Овидий Горчаков - Американский синдром Страница 31

Вопрос. Считаете ли вы, что в то время подсудимый был подвержен «вьетнамскому синдрому»?

Ответ. Как и все ветераны вьетнамской войны, в той или иной степени. Его реакция была реакцией патриота, глубоко оскорбленного бесславным поражением свой страны в этой войне. Шок и отчаяние, оскорбленное национальное чувство вызвали в нем апокалипсические представления. Он решил, что погибает не только Америка, но и весь мир.

Подведя психиатра к этому важному признанию, прокурор, как видно, заколебался: задать ли доктору Леандрису роковой вопрос — мог или не мог в таком состоянии Мак-Дональд пойти на убийство своей семьи? Нет, Леандрис бы, конечно, ушел от нужного прокурору ответа.

Иисусе Христе, воскликнул про себя, холодея, Грант, неужели… неужели Мак-Дональд в отчаянии решил убить себя и всю свою семью, но в последнее мгновение, когда перед ним уже лежали еще не остывшие трупы детей и жены, у него не поднялась рука на самого себя?!

Защитник приступил к перекрестному допросу.

Вопрос. Считаете ли вы, доктор Леандрис, что реакция вашего коллеги на угрозу поражения Америки во вьетнамской войне была патологической или, скорее, нормальной реакцией пылкого американского патриота?

Ответ. Это была, безусловно, нормальная реакция, реакция, я бы сказал, крайнего, но не патологического раздражения.

Вопрос. Так что вы исключаете, как психиатр, состояние патологического аффекта у моего подзащитного?

Ответ. Я ни в коем случае не могу сказать, что он находился на пороге патологического аффекта или временного помешательства. Для этого любому психоаналитику потребовалось бы много сеансов, много специальных исследований.

«Вьетнамский синдром»? — в лихорадочном волнении размышлял Грант. — Да, но и синдром… Форрестола. Ведь наложил на себя руки министр военно-морского флота, выскочил из окна с криком «Русские идут!» Временное помешательство? Не каждый пойдет на самоубийство в такой момент, и еще меньше людей на свете, слава богу, которые пойдут на убийство всей своей семьи. Но ведь был доктор Геббельс — уничтожил же он и жену, и шестерых детей. Но как это докажешь, о Мак-Дональде этого никогда не докажешь…»

Судебный пристав провозгласил:

— Вызывается в качестве свидетеля обвинения полковник Грег Д. Шалевич!

Свидетель не явился. Слово взял прокурор.

— Свидетель Грег Д. Шалевич являлся в 1969 году офицером отделения отпечатков пальцев управления военной полиции Учебного центра спецвойск имени Джона Кеннеди. Увы, он не явился, хотя служит сейчас в чине полковника по соседству — в училище генеральной военной прокуратуры в Шарлотвилле, штат Вирджиния. Но вот его показания, которые я прошу приобщить к делу. Это довольно пространный документ, снабженный всеми необходимыми подписями и печатями. В нем говорится об огромном количестве смазанных отпечатков пальцев, принадлежащих членам семьи Мак-Дональдов. Среди них не обнаружено ни одного отпечатка постороннего человека, что, по-видимому, обусловлено тем, что за неделю до убийства в доме была произведена солидная уборка, а после этого гостей в доме Мак-Дональдов не было. Вот эта кипа передо мной: отпечатки пальцев на контрастной бумаге с пыльцой. Беру наугад: «8 марта 1970 г. (кухня) детский стульчик Кристины, отпечатки большого, указательного и безымянного пальцев правой руки с клубничным вареньем…» Голос прокурора вдруг пресекся, охрип. Не знаю, как у вас, но у меня эта деталь… рвет сердце…

— А я, идиот, — сказал сидевший рядом с Грантом старый репортер, — прежде смотрел только футбол, бейсбол да хоккей по телевизору. Теперь буду смотреть только судебные дела…

— К сожалению, должен отметить, — продолжал прокурор, — что военные эксперты вели себя в доме Мак-Дональдов как портачи. Я вовсе не хочу сказать, что кто-либо из них сознательно пытался затоптать, истребить, уничтожить отпечатки пальцев, эти столь хрупкие вещественные доказательства. Прошу занести мое заявление в протокол: любой наш гражданский уголовный розыск высылает на место преступления экспертов по отпечаткам пальцев, которые в десять раз лучше, профессиональнее справятся с любой задачей по их профилю.

А вот другой документ: справка о том, что эксперты — гражданские эксперты — обнаружили на месте убийства группы Шарон Тейт двадцать два посторонних отпечатка пальцев лиц, которые помогли осуждению убийц банды Мэнсона!

Недобрый гул пробежал по залу. Похожий на попугая староста присяжных поднял было хохолок, но тут же снова, всхрапнув, опустил его. Судья Батлер постучал молотком.

