Джеймс Монро - Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца Страница 41

Наконец завтрак закончился и трое мужчин перешли в большой кабинет, где сначала они сели все вместе. Лумис что-то тихо бормотал про себя, опускаясь с довольным вздохом в большое кресло, которое тут же откликнулось, принимая его вес.

— Расскажите мне, — сказал Лумис, — расскажите все.

Сначала говорил Грирсон, холодно, бесстрастно, не упуская из виду ни одной детали, которая представляла какую-либо ценность. Крейг слушал и восхищался тем, что человеческий ум может работать с такой безукоризненной логикой, когда тот говорил о Софи и Марии, об Эшфорде, о самом себе. Ужас, который они испытали на вилле у Сен-Бриака, бегство и охота на них в саду, дуэль, побег — нее это свелось в его изложении к холодному и обдуманному передвижению шахматных фигур, так, словно тело не покрывалось потом во время схватки или не корчилось от боли, так, словно смерть была не чем иным, как самым заурядным событием.

Но в то же время он был абсолютно честен. Крейг убил Сен-Бриака, Крейг проник на виллу. Похвала произносилась столь же легко, как и осуждение, столь холодно и отстраненно, что не могло возникнуть никакой неловкости. Когда Грирсон закончил, Лумис пару раз довольно кивнул и повернулся к Крейгу.

— Хорошо. Теперь расскажите вы. Видите ли, я хочу знать обе версии происшедшего. Мне нужно выяснить, совпадут ли они. Расскажите мне свою версию, сынок. И не беспокойся о времени. В нашем распоряжении целый день.

Какое-то время Крейг сидел молча и неподвижно, вспоминая все, что произошло. Наконец он сказал:

— Ты, большой, толстый, грязный подонок, что еще я должен сделать для тебя? Я убил человека, которого ты хотел видеть мертвым, я украл документы, которые ты хотел заполучить. Я старался спасти Эшфорда. Я научил Грирсона драться. И единственное, чего я не сделал — так это не погиб, но тебе и не следовало на это рассчитывать. Ты думал, что я настолько глуп, что дам себя поймать. И ты ошибся. Ты приказал Грирсону бросить меня, — и он это сделал… А когда мы снова встретились, я сказал ему, что убью его, если он попытается сделать это еще раз. Может быть, я так и сделаю… Я не знаю. Но ты… ты — мерзавец, и я точно так же могу убить и тебя.

Он остановился в ожидании взрыва, но Лумис остался все таким же совершенно спокойным и расслабленным.

— Если ты выйдешь отсюда живым, — заметил он.

— Я выйду, — заверил Крейг. — И я вернусь сюда за тобой. Но уж если мы говорим друг другу голую правду, то позволь мне спросить тебя кое о чем. Что произошло с Пуселли? Я думал, что ты собираешься задержать его здесь.

— Тут я должен просить у тебя прощения, — признал Лумис. — Я действительно виноват, что это прошляпил.

Беда заключается в том, что Пуселли — человек, за которым очень трудно следить. Наши парни потеряли его. — На какой-то момент хорошее настроение покинуло его, и он прорычал: — Я поговорил с ними как следует. — И снова вежливо: — Но ведь все это не имело большого значения, верно? Я так понял, что ты справился с Пуселли без особого труда?

— О да, — с горечью сказал Крейг. — Я справился с ним. Я всадил ему в руку пулю тридцать восьмого калибра.

— Ну, вот видишь, — кивнул Лумис.

— Дело вовсе не во мне, — сказал Крейг. — Он и его дружок-садист могли убить невинных людей.

— Невинных, — задумчиво повторил Лумис. — Какое приятное слово. Такое привлекательное. Такое старомодное. Хотя немного глупое — в твоих устах. Это все были люди, с которыми ты общался, не так ли? Ты подобрал двух девушек; ты вломился в их дом; ты подружился с Тернером… стрелял с ним из пистолетов, что позволило Ля Валере узнать, где ты находишься.

