Сергей Соболев - Кремлевский пасьянс Страница 35

Савельев поперхнулся дымом и долго откашливался.

– Да-а, заводные у нас начальнички… Нас с тобой опять в застрельщики?

– А ты думал, – мрачно процедил Вельяминов. – Я уже своих к дальним родственникам сплавил. А ты?

– Еще позавчера, – засмеялся Савельев. Он сноровисто протиснулся во второй ряд и продолжил: – И то правда, Иваныч, надо хоть раз дело довести до конца. А то вечно у нас так, начнем что-нибудь и бросим на полдороге. Ненавижу гэбистов! В стране жулья развелось до черта, а они своих убивают. Давить их надо, Иваныч! Давить, как поганых клопов!

Он смачно выругался и раздавил в пепельнице окурок, словно это была голова одного из них.

Поздно вечером первого марта на трассе Цюрих – Винтертур случилась автокатастрофа. Ярко-красный «опель» не справился с управлением и выкатил на встречную полосу, где со скоростью девяносто километров в час мчался грузовой трейлер. Пока на место происшествия прибыли полицейские и карета «скорой помощи», автомобиль успел выгореть дотла. Швейцарской полиции все же удалось установить личность погибшего: Карл Шойман, пятидесяти восьми лет, гражданин Швейцарии, занимается адвокатской практикой, офис находится в Цюрихе, напротив собора Гросмюнстер.

Утром второго марта в комнате номер 27 пансионата «Базель» уборщицей был обнаружен мертвый человек. Полиция без труда установила личность умершего: Марк Ванштейн, двадцати девяти лет, гражданин Швейцарии, в пансионате проживает третий год, работал барменом в кафе «Парадиз». На прикроватной тумбочке обнаружена полупустая упаковка сильнодействующего снотворного, остальное обнаружили в желудке покойного.

Деньги из цюрихского банка «Эй энд Пи» были в тот же день переведены в местный филиал Лионского банка, затем в Париж, откуда вернулись обратно, но уже в другой банк, где и осели на секретных счетах.

Война между двумя могущественными ведомствами продолжалась, и постепенно события стали принимать характер неуправляемой цепной реакции. Оперативникам ГРУ удалось «выпотрошить» четверых офицеров госбезопасности: по два от ПГУ и Второго главка. Без потерь не обошлось: одного из оперативников застрелили прямо у подъезда своего дома. Он стал жертвой собственного промаха – полковник Кобозев перевел весь персонал оперативного отдела на казарменное положение и запретил передвигаться в городе по одному. В отместку один из офицеров КГБ был убит и подброшен в служебную машину КГБ в ста метрах от Лубянки. Когда офицеры отдела внутренней безопасности вскрыли дверь, в салоне раздался резкий щелчок и во все стороны посыпались искры. Чекисты попадали на землю, ожидая взрыва, но такового не последовало. К своему стыду, они скоро разобрались, что это всего лишь обычная шутиха. Но труп в машине оказался настоящим. В скрюченных пальцах мертвеца торчала записка: «ТЫ ПОКОЙНИК, ЧЕРНОВ!»

Кандауров и Кобозев молча стояли у могилы, внимательно слушая рассказ сухонького старика, смотрителя кладбища. К их немалому удивлению, старик достаточно полно описал события двухлетней давности.

Это было ночью, дождливой мартовской ночью. Его разбудили и заставили открыть ворота. На территорию кладбища въехала машина, грузовой крытый «ЗИЛ», в кабине пассажир, еще трое внутри фургона. Да, они показали документы… Комитет госбезопасности, но фамилии и звания он не помнит. Вырыли яму, опустили в нее гроб и быстро забросали. Сверху поставили обелиск. Да, этот самый… Нет, родственники не присутствовали. Документы на покойного оформлены, как положено. Нет, могилу никто не навещал. Постойте… Два или три раза приходил какой-то человек, он ненадолго останавливался возле этой могилки… Может быть, и он, память у меня уже никудышная… Хорошо, сообщу…

Кандауров нагнулся и поднял цветок. Он зачем-то понюхал его, потер в пальцах лепесток и передал Кобозеву. Тот повторил эту процедуру и негромко сказал:

– Три-четыре дня, максимум неделя.

– А он сентиментален, этот подлец, – угрюмо заметил Кандауров.

Они вновь замолчали, вглядываясь в надпись на обелиске:

КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧЗАРОВСКИЙ06.02.1951 – 14.03.1983

Кейнс с нетерпением ожидал вестей из московской резидентуры. Когда ему стало известно о смерти двух швейцарцев, он еще раз смог убедиться, насколько опасен этот человек. Относительно денег он был спокоен. Ни одна проверка не смогла бы установить их принадлежность ЦРУ либо другому учреждению США.

