. И Наташе показалось, что игра, начатая тогда, еще не

кончилась. От того, как доверился ей маленький Костик, и еще от тревожных волнующих

мыслей и чувств, сейчас охвативших ее, нужно было срочно становиться взрослой, делать

так, как делают все мамы на всей земле. Это большая радость – быть настоящей мамой, пусть