Александр Афанасьев - Сожженные мосты часть 1 Страница 31

Пошли…

В нужное время замыкающий колонну Выстрел чуть отстал – и это дало возможность бойцам Велехова одному за другим соскочить на дорогу и уйти в придорожные кусты. Как раз был крутой и глухой, непросматриваемый поворот колонна снизила скорость до тридцати в час. В Выстреле "ничего не заметили"…

– Строиться! – подал команду сотник, когда гул шестнадцати больших дизелей затих, растворился вдали.

Быстро и тихо построились. Четыре человека – минимум для разведвыхода, но тут не война – достаточно. Пулемет, бесшумная снайперская винтовка, два автомата. Рация.

– Певец – в голову колонны. Соболь – замыкающим. Дистанция – на пределе визуальной видимости. Сохранять тишину, все команды подаю рукой. Направление – юго-запад. Марш!

К деревне они подошли, когда солнце скрылось за лесистыми, мрачными горами и землю окутала тьма. Ночная тьма, любимая подруга контрабандиста сестренка удачи. Вот сейчас и посмотрим – кому же она улыбнется.

Точку для организации поста наблюдения сотник выбрал на склоне. Чем хороша была эта деревня – с юга ее подпирал невысокий, но крутой холм и с его вершины было очень удобно наблюдать за самой деревней и за дорогой, льнувшей к селу в ее прихотливом изгибе. Как будто с вертолета наблюдаешь, доминирующая над местностью высота, пусть и всего сто с небольшим метров.

На высоте, конечно же, кто-то уже побывал. Более того – они едва не столкнулись с предыдущими наблюдателями. Как раз в одном месте, там где ухнуло дерево они устроили свой наблюдательный пункт где и пребывали весь день, наблюдая за дорогой или окрестностями. Стоило только увидеть опасность – низко летящий над лесом вертолет, машина таможенного корпуса или казаков на дороге – как через минуту об этом знала бы уже вся деревня. Таких наблюдателей частенько ловили, обычно это были пацаны. Ну и что с ними сделаешь? Тем более, что они не делают ничего противозаконного – просто сидят. На время операции задерживали, потом давали пенделя и отпускали. Все по-простому.

– Чисто … – прошипел прямо в ухо залегшему на вершине сотнику Певец

– Чисто – через некоторое время подтвердил и осмотревшийся Соболь.

Пользоваться связью сотник запретил – у местных, как достоверно было известно, были современные мультичастотные сканеры и работали они круглые сутки. Контрабандистов недооценивать было нельзя.

– Выставляемся! – решил сотник – Соболь наблюдение, остальные охранение.

Соболь кивнул, начал устраиваться на толстом, уже обжитом и еще не до конца высохшем древесном стволе, остальные бесплотными призраками растворились в лесу…

И чего только не придумают теперь. Раньше пластуну все помощники – терпение, опыт да зоркий глаз. Многие пластуны вырабатывали ночное зрение не хуже кошачьего. А теперь… а теперь есть такие дела как ночные прицелы и тепловизоры, от которых не укроешься. И любой, более-менее выучившийся дурак может их применять. Пропадает пластунская профессия….

Ночной лес жил своей жизнью – шебуршалось зверье бесшумно парил над лесом высматривая добычу филин. Стрелки часов, едва заметно светящиеся зеленым в темноте медленно ползли, отмеряя минуту за минутой. От безделья клонило в сон.

Заскрипел какой-то местной птицей Соболь – что-то нашел, что-то высмотрел. Сотник медленно пополз к нему.

– Что?

– В центре… – прошипел Соболь, передавая винтовку – у костела.

Зеленый свет ночного прицела неприятно резанул сотника по глазам уже адаптировавшего свои глаза к ночи. Окрестности в ночном прицеле выглядели как будто погруженные в мутный зеленый сумрак донской заводи. Казаки нынче были не те, что в начале века – сотник например, имел за плечами краткий курс подготовки легких водолазов, три месяца занимался на высокогорном озере Балхаш. Потом, когда судьба давала возможность побывать дома – занимался подводной охотой на Дону, один раз чуть не попал на обед сому*. Поэтому, такую картину, какая сейчас предстала перед ним в прицеле, сотнику хорошо знал…

Изображение чуть плыло, как это и было в ночных прицелах – там картинка преобразуется, это тебе не оптика. Перед глазами плыла узенькая мощеная улица пригожие, обнесенные заборами дома по обе стороны, площадь. Шпиль невысокого, разлапистого костела…

Вот те на…

– Вот ведь богохульники… – негромко сказал сотник – это придумать же надо, в божьем доме спирт хранить.