Новости из Москвы пришли вечером второго марта. Кейнс облегченно вздохнул. От открыл первую карту, и она оказалась тузом.

А в Москве, в палате № 1 блока «А» Кремлевской больницы, на несколько секунд пришел в себя умирающий человек. Он позвал медсестру, спросил, какое сегодня число, и опять впал в забытье.

После небольшого совещания академик Чанов и профессор Галазов пришли к выводу, что жить их пациенту осталось не больше суток.

Часть четвертая

Глава первая

По длинному голубому тоннелю шел человек. Каждый раз, когда он попадал в это место, его сознание раздваивалось, так что, по существу, их было двое – человек и его тень.

Человека звали Некто. Впрочем, он об этом не догадывался. Мысли в его голове появлялись крайне редко, и он во всем полагался на Господа, который называл его другим именем – Ангел Смерти. В душе человек считал себя Рукой Господа, его тяжелой карающей дланью. Господь милосерден и справедлив, но в мире еще слишком много зла, его ростки повсюду, и, если не заниматься прополкой, оно задушит все живое. И когда звучит суровый приговор, из голубого тоннеля выходит Ангел Смерти, прекрасный и не знающий жалости.

Некто медленно шагал по тоннелю, и его поступь была мерной и уверенной. На обнаженном мускулистом теле блики голубого зарева, опущенные вдоль тела кисти рук сжимаются и разжимаются в такт движению. Да, сейчас он обнажен и безоружен, но скоро прозвучит Голос, и он шагнет прямо в реальный мир.

За ним неотступно следовала тень. Когда он видел свою тень, в сознании всплывало слово «наблюдатель». Вообще-то с памятью его творилось что-то неладное. Обрывки мыслей, отдельные несвязные слова и эпизоды никак не складывались в единую картину. Иногда перед ним всплывали целые куски из прежней жизни, прозрение казалось совсем близким, но звучал Голос, мозаика распадалась, и он погружался в туман. Так было всегда, но он не терял надежды и упрямо продолжал свое занятие.

Каждый раз прогулки Ангела становились все более длительными. Вступив в тоннель, он сразу же оказывался на свободе. В ушах звучал Голос, и он, повинуясь его воле, сеял вокруг себя смерть. Он знал, что тот, кто оказался на его пути, виновен, и Ангел убивал его.

Те, кого он убивал, были странные люди, маленькие, голые и беззащитные. От их немытых тел разило вонью и дымом костра. Они кидались на него, как стая собак на матерого медведя, а он хохотал и расшвыривал их во все стороны. Когда земля покрывалась кровью и изувеченными телами смешных человечков, Голос приказывал ему возвращаться.

С каждым разом Господь доверял ему все более сложные дела. В его руках появился лук, а тело защищала дубленая шкура. Он посылал в цель стрелу за стрелой и ни разу не позволил себе промахнуться. Затем ему в руки вложили меч. День и ночь он скакал на огромном белоснежном коне, закованный в блестящие латы, и убивал каждого, кто встречался ему в залитых призрачным лунным светом полях или на темных извилистых улочках старинных городов. Когда тысячи людей собирались на площади, он поднимался на эшафот и рубил головы осужденным. Он был судьей и палачом и никогда не прятал лицо от толпы. Когда его помощники тащили корзину с отрубленными головами на псарню, он хохотал, так что у людей вставали волосы дыбом, и они бросались врассыпную. Он сжигал людей на костре, а потом в огромных печах. Он трудился тогда, не покладая рук, в поте лица выкорчевывая ростки зла, ибо обязан был исполнить волю Господа. Он всего лишь Его карающая десница, Ангел Смерти, прекрасный и не знающий жалости. Бог всевидящ и справедлив, он не допустит произвола.

Ангел знал, чем все это закончится. Когда-нибудь он соберет вместе всех людей, мужчин и женщин, детей и стариков, белых и черных, верующих и атеистов, миллиарды носителей зла, и Господь зачтет им приговор. Их головы будут подняты к черному грозовому небу, где Его перст начертает кровавое знамение:

МЕНЕ. ТЕКЕЛ. УПАРСИН[2].

Но прежде, чем это случится, у Ангела будет еще немало работы. Прежде всего нужно позаботиться о пастырях. Именно они, а не глупые овцы, являются главными носителями зла. Уничтожить этих людей будет не так-то просто, каждого из них охраняют как зеницу ока. Где бы они ни появлялись, их окружает живое кольцо тел, и зачастую это надежнее любой брони, ибо каждый из охранников готов собственным телом прикрыть своего хозяина.