Виктор Сафронов - Пророки богов или Импотенты Страница 34

— Мил, человек, а звать, величать тебя как?

Тот стушевался, покрылся испариной и попросил косяку пыхнуть, видно, для храбрости. Косячок ему забили, зашнуровали по всем правилам, не забыли и про «пятку». Марыха была высшего сорта, дальневосточная. От неё создавалось эдакое кустисто-ветвистое состояние в душе. Однако, захваченный в плен взял паузу, мусолил из одного угла рта в другой этот окурок… И пока он пытался выиграть время, допросчики опять продолжили курочить его светлое, но пока не названное имя.

— Судя по росписям, ты у нас чалился за взятие мохнатого сейфа? — Обидно ржали они, напомнив былинному герою блатного эпоса не самую достойную страницу его героической биографии. — Может бабку свою ссильничал, а она от внучка залетела, а, блатной?

«Пленный румын» оказался известным местечковым уголовником. Наставник и правая рука Борзого — в узких кругах отзывавшийся на уважительное имя — дядя Паша. Именно он руководил первой бригадой рэкетиров, бомбящей ушастых фраеров, кооперативщиков и попсовиков-ларёчников.

От повествований дяди Паши, тягучих, как былины и правдивых, как батальные картины Верещагина, ниточка Ариадны потянулась к незабвенному образу врага-предателя затаившегося в их рядах. К жаждущему власти, а с ней и денег — пока ещё не вычисленному Пердоватору.

Дядя Паша гикнулся, скончался после прослушивания и просмотра видика, где с учетом требований соцреализма с безжалостной прямотой на видеозаписке была изображена его большая и искренняя любовь к захватившим его в плен. Но, главное, как понимают любители нового реалистического кино, воспетого Франсуа Трюффо, Жан-Люк Годаром и Андреем Тарковским — очень уж его угнетала мысль о пытках, которым он будет подвергнут, после просмотра копии этого занимательного фильма его учеником и по совместительству патологическим маньяком Борзым… Сердце не выдержало образного разгула фантазий и ассоциативных восприятий фантомов прошлого.

Если в босоногом пионерском детстве у всех детей главным героем для подражания был если и не Павлик Морозов, то, как минимум Мальчиш-Кибальчиш, произведенный на свет дедом известного младореформатора Егора Гайдара, Аркадием Голиковым из созданного им советского конструктора «Сотвори себе кумира». А вот у Пердоватора любимым героем был Мальчиш-Плохиш, который большую большевистскую тайну выдал за тонну печенья и бочку варенья. Отсюда и дальнейшая модель всего последующего поведения: пионер, комсомолец, коммунист, стукач и подручный бандита.

ГЛАВА 33 Гусаров. Рэкетиры

С этой наглой рэкетирской сволочью, бритой под батон, впервые столкнулся году в 1970-м или 1971-м. Впрочем, нет, дело было в конце 1989 года. После полного исполнения интернационального долга в Афганистане, мы с дружком Серегой, не заезжая до дому, до хаты, поехали навестить нашего боевого товарища, проживающего после ранения с родителями в городе Махновске. Прямо на вокзале настроение было поднято прочтением одного объявления: «Внимание! Для съёмок фильма „Красота Апполона“ — требуются добровольцы с дебильной внешностью и нетрадиционной сексуальной ориентацией. Кастинг 27-ого, с 12 до 13».

Пока в своей выгоревшей форме без знаков различия, зато с улыбками на лице, мы шли от вокзала к дому приятеля, нас дважды останавливали бритые парни, в спортивных костюмах и лаковых туфлях. В Махновске, как потом объяснил Андрюха, был праздник города.

На третий раз (ох, уж, этот третий раз) пятеро аборигенов остановили серьёзно. Бычьё требовало снять заграничные часы и не мешать им поковыряться в наших заплечных сумках, грубо говоря — разбой на большой дороге. Потолкались с молодежью без понятий — уронили киоск, раззадорили и их и себя.

Андрюха уже стоял у ворот родового гнезда с голубыми наличниками на окнах и искусно выполненными резными воротами и очень удивлялся шуму, который мы создали своим появлением. Еще в Герате, он считал, что офицеры спецназа ГРУ должны всю жизнь ходить, как можно тише и, как можно меньше привлекая к себе внимание окружающих, т. е. вести себя, как на территории временно занятой врагом (Афганский синдром?).

