Овидий Горчаков - Американский синдром Страница 34

Но в августе 1979 года, почти за пять месяцев до афганского кризиса, весы на руке американской Фемиды еще колебались…

В суде дело явно шло к приговору: «Виновен». Это роковое для Мак-Дональда и для гонорара Кабаллеро слово произнесет, проснувшись, старый гробовщик, староста жюри. Затем начнутся долгие словопрения вокруг приговора. Но Крейг никогда не добьется смертного приговора. Ведь десять лет как-никак прошло, Мак-Дональд — образцовый гражданин, патриот, кавалер «Ордена заслуги» и других наград. Но пожизненного заключения не избежать. Вкатят по двадцать пять лет за четырех убитых, итого сто лет тюремного заключения. В тюрьме будет работать до конца жизни братом милосердия. Нет, деньги у него водятся — лучше смыться в Латинскую Америку или Европу, сменить фамилию. Как Иозеф Менгеле. Только бы не забыл уплатить гонорар ему, Кабаллеро!..

…Судья Батлер обвел глазами зал и сказал:

— В порядке разъяснения и напоминания считаю необходимым указать, что в июне 1972 года Верховный суд Соединенных Штатов под председательством Уоррена Е. Бэргера большинством голосов — пять против четырех — постановил, что смертный приговор, произвольно вынесенный жюри, суть «жестокое и необычное наказание», запрещаемое восьмой поправкой к конституции США. На этом основании верховные суды многих штатов отменили смертную казнь, но позднее, в связи с ростом неописуемо зверских преступлений в нашей стране, почти все они восстановили ее и сделали эту высшую меру наказания обязательной в ряде преступлений, сопряженных с крайним насилием и, прежде всего, убийством. Замечу, что восстановление смертной казни вообще не означает, что она будет вновь применена в отношении тех преступников, которым смертная казнь была, как Мэнсону и его подручным, например, заменена пожизненным заключением. Таким образом, убийцы, обманувшие правосудие в период запрещения смертной казни, в случае разоблачения теперь могут пожалеть об этом, так как будут приговорены не к пожизненному заключению, а к смерти…

По залу пронесся гул. Многие, вставая, посмотрели на подсудимого, но лицо его, выражавшее бесконечное, истинно стоическое терпение, нисколько не изменилось. Такого хладнокровного, толстокожего типа, подумал Грант, никакой «детектор лжи» не возьмет.

Почему закон так трогательно и заботливо охраняет злодеев, почему не засадить этого Мак-Дональда за «детектор лжи», не вкатить ему лошадиную дозу «сыворотки правды», как делали «зеленые береты» в куда менее серьезных случаях, как поступили они с тем же несчастным Чиеном? Почему не подвесить его на заломленных сзади руках, что называлось у них «полетом на Дакоте»? Стой, Джон Грант, погоди, ишь куда хватил! Так ты опять встанешь на одну доску с зеленоберетчиками. Они тоже верили, что цель оправдывает средства, что допустимы любые пытки при допросах. Ты что, забыл, как допрашивали в джунглях вьетнамца-коммуниста?!

Судья Батлер объявил перерыв.

— Таких бурных и драматических сцен, — заметил самый старый из репортеров, — я и у Пэрри Мейсона что-то не вспомню. Да этот процесс по своему общественному и политическому звучанию уже затмил процесс Мэнсона!

Грант молча согласился с ним.

КОГДА ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

Публика, взволнованная, взбудораженная, потрясенная, почти не расходилась на перерыв, боясь потерять место.

Рядом с бывшим командующим «зеленых беретов» во Вьетнаме экс-полковником Роэлтом Грант увидел и прежнего начальника штаба 5-й группы специальных войск во Вьетнаме экс-генерал-майора Мидлтона. Если раньше он походил на профессора, то теперь стал похож на академика. Его умные глаза поблескивали за золотыми очками модной формы с перемычкой, но костюм из блестящей «акульей кожи» явно уступал шедевру портняжного искусства, в котором щеголял Роэлт, — по слухам, тот катался после увольнения из армии как сыр в масле, занимая какой-то крупный пост в корпорации Мак-Доннел — Дуглас. С ними сидел субъект совершенно неинтеллектуального вида, которого Грант хорошо помнил. Это был подполковник резерва Роберт Браун. О его отваге и зверском нраве среди «беретов» ходили легенды. Рекламируя издаваемый им теперь журнал «Солдат фортуны», основанный им же в 1975 году по образцу других изданий, зазывавших любителей военных приключений и лиц, которым необходимо смазать пятки и на некоторое время покинуть родину, Бобби Браун совал всем зеленоберетчикам в запасе последний номер своего журнала. Признав, видимо, и в Гранте своего — во Вьетнаме, будучи оба капитанами, они были шапочно знакомы, он сунул и ему своего «Солдата». Офицеры-зеленоберетчики в резерве вновь были в большой цене. Кто лучше них может командовать «дикими гусями» — так называли на жаргоне «джентльменов удачи», наемников. Гуси, как известно, спасли Рим, а Грант слышал, что Браун, защищая границы «свободного мира» и набивая попутно свой карман, все делал, чтобы наемники спасли Конго, Анголу, расистский режим Иэна Смита в Южной Родезии и Республике Южной Африки, свалили прогрессивные режимы в Ливии, Гвинее, Бенине. А то, что этих «диких гусей» ощипывали и поджаривали на вертеле неблагодарные африканцы, трижды разбивали наголову на Сейшельских островах, его устраивало: как вербовщик, он получал изрядный куш от Смита, Форстера и других нанимателей. Говорили, что он приторговывает и оружием. Оборотистый малый. Такой не пропадет.

