Ян Валетов - Прицельная дальность Страница 4

Один властный «дерибан» сменился другим, косметически подремонтированная система судебной и исполнительной власти, по сути, осталась нетронутой и творила то, что творила раньше, но для новых хозяев.

Савенко от революции не пострадали, но и ничего особенного не приобрели. Кроме прекрасных воспоминаний, естественно. Деньги, по-прежнему, зарабатывались. Чуть медленнее и чуть труднее, конечно, но все-таки. И жизнь стала дороже. И постоянная перетасовка во власти повлияла на размеры взяток не в сторону уменьшения, только давать их стало труднее. Дающему приходилось изображать лицом стыд и чувство национальной гордости, а берущему — заботу о государственных интересах и смущение. А так — все, как раньше — только веселее, так как во время передела собственности в стране всегда весело.

Новый 2006 год они встретили в Австрии, где их принимали весело и радушно. В пятизвездочном отеле в Целемзее было много украинцев, на их столиках в ресторане во время новогоднего ужина поставили желто-голубые и оранжевые флажки. Возрастную пару из Донецка, отдыхавшую здесь шестой год подряд, слегка перекосило от полноты чувств. Дети катались на лыжах, снег на склонах Альп был белоснежен и прекрасен!

А в самом конце мае, когда на Киев уже начинала наваливаться липкая летняя жара, на стоянке возле офиса на Красноармейской, к Савенко подошел сравнительно молодой человек в дорогом льняном костюме цвета «капля крови в молоке» и ставшей вновь модной, яркой рубашке «апаш».

— Господин Савенко? — спросил он дружелюбно.

— Чем обязан? — сказал Сергей, открывая дверцу своей «Ауди».

— Очень хочу познакомиться, — с располагающей улыбкой произнес стильно одетый незнакомец. — И, вообще, мне кажется, что я вас где-то встречал!

— Киев, город маленький! — отрезал Савенко, и сел в машину, не собираясь продолжать разговор.

Странный тип! На «голубого» не похож, а так — кто их разберет!

Незнакомец остановился у водительской двери и прижал к стеклу две фотографии. На одной из них был изображен господин Сафронов, году этак, славной памяти, девяносто втором. То есть — московского разлива. Фото было сделано длиннофокусным объективом превосходного качества: задний фон был размыт, но на втором плане угадывался «Белый дом».

А на второй фотографии был он нынешний, в обществе жены и детей, в Киевском зоопарке. Они гуляли там неделю назад. Оксанка выглядела молодой и счастливой, дети радостными, да и он смотрелся не на свои «за сорок», а много моложе.

— Вот блядь! — сказал Савенко в слух, и нажал кнопку опускания стекла.

— Вы что-то сказали? — спросил незнакомец участливо.

— Я сказал «вот блядь!» — повторил Сергей и, посмотрев на холенное, гладко выбритое лицо человека, показавшего ему фотографии, выговорил с плохо скрываемой брезгливостью. — А я уж заждался, прямо! Садитесь в машину, жарко же.

Незнакомец дважды приглашать себя не заставил и мгновенно оказался на правом сидении, не снимая с лица совершенно неуместной улыбки.

— Алекс, — представился он, захлопнув дверь.

— Серж, — мрачно проговорил Савенко, но руки не подал.

— Отдаю должное вашему чувству юмора, — продолжил тот, кто назвал себя Алексом. — Я знаю, как вас зовут, Сергей Савельевич. И как вас звали раньше, Николай Алексеевич.

— Рад за вас, Алекс. Доказать сможете?

— Легко! — радостно заявил тот. — И доказать. И арестовать. И экстрадицию организовать. Все, что пожелаете. Вы себе представить не можете, как вас ждут на родине, господин Сафронов!

Господин Сафронов-Савенко внезапно понял, что прикидывает расстояние от своего локтя до кадыка стиляги Алекса и мысленно просчитывает силу удара, да такого, чтобы убить наверняка.

— И не надо на меня так смотреть, — сказал Алекс торопливо, — убивать меня бесполезно. Просто добавите себе статью. Поверьте, мы можем договориться.

Савенко погладил одеревеневшую мышцу бицепса. Еще секунда и договариваться надо было бы со следующим Алексом.

— Сколько? — спросил Сергей.

— Вы о чем?

— Вы сказали, что мы можем договориться. Сколько?

— Вы о деньгах?

— Нет, о волшебных бобах! Шутите, наверное?

— Нет, деньги здесь не при чем, — заявил Алекс с искренним удивлением. — Зачем нам деньги? Из-за денег мы бы вас не трогали…

— Класс! И как прикажете с вами договариваться. Сразу предупреждаю, натурой не получится. Я лучше вас прибью!

