Рина Хаустова - Дело об убийстве Распутина Страница 33

— Пуришкевич бросился вслед за ним. Один за другим раздались два выстрела и громким эхом разнеслись по двору. Я был вне себя при мысли, что он может уйти от нас. Выскочив на парадную лестницу, я побежал вдоль набережной Мойки, надеясь в случае промаха Пуришкевича задержать Распутина у ворот. Всех ворот во дворе было трое, лишь средние не были заперты. Через решетку, замыкавшую двор, я увидел, что именно к этим незапертым воротам и влекло Распутина его звериное чутье. Раздался третий выстрел, потом четвертый. Я увидел, что Распутин покачнулся и упал у снежного сугроба. Пуришкевич подбежал к нему. Постояв около него несколько секунд и, видимо, решив, что на этот раз он убит наверняка, быстрым шагом направился обратно к дому. Я его окликнул, но он не услышал меня.

— Признаться, князь, вы рассказываете совершенно невероятные вещи. Нет, вы не должны ни в коем случае обижаться! Ну может ли такое быть, посудите сами, что вам действительно удалось за промежуток между первыми двумя выстрелами и последними проделать довольно-таки неблизкий путь через дворец, парадный вход, набережную реки, добежать до злополучной решетки и уже там, возле нее, услышать последние два заключительных выстрела и увидеть, как Распутин упал? Эко же вам, князь, нестись пришлось! Да ведь городовой Власюк утверждает, что слыхал выстрелы, которые следовали один за другим почти непрерывно, с промежутком в несколько секунд. Вот и получается, что вам, чтобы оказаться на улице, у решетки, понадобилась одна секунда, хотя путь, который вы проделали, должен был занять у вас не меньше трех-четырех минут. Понимаете? Но оставим и это тоже… И так ясно, что видеть, как добивали Григория Распутина на улице, вы не могли, потому что просто не успели добежать до места убийства — времени у вас на это не было. И в своем дворике вы оказались только через несколько минут после того, как жертву уже пристрелили. Хотя начали вы ваш стремительный бег к наружной дворцовой решетке гораздо раньше, чем утверждаете. Судя по тому, что говорит невольный «предатель ваш», Пуришкевич, вы совсем не хватали вашей резиновой палки, и не сбегали вниз, и не видели, как, «к ужасу и удивлению» вашему открылась дверка, и не видели, как «рыча» Распутин лез по лестнице. Что дверка раскроется, вы и так знали. Вы в полубессознательном состоянии, ничего не видя, с обезумевшим взглядом вылетели навстречу Пуришкевичу, пробежали мимо него и, нигде не задерживаясь, стремглав помчались во внутренние покои. Куда вы так спешили? Нет, нет, не отвечайте, это известно… Вы спешили скорее попасть к воротам со стороны набережной. Это известно документально — именно там, у ворот, через несколько минут после прогремевших выстрелов вас увидит подошедший знакомец наш, городовой Власюк… Куда вы бежали — ясно! Но почему именно туда? Почему именно туда вы устремились, столкнувшись в подвале с пришедшим в себя Распутиным? Что хотели? Задержать Распутина у ворот собирались, как вы утверждаете? Простите, но это маловероятно! Ведь у вас не было с собой даже вашей резиновой палки. На что же вы могли рассчитывать? Вы, насмерть перепугавшийся человек не очень крепкого сложения, с не очень крепкими, как оказалось, нервами? А? Ну, что же, князь, спасибо за то, что так любезно удовлетворили наше любопытство. Теперь наши пути на время разойдутся. Вы войдете в темный подвал, столкнетесь лоб в лоб с Распутиным, закричите и побежите на улицу к кованым воротам вашего дворика…

А мы, чтобы понять, что в действительности произошло у этих кованых ворот, отправимся в Чесменскую богадельню, что близ Московской заставы, куда через несколько дней свезут тело убитого во дворе вашего дома человека.

РАЗГОВОР С ПРОФЕССОРОМ КОСОРОТОВЫМ

20 декабря. Вечер. Сильный мороз обрушился в тот день на заснеженный Петроград, за окном задувал пронзительный ветер. Выстуженная холодом мертвецкая Чесменской богадельни сосредоточенна и тиха. Идет вскрытие тела Григория Распутина. Тускло горят керосиновые лампы. Рядом с прозекторским столом суетится полицейский фотограф.