Жизнь в поселке кипела – верней не в самом поселке, на площади. Сам то поселок уже засыпал, то тут, то там гасли желтые прямоугольники окон. А вот на площади кипела жизнь – трое, подогнав к костелу большой крытый грузовик, торопливо надрываясь, таскали в него и грузили небольшие квадрантные емкости. Сотник уже достоверно знал, что это такое – пятидесятилитровые канистры со спиртом. Сейчас загрузят машину и отправят ее дальше.

– Тонн шесть в машине… – прошептал Соболь – куш неслабый…

Да уж и в самом деле куш неслабый. По казачьим традициям, полученное от казны вознаграждение шло на кошт, но и тем, кто непосредственно дал результат – перепадало немало. Государство спирт принимает по пять целковых за литр, если нормальный и по целковому – если метиловый или еще какой непригодный. Если они всю машину собираются грузить то выходит…

Неплохо выходит…

Сотник негромко каркнул вороном, вороны по ночам не летают – но тут вряд ли кто слушает. Общий сбор…

– В центре поселка машина. У костела. Спирт тонн шесть. Делаем так. Выдвигаемся мы трое, работаем пэбэшками**, остальное – на край. Соболь, выбирай позицию.

Соболь осмотрелся в прицел.

– Сто метров левее по дороге. На крыше.

– Собака?

– Успокою.

Сотник подумал.

– Чебак – подстрахуешь. Потом присоединишься к нам, но не светись – сработаем я и Певец. Ты – сиди тихо. Рабочий план – вяжем этих, кидаем в кузов и тикаем. Либо до ППД, либо до первого поста, там и сдаем все. По дороге забираем Соболя. Я и Певец в кабине, Чебак и Соболь – в кузове. По машине не стрелять, полыхнет – сгорим зараз. С этими – осторожнее, Соболь – если что вали, но не наглухо. Живыми брать треба.

– Есть!

– Тогда – с богом, казаки…

Теперь шли двумя парами, как и предстояло работать: Город и Певец первыми, Соболь и Чебак вторыми. Город и Певец, как идущие первыми забросили за спину свое основное оружие, достали пистолеты, накрутили на удлиненные стволы длинные трубки глушителей. Опустили на глаза приборы ночного видения. На каждом пистолете был лазер, работающий в невидимом невооруженным глазом режиме – а в очках лазерный луч был виден, он словно шпага пронзал пространство. Как на учениях, или за линией фронта во вражеском тылу. Хотя земля эта – своя.

Взвыла собака – одна, затем другая. Собачий перебрех покатился по селу – собаки не могут молчать если слышат лай сородичей. Город поднял сжатую в кулак руку, затем растопырил пальцы – все мгновенно присели, укрылись на местности.

– Подождем, пока утихнут – одними губами прошептал он на ухо Певцу, тот согласно кивнул.

В крайнем от околицы села доме открылась дверь – пышущий желтым прямоугольник на черном фоне стены. Разбуженный спросонья поляк какое-то время оглядывался, пытаясь понять, не забрались ли в хозяйство воры, потом чем-то кинул в мешающую спать собаку. Собака взвизгнула и замолкла…

Желтый прямоугольник погас…

Сотник указал рукой направление – вперед.

Огородами решили не идти – и в самом деле собаки, может у кого собака на ночь отпущена с цепи. Проблем не оберешься. Ломанулись улицей, внаглую – перебегая от столба к столбу, избегая желтых конусов света от горящих вовсю фонарей. На Дону по ночам без дела свет не жгли. А тут – Европа…

Чебак показал знак опасности – и сам мгновенно упал на землю. Его примеру тут же последовали остальные…

– Еще Польска не сгинела****… – донеслось негромкое…

Человек, который шел по улице в такой поздний час вовсе не был пьяным или загулявшим. Наоборот, он шел ходко не шатался от выпитого, посматривал на дома. Сотник приготовил пистолет, хотя понимал, что нарвутся – и наглухо его валить нельзя. Идет человек – и идет, преступления же в этом нет. По башке рукояткой пистолета и связать, наверное, так…

Разгадка была простой – человек остановился около богатого, двухэтажного дома, что-то поднял на земле, резко распрямился, размахнулся рукой. Едва слышно звякнуло окно.

Через несколько секунд в одном из окон второго этажа призрачно мелькнул огонек свечи, потом открылась форточка – и из нее что-то выбросили, что-то, что едва слышно звякнуло о камень. Человек огляделся по сторонам подобрал выброшенное и полез через высокий, каменный, ограждающий дом забор.

Понятно… к паненке своей пошел.

Они ждали еще минут пять, прежде чем убедились, что все тихо и их никто не заметил. Потом пошли к площади, прежним порядком.