Владимир Листов - У каждого свой долг (Сборник) Страница 31

Вопрос корреспондента западногерманской газеты:

— Скажите, пожалуйста, остались ли у вас друзья на Западе?

Ответ: Остались. Но вам я их не назову. (В зале оживление.)

Вопрос корреспондента шведского еженедельника:

— Господин Ромашко, сколько времени вы работали с советской контрразведкой?

Ответ: С момента моей заброски в Советский Союз.

Вопрос: И американцы вам верили?

Ответ: Думаю, что верили моим сообщениям. Иначе бы они не давали мне таких заданий.

Вопрос корреспондента американского радио:

— Господин Ромашко, вы действительно не могли устроиться работать на атомный объект?

Ответ: Я вижу, что вас очень интересует этот объект. Думаю, что мог бы устроиться, если бы в этом была необходимость. (Смех в зале.)

Вопрос корреспондента чехословацкой газеты:

— Вы женаты?

Ромашко впервые смутился и покраснел. Кинул взгляд в зал, как бы ища поддержки. Увидел ободряющую улыбку Забродина, выпрямился и решительно ответил:

— Сегодня мне сообщили, что Советское правительство меня простило. Я получил амнистию… Что касается вашего вопроса — в ближайшие дни я женюсь.

В зале раздались аплодисменты.

В этот день весь мир узнал о преступлениях против человечности…

Прошло три месяца.

Стоял ясный зимний день. Искрился под лучами солнца белый снег. Стволы молодых берез, осин и тополей вокруг Внуковского аэродрома слегка дрожали от порывов холодного ветра. Высоко голубело небо. В теплом помещении аэровокзала по радио один за другим называли номера рейсов самолетов, летающих по множеству трасс.

Полковник Забродин сидел в зале ожидания.

— Совершил посадку самолет рейса 312 Берлин — Москва, — услышал Забродин голос диспетчера. Немногочисленные встречающие подошли к двери и стали выглядывать на летное поле. Появились первые пассажиры, послышались радостные возгласы. «Мне-то встречать некого», — подумал Забродин и вдруг за спиной услышал:

— Владимир Дмитриевич! Здравствуйте!

Забродин от неожиданности вздрогнул. Он сразу узнал этот голос, повернулся и тут же увидел Ромашко. Следом за ним торопился Красков. С улыбающимися лицами они подбежали к нему и схватили за руки.

— Как вы живете? Откуда? — Забродин обнял их за плечи.

— Возвращаемся из Берлина. Там состоялась пресс-конференция. Она транслировалась на Запад.

— Вы стали заправскими телеагитаторами! — Забродин ласково улыбнулся. — Как ваши личные дела?

— Спасибо! — почти в один голос ответили они. — Все хорошо. Благодарим вас за все!

— Меня-то за что?

— За все, что вы для нас сделали… Вот он женился. — Красков тронул друга за локоть.

— Ну, а вы как, Владимир Дмитриевич?

— Я? Замечательно!

— Куда это вы, если не секрет?

— От вас у меня секретов нет! — Забродин продолжал улыбаться. — Лечу к другу!

В этот момент объявили:

— Производится посадка на самолет рейс номер 706, Москва — Прага. Просьба занять свои места.

— Вот, видите, и мне пора! — Забродин протянул руку.

— Желаем вам успеха в вашем трудном деле, — руку Забродина сжали крепкие руки и тут же отпустили.

— А я вам желаю счастливой жизни и мирного труда!

Мощный ТУ взревел и вот уже внизу закачались телеграфные столбы, бетонные дорожки. Зеленые ели стали игрушечными. Самолет развернулся и взял курс на Прагу.

Казалось бы, на этом можно было поставить точку и закончить повествование.

Но в контрразведке одно явление цепляется за другое, появляются новые обстоятельства, которые приводят к неожиданным последствиям.

Так и сейчас. Стоит задать лишь один вопрос: «А как Пронский? Что с ним?»

И потянется новая цепь событий. Чтобы разобраться в них, придется на некоторое время возвратиться назад…

III

ВЕНСКИЙ КРОССВОРД

Высокий худощавый мужчина деловито вышагивал вдоль просторного кабинета, обдумывая каждое слово, прежде чем его произнести. Пройдя вдоль расположенных в ряд окон, он резко, словно солдат на учении, поворачивался и шел назад. И так же неожиданно начинал говорить. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву платанов, падали бликами на его лицо и освещали сухие тонкие губы и сухожилия на его длинной шее, переплетенные, словно парашютные стропы. Говорил он неторопливо, зная, что каждое его слово ловится на лету:

— Идет война. В прессе ее называют холодной… Пропаганда — средство политиков. Для нас с вами с разгаре войны горячая… Пропаганда только одно из наших боевых средств. Каждому свое… Вы это понимаете, Роклэнд…

— Так точно, шеф!