Мертвецкая почти не освещена, и, чтобы обеспечить свет, ассистенту патологоанатома приходится вносить керосиновую лампу почти в самую разъятую полость вскрытого тела. Дмитрий Петрович Косоротов {56} работает скоро и споро. Это очень опытный эксперт, он был заранее предупрежден о назначенном вскрытии и заранее приготовил все необходимые инструменты и препараты.

Он не спешит. Следственные власти просят его закончить как можно скорее, но он, несмотря на уговоры, делает свое дело методично и добросовестно.

— Дмитрий Петрович, каково же ваше впечатление об этом теле?

— Мне часто приходилось производить различные неприятные вскрытия. Я — человек с крепкими нервами и, что называется, видал виды. Но мне редко приходилось переживать такие неприятные минуты, как в эту ночь. Труп производил на меня неприятное впечатление. При вскрытии найдены следы многочисленных повреждений, из которых многие были причинены уже посмертно. Вся правая сторона головы раздроблена и сплющена вследствие ушиба трупа при падении с моста.

— Нет, здесь вы ошибаетесь. Но это ошибка вполне простительная. То, что голову разбил князь Феликс Юсупов-младший своей резиновой палкой, станет известно только через несколько лет. Но очень важно ваше мнение о том, что эта чудовищная рана появилась на голове жертвы уже после смерти. Отчего же, по вашему мнению, наступила сама смерть?

— Смерть наступила от обильного кровотечения вследствие огнестрельной раны в живот. Выстрел был произведен, по моему заключению, почти в упор, слева направо, через желудок и печень, с раздроблением этой последней в его правой половине.

— Значит, эта рана дала большое количество крови, и это послужило причиной смерти?

— Кровотечение было весьма обильное.

— Какие еще следы огнестрельных ранений вы обнаружили на теле?

— На трупе имелась также огнестрельная рана в спину, в области позвоночника с раздроблением правой почки и еще рана в упор, в лоб, вероятно, по уже умиравшему или умершему.

— Итак, три раны, одна из которых нанесена сзади, с далекого расстояния, пуля попала в спину. Две другие нанесены спереди, с близкого расстояния, почти в упор — первая в живот, вторая в лоб. Скажите, Дмитрий Петрович, а удалось ли обнаружить пули?

— Одна пуля была извлечена. Другие же выстрелы были сделаны с близкого расстояния, и пули прошли навылет.

— Следовательно, вами была извлечена пуля, которая пробила спину жертвы и раздробила позвоночник. Именно эта пуля застряла в теле. Пули же, пробившие тело спереди, в области живота и головы, нужно было искать где-нибудь рядом с местом убийства. Дмитрий Петрович, а вам удалось понять по характеру пулевых входов, из какого оружия или орудий в жертву стреляли?

— По моему мнению, Распутин был убит выстрелами из револьвера.

— Из револьвера? Стало быть, это благодаря вам и вашему мнению о том, что в теле Распутина обнаружились только следы от револьверных пуль, князь Юсупов был вынужден лгать, что он «одолжил» револьвер у великого князя Дмитрия Павловича? Ясно! А нет ли у вас предположения, сколько вообще человек могли стрелять в Распутина? Один или несколько?

— Пули прошли навылет, так что нельзя дать заключение о том, сколько человек стреляли.

— И последний вопрос, Дмитрий Петрович, очень важный. Скажите, вы абсолютно убеждены, что человек, тело которого вы исследовали в ночь с 20 на 21 декабря, умер в результате огнестрельных ранений, а не утонул, спущенный преступниками в невскую полынью?

— Грудные органы были целы и исследовались поверхностно. Но никаких следов от утопления не было.

— Почему вы так уверенно это утверждаете?

— Легкие не были вздуты, и в дыхательных путях не было ни воды, ни пенистой жидкости. В воду Распутин был брошен уже мертвым.

Сейчас мы поблагодарим Дмитрия Петровича за его основательные ответы и покинем Чесменскую богадельню. Что там будет происходить дальше, после вскрытия, известно.

Выходя из богадельни, мы повстречаем заплаканную даму, не очень молодую и не очень красивую, довольно полную, одетую в темное платье сестры милосердия. Известно и то, что на следующее утро весь Петроград будет шептать, что «утопленника» ночью посещала, обмывала «лично, своими руками!!!», одевала и готовила к погребению, по одной версии — Анна Вырубова, наложница Распутина и царя.

По другой — Мария Головина {57}, которую в разговорах будут презрительно именовать Мунькой, ярой поклонницей «особых талантов» старца.

А по третьей — тело обмывала слезами и водой она сама — государыня императрица Всея Руси — Александра Федоровна Романова.