Прокурор, взяв слово, обратился к суду:

— Ваша честь! Леди и джентльмены! Прошу занести в протокол нижеследующее мое заявление: за последние несколько дней — чаще звонили ночью — мне сделали по телефону тринадцать анонимных предупреждений с различными страшными угрозами, включая обещание убить меня, если я буду добиваться осуждения доктора Мак-Дональда, этого, как выразился один из моих недоброжелателей и доброжелателей подсудимого, оклеветанного коммунистами «героя» Америки и вьетнамской войны. По почте я получил двадцать три письма с такими же угрозами. Одно из них содержит рисунок эмблемы «зеленых беретов» последнего образца. Золотой меч, пересеченный тремя золотыми молниями на голубом щите. Чаша моего терпения переполнилась сегодня утром, когда мне позвонили и сказали, что я зря не дорожу двухлетними внучками-близнецами, детьми моего сына.

— Где доказательства вашего мелодраматического заявления? — послышался сердитый голос защитника.

Судья постучал молотком, погрозил ему пальцем.

— Вот они. Все телефонные звонки в магнитофонных кассетах и письма. Напомню, что подобные действия караются законом и что голос, записанный на магнитную пленку, равно как и почерк человека и отпечатки его пальцев, точно и безошибочно определяет личность в нашей криминалистике и уголовном праве. Также получил я письмо, предлагающее мне взятку в сто пятьдесят тысяч долларов, если я добровольно откажусь от этого дела, заявив суду и печати, что вина подсудимого недоказуема. Прошу приобщить все это к делу, ваша честь.

Защитник ринулся в бой, как Мохаммед Али, понявший, что он проигрывает титул чемпиона мира Фрейзеру:

— Защита решительно протестует против этой нелепой просьбы обвинения. Нельзя использовать во вред моему клиенту, герою Америки, искренние, глубоко трогательные, хотя формально незаконные, патриотические заявления граждан, возмущенных постыдной травлей доблестного сына нашей родины, проливавшего свою кровь с коммунистическим врагом, ныне посягающим, как агрессор, не только на маленькую Камбоджу, но, как москит на слона, на великий Китай!..

— Мы знаем, чью кровь проливал ваш герой, — вспылил Крейг, — и мы докажем это!

Судья оштрафовал его на пятьдесят долларов.

— И ваши патриоты хороши, — крикнул разъяренный прокурор, — те, что искренне грозят мне смертью и трогательно и скромно утаивают свои имена!

Еще пятьдесят долларов штрафа.

— Суд приобщит документы обвинения к делу, — сказал, однако, его честь. — Я тоже получил подобные письма и слышал угрозы по телефону и потому назначаю по три телохранителя себе и прокурору.

Судебный пристав, толстяк с лицом старого бульдога, вызвал свидетеля обвинения мистера Отто Розенбурга. Выяснилось, что он не явился.

— На этот суд, — сказал прокурор, — не явятся, увы, многие вызванные обвинением свидетели: одни из ложного чувства солидарности с «зеленым беретом» и ветераном войны, другие — из страха перед корпоративной местью. Не явился и экс-майор Отто Розенбург, бывший следователь военной полиции в Форт-Брагге. Но мне с большим трудом, лишь с помощью Верховного суда, удалось совсем недавно заполучить наконец в Пентагоне вот этот документ, подписанный майором Отто Розенбургом в марте 1970 года, после того, как он по горячим следам начал вести расследование дела доктора Мак-Дональда. Прочитаю важные для суда выдержки: «Судебно-медицинскими экспертами также было установлено, что каких-либо отпечатков пальцев, кроме тех, что принадлежали членам семьи Мак-Дональдов и помогавшей им с детьми соседке мисс Вайолет Найтингейл, обнаружено не было…» Напомню суду, что убийцы Мэнсона оставили множество отпечатков…