Пока преодолевали последние метров сто дистанции, за спиной шустрые пацаны с побитыми мордами, не понятно зачем, перегородили дорогу цепями. Не успели с приятелем обменяться приветствиями, не успели пшикнуть купленным чешским пивом, как прилетел их бугор-бригадир Кузьма Кузема, а за воротами толкались еще человек пятнадцать.

Потолковали на повышенных тонах. Андрюха, как сам-то из местных, пытался уладить добром, но в диалоге не срослись падежи и числительные. Бригадир оказался братом начальника местной милиции, поэтому вопрос ставил жестко: если завтра, т. е. через сутки, бабло, что-то около 10 тысяч долларов, не принесёте, сожгу, говорит дом до пятого колена (???) и хозяйственные постройки, а всех остальных поубиваю. Вот так, и не как не иначе.

— А что ж так дорого? — интересуюсь у бригадира-махновца.

— Полтора косаря за киоск и девять, типа, за моральный ущерб.

— И сколько всего? — поинтересовался улыбающийся Андрюха.

Тот скривился, — Ты, что в школе не учился, сказано русским языком — всего двенадцать штук.

Я хотел возразить, но смеющийся друг, только махнул рукой, — Ясно, — говорит, — Тогда, как обычно, часов в 10 утром, в овраге за заводом?

Кузёма кивнул животом и вышел весь из светёлки.

Мы не стали дожидаться милостей от природы и посвятили оставшуюся часть дня подготовке к встрече в низах.

Взяли на троих по сумке, типа «мечта оккупанта». Быстренько сгоняли в магазин колониальных товаров, собрали с полок товары бытовой химии и кое-какие другие необходимые мелочи. Сели в сараюшке, взяли огурцов оставшегося пива, самогона, хлеба, соли, трёхлитровую банку домашней тушенки. Разлили — выпили — закусили… Разлили — выпили — закусили… И в паузах выполнения программы по уничтожению трезвости в стране, из принесённых сумок всё достали — аккуратно разложили. После начали пересыпать, отмерять, дозировать, а кое-что, даже поварили на плитке. Во время проведения подготовительных работ, не взорвали район и на том спасибо, зато взрывчатки намешали очень даже серьёзное количество. Под домашнее угощение, как-то сам собой родился рекламный слоган: «Гексаген — лучшее средство от рэкетира».

В контексте предстоящей встречи, встрепенулся Серега. Хорошо бы, говорит, взять завтра с собой такие специальные приспособления, которые, при умелом обращении могут изрыгать из себя пули. На мой взгляд витиевато, главное, Андрюха понял, что речь идет об огнестрельном оружии.

После пива и материнского самогона с духмяной тушёнкой, взгляд у Андрюхи стал добрее, головная боль вызванная тяжелой контузией, ушла. Да, забыл сказать, что дело происходит в российском районе, где во время войны состоялась Курская битва.

Полез Андрюха под стреху и достал два «Шмайсера», ведро патронов к ним и штук десять магазинов. Тщательно смазали машинки. Патроны на выстрел решили не проверять, т. к. из проверенных изделий потом в сторону врага не бабахнешь.

Пожелали друг другу спокойной ночи, да там же на сене и завалились спать, во, нервы были.

С утречка, только пропели первые петухи, сбегали на место встречи (заброшенный торфобрикетный завод, бывшее градообразующее предприятие) прикопали кое-что, присыпали… Было желание, вернувшись на сеновал, однако из-за нестандартных действий противника, пришлось включать внутренние резервы и напрягаться… Стали ждать.

К назначенному времени появились «братишки». Бычьё наглое, раскормленное, от безнаказанности самоуверенное и красномордое с набитыми пудовыми кулаками. Даже плёвенькой дедовской берданки с собой не прихватили, так, обрезки арматуры, ножи, кастеты… Они приехали учить, а не учиться.

Прибыло ровно двенадцать человек на трёх «девятках».

Мы решили не ждать первой звезды, чай, не рождество… Как только машины врага остановились и оттуда лениво вылезли боевики, мы с Серегой сперва пулями пульнули у них над головами, потратили плохих патронов (все время приходилось передергивать рамку затвора), а потом уже умелец Андрюха рванул наши самоделки. Они были без серьёзных оболочек и поражающего эффекта, поэтому только грохот, а шума и песка было более чем предостаточно.

Враг был сбит с толку и оглушён. От всего шутейного действия они ударили в грязь лицом, и только один остался сухим и не очень вонючим (что характерно, это был не их главарь).

— А кто из них самый вредный, а Андрюха?