Теперь уже Гранту было ясно: если прокурор скажет, что подсудимый на каждой из своих жертв вырезал собственные инициалы, то публика, настроенная против обвинения и в пользу обвиняемого, возопит в его защиту.

Заглянув в блокнот, а затем на ручные часы, Крейг продолжал:

— По авторитетному мнению моих консультантов — лучших криминалистов штата, современное состояние криминалистики гарантирует быстроту и точность в установлении личности убийцы семьи Мак-Дональдов, если бы не были скрыты вещественные доказательства по приказу военного командования. Криминалистика, как заявил недавно Томас Келлехер, возглавляющий судебно-медицинскую лабораторию ФБР, идет вперед семимильными шагами. Рост преступности в стране привел к тому, что его лаборатория исследует в год почти полмиллиона вещественных доказательств. Военные криминалисты Форт-Брагга заявляют, что они не смогли снять копии множества отпечатков пальцев в квартире капитана Мак-Дональда. Между тем существует новый метод снятия таких копий с помощью лазера даже с одежды и человеческого тела. Мы не можем поверить, что военные криминалисты застряли на уровне 1901 года, когда родилась дактилоскопия. Как известно, эти горе-криминалисты «потеряли» кровавый след ступни Мак-Дональда, а в наше время антропологи научили криминалистов сорока шести правилам измерения ступни человека и ста двадцати правилам описания ее формы. Даже у однояйцевых близнецов разнятся не только отпечатки пальцев рук, но и ног. А ведь у всех зеленоберетчиков снимали отпечатки их ступней. В капитанской квартире не исследовали по-настоящему пролитую убийцей кровь, а если раньше мы знали четыре группы крови: А, B, AB и O, то теперь мы четко различаем тринадцать и более систем по их энзимам и антигенам. Капли и брызги крови сплошь и рядом опровергают версию убийцы одним своим рисунком на стене или на полу. Армейские знатоки не изучили характер и форму ран, чтобы узнать, каким именно орудием были они нанесены. А вот экспериментальный кусок мыла на фотографии, пронзенный ножами, ледорубом и «кабаром». Невооруженным глазом видна разница между отверстиями. Не подверглись анализу, по последнему слову криминалистики, и волосы, найденные на месте преступления. А один только человеческий волос позволяет установить с научной точностью пол, расу, возраст, профессию, болезни человека по принятым им лекарствам, даже то, что пять дней назад он выпил смирновской водки и запил ее стаканом пива «Бадвайзер» из банки.

…Показания давали две женщины — две матери: Дороти Мак-Дональд, мать обвиняемого, и Милдред Кассаб, мать его жены Колетт. Обе искренние, любящие, убитые горем. Мать Мак-Дональда отказывалась верить в вину сына. Мать Колетт стремилась эту вину доказать.

Женственная, безыскусная Дороти Мак-Дональд покорила жюри. В сердце ее не было места сомнениям. По щекам текли слезы. Слова ее брали за душу:

— Мой Джеф любил Колетт больше всего на свете, Кимми и Кристи он любил больше самого себя…

Сама она любила сына слепой материнской, животной любовью. Такая любовь не достойна мыслящего существа, думал Грант, но осуждать ее трудно. Впиваясь глазами в измученное лицо Дороти Мак-Дональд, он видел не столько полную неспособность поверить в вину сына, сколько безмерное всепрощение.

Когда настала очередь Милдред Кассаб, Кабаллеро что-то с усмешкой шепнул на ухо подсудимому. Наверное, заверил его, что члены жюри не очень-то станут слушать тещу. Но и показания тещи, матери Колетт, бабушки Кимми и Кристи, взволновали многих из присутствующих:

— Я собирала всю их одежду до порванных тапочек… Я не могу расстаться с куклой Кристи, с маленьким кошелечком Кимми из кармана жакетика, который она носила в последний день своей жизни — кошелечком с двумя долларами и несколькими ракушками… Когда я вижу утреннюю зарю, солнечный закат, сердце мое обливается кровью, потому что ни Кристи, ни Кимми, ни Колетт никогда их не увидят… Я молюсь богу, чтобы он наказал их убийцу, но никто не вернет нам наших любимых…

И Фредди Кассаб, бывший разведчик, ветеран второй мировой войны, тоже прослезился. Но тот же Фредди Кассаб грубо захохотал, когда защитник вызвал для дачи показаний бывшего зеленоберетчика Джеймса Милна, заявившего, что в ночь на 17 февраля 1970 года он, живя по соседству с капитаном Мак-Дональдом на Кэсл-драйв, выглянув в окошко, узрел, к своему изумлению, три фигуры в белых простынях с зажженными свечами в руках. Подобно трем привидениям, проскользнули они к дому капитана Мак-Дональда…