Полный, широкоплечий Роклэнд сидел в кожаном кресле, почтительно слушал шефа.

— На войне все средства хороши! Не мы их, так они нас… Вы отправитесь в Западную Германию…

По-видимому, последние слова для Роклэнда были неожиданными, и он спросил, воспользовавшись паузой:

— А как же Япония, шеф?

— Там обойдутся без вас… Самолет приземлится во Франкфурте-на-Майне. Оттуда поедете в Бонн.

— Слушаюсь.

— Встретитесь с генералом Геленом. Хоть он и немец, но с нами пока работает честно. Он большой специалист в этом деле и подберет вам нужных людей. Затем отправитесь в Австрию. Ваша резиденция будет в Зальцбурге.

Шеф молча прошел в конец кабинета и, повернувшись, остановился, видимо, что-то обдумывая. Потом продолжал:

— Имейте в виду, что сейчас все в наших руках. Аденауэр — наш большой друг. Если мы упустим такую возможность, история нам не простит. На первом плане должна быть операция «Мэтр»… Подробности прочтете в синей папке… Это должен быть действительно крупный человек, такой, чтобы мог делать политику. Вы обязаны найти такого в Вене. Второй операции дадите местное название… Разведка призвана вершить государственные дела! Все ясно? — мужчина задержался возле кресла, в котором сидел Роклэнд…

— Да, сэр!

— Действуйте смело, решительно и нахально! Я не оговорился, именно нахально! Нужно пользоваться моментом!

Старик слегка похлопал Роклэнда по плечу. Роклэнд почтительно встал.

— Только не попадайтесь в руки русским!

— Все будет о'кэй, шеф!

— Желаю удачи!

…Август позолотил верхушки кленов, когда полковник Забродин возвратился в Москву из командировки. Настроение было отличное: «Все прошло удачно. Теперь можно и в отпуск!»

Русская пословица гласит: «Загад не бывает богат!» В справедливости ее Забродин убедился на следующий день.

Едва он уселся писать отчет, как раздался телефонный звонок.

— Прошу зайти ко мне! — голос начальника контрразведки прозвучал озабоченно.

По широким деревянным ступеням, потрескавшимся от времени и поэтому скрипевшими под ногами, Забродин поднялся двумя этажами выше.

— Здравствуйте, Георгий Константинович!

— Здравствуйте. Садитесь, Владимир Дмитриевич. Одну минутку. — Генерал Шестов продолжал говорить по телефону.

Забродин опустился на стул. Прикоснувшись к спинке, обитой черной кожей, он ощутил прохладу. В просторном кабинете, окна которого выходили на северную сторону, было довольно свежо.

Генерал положил трубку, закрыл и отодвинул в сторону лежавшее перед ним на столе досье.

— Как дела с Пронским?

Вопрос был совершенно неожиданным. Всего неделю назад состоялся подробный разговор о Пронском. За такой короткий срок ничто не могло измениться… И вот теперь…

— Нормально… — ответил Забродин, бросил на генерала вопросительный взгляд и подумал: «Почему он спрашивает о Пронском, хорошо зная, что все докладывается ему своевременно?»

— Как Пронский себя чувствует? — Генерал как бы не замечал недоумевающего взгляда Забродина.

— Писал, что здоров…

Генерал спрашивал и в то же время думал о чем-то своем. Наконец, он решительно сказал:

— Не считаете ли вы, что ему пора активно включиться в работу?

— Сейчас, как вы знаете, Георгий Константинович, это невозможно. Все бывшие сотрудники американской разведывательной школы после судебного процесса над заброшенными к нам парашютистами находятся под подозрением. Американцы закрыли школу, и с тех пор Пронский ни в одно интересное для нас место устроиться не может.

— Тогда, вероятно, ему лучше всего возвращаться домой?

— Об этом я тоже думал. Меня удерживает доверие Смирницкого, которым пользуется Пронский. Американцы верят Смирницкому, и нужно думать, Пронский с его помощью сумеет снова наладить контакты с американской разведкой… Во всяком случае в своих последних письмах Пронский высказывает уверенность, что будет еще полезен Родине.

— Ваши доводы не лишены логики… Я хотел посоветоваться вот по какому вопросу. Назревают серьезные события в Австрии. Вы, очевидно, в курсе этих дел?