— Слушайте, я тут недалеко знаю одну пиццерию, днем там пусто. Неудобно как-то на ходу. Вопрос, все-таки, серьезный. Там на тротуаре припарковаться можно.

В пиццерии с итальянским названием действительно было пусто, но Алекс, который очевидно бывал здесь не в первый раз, призывно махнул рукой и направился к лестнице, расположенной в правом углу верхнего зала. Они спустились в подвальчик и уселись за небольшой столик в нише — тут было настолько тихо, что, казалось, наверху нет шумных столичных улиц, полных яростного, почти летнего солнца, млеющих от жары людей и горячих, как консервные банки, брошенные в костер, машин.

Официантка с усталым лицом включила дежурную улыбку, получила заказ на кофе и удалилась, а в руках у Алекса возникла тоненькая папочка и хрупкая пластиковая упаковочка с мини-диском.

Савенко разглядывал его пухлую, неприятную физиономию, рыжевато-белесые редкие волосы, спадающие на лоб гитлеровской челочкой, водянистые, на выкате, непонятного грязного цвета глаза и подумал, что у парня только одна черта не вписывается в общий облик — тяжелый, правильно очерченный подбородок. Эта была деталь, украденная у другого типа лица, отчего при взгляде на Алекса создавалось впечатление, что кто-то ошибся, составляя фоторобот.

Но, зато, если судить по подбородку — воли и целеустремленности Алексу было не занимать.

— Дома посмотрите, — сказал он, передавая Савенко мини-диск. — Любопытно, знаете, этакие ностальгические воспоминания. И документики там интересные, познавательные, можно сказать, документы. Ну и …

— А в папке что? — перебил его Сергей.

— В папке? В папке только фотографии, и то чуть-чуть. Из армейских архивов. Институтские. Для вящей убедительности.

— Убедили уже. Что вам нужно?

Алекс посмотрел на официантку, ставящую перед ними чашки с экспрессо, и совсем по-детски улыбнулся.

— Именно это я вас сейчас и объясню.

Он, словно фокусник, извлек из-под стола прозрачный файл и вытащил оттуда еще два документа — сколотые скобами листики, которые положил между собой и Савенко так, чтобы оба могли их одновременно рассмотреть.

— Вот, — сказал он. — Давайте-ка вместе глянем…

Обе бумаги представляли собой сканированные копии архивных документов. Из архива какой конторы они были взяты можно было только догадываться. С копий их принадлежность тщательно убрали. В одной бумаге речь шла о господине Сафронове — подробно, надо сказать была написана объективка, мелким кеглем на три странички.

— Ух, ты… — подумал Савенко с невольным восхищением. — Живы, курилки… Это ж как надо было постараться! И биография, и связи, и экономика.

Если бы в файле содержались сведения о детском пристрастии к онанизму, то особого удивления у Сергея это бы не вызвало.

Последние сведения о Сафронове датировались мартом-апрелем 1994 года. Далее, шли несколько непонятных ссылок на свидетельства лиц, фамилии или кодовые имена которых на оригинале были замазаны. Ссылка на Службу внешнего наблюдения, где якобы имелись дополнительные документы.

Вторая бумага была посвящена жизни и деятельности Сергея Савельевича Савенко — от рождения и до настоящего момента, и для того, кто сейчас носил эту фамилию, представляла большой интерес. Всегда интересно узнать что-то новенькое о себе, тем более что при покупке документов столь полную картину никто не представлял.

Сергей даже увлекся, читая те биографические подробности, о которых и не подозревал. Он, конечно, догадывался, что купленная им личность не была святой, но, чтобы настолько…

Видно Сергей слегка поменялся в лице во время чтения, потому что Алекс даже вздохнул, и сказал участливо:

— Да не расстраивайтесь вы так, не стоит…

Свой жизненный путь господин Савенко, по мнению неизвестных информаторов, закончил в 1993 году, в Приднестровье. Документы Сергей покупал в Вильнюсе, в 1994. Прибалтика тогда была местом вербовки «солдат удачи» со всего СНГ и, скорее всего, паспорт, военный билет и все прочее, оставались у вербовщиков, которые и заработали на покойном последний раз, продав все скопом Сафронову.

— Ну и? — спросил нынешний Савенко, отрываясь от текста второй объективки. — Что дальше?

— А дальше — нам с вами предстоит выяснить, что общего есть между этими двумя людьми, кроме того, что вы уже столько лет таскаете на себе чужую шкурку…

Алекс изобразил улыбку. На самом кончике носа у него росли три рыжие, достаточно длинные волосины, когда кондиционер посылал в его сторону струю холодного воздуха, волосины начинали шевелиться. Эта деталь обаяния собеседнику не добавляла, но и испортить впечатление уже не могла.