— Мне повезло, что я это сделал, — сказал Крейг. — Иначе они бы меня схватили.

— Ты все равно справился бы с ними, — сказал Лумис. — Я допускаю это. Парочка сексуальных пташек и миллионер — любитель выпить. Между прочим, у них было все, чего тебе хотелось… кроме благоразумия.

— Они позволили мне уйти, — снова возразил Крейг.

— А ты втянул их в это дело, — настаивал Лумис. — И если они оказались в опасности, то это была твоя ошибка, не так ли? Грирсон лучше знал, как надо вести себя. Он не хотел брать их с собой. Он хотел оставить их.

— Они служили хорошим прикрытием, — сказал Крейг. — И в любом случае Грирсон был намерен меня бросить.

— В каждый момент времени нужно делать только одно дело, — весело сказал Лумис. — Теперь давайте вернемся к твоим друзьям. Подобрал бы ты их на дороге, будь они несколько толще или наоборот? Остался бы ты на вилле Тернера, будь они не столь симпатичными? Ты же знаешь, что тебе не следовало там оставаться. Грирсон-то не сделал этого. И раз ты мне неустанно повторяешь, что ты такой изумительный парень, что все мог сделать сам… А сломанные пальцы и все такое…

Теперь поговорим о дезертирстве Грирсона. Действительно, он покинул тебя… потому что я приказал ему так поступить… и теперь я намерен рассказать, почему. Я думал, что ты сам сможешь выпутаться из беды… и я хотел, чтобы это произошло именно так… и более того, я хотел, чтобы ты проделал это с максимально возможным шумом… потому что тогда это походило бы на работу любителя. И ты оказался самым подходящим любителем, которого нам удалось найти. У тебя были средства для выполнения этой работы, у тебя был мотив, и мы предоставили тебе возможность. Когда все было бы кончено и вы выбрались…

— Если бы я выбрался, — поправил Крейг.

— Ты бы выбрался, — сказал Лумис. — Мы не собирались заставлять тебя играть с ними бесконечно… когда бы ты выбрался, то должен был исчезнуть. Французы запросили бы нас о Рейнольдсе, а мы им ответили, что такого не существует. И все это время ты бы счастливо жил на Багамских островах или где-то еще.

— А если бы они запросили о Крейге?

Лумис хитро посмотрел на него.

— А как бы они могли это сделать? Только представьте себе, что они запрашивают о Крейге. А мы спрашиваем, почему они им интересуются. Они заявляют, что он убил Сен-Бриака, а я отвечаю, что, по моим сведениям, несколько недель назад Сен-Бриак убил Крейга, и спрашиваю их, верят ли они в привидения. Они оказались бы в глупом положении, не так ли? А французы терпеть не могут попадать в глупое положение.

— Так что все в полном порядке? — спросил Крейг.

— Ты считаешь? Я могу объяснить роль Грирсона. Просто еще один боевик, которого ты нанял для осуществления этого дела… но что делать с Эшфордом? Вначале, когда я только планировал эту операцию, Эшфорд был всего лишь любовником Ля Валере. И он действительно был им, сынок. Я использовал Эшфорда по той же причине, по которой использовал и тебя. Он не был профессионалом… просто так случилось, что он был влюблен в Ля Валере… и Ля Валере обожал его. Я заставил его работать на нас. Я шантажировал его. И теперь он мертв, потому что ты позволил Ля Валере найти его, и его связи стали известны. Конечно, мы будем все отрицать, и они не смогут ничего доказать… но тем не менее все станет известно. В эту минуту в Париже есть человек, который знает, что я причастен к этому убийству. Может быть, сейчас он уже знает, почему это произошло… и это чертовски весомая причина. Так не должно было случиться.

Ты же не думаешь, что я занимаюсь такими вещами каждую неделю, не так ли? Я убиваю тогда, когда не существует другого способа решения проблемы, — и Сен-Бриак был одним из тех, кого нужно было убить. Не сделай мы этого, он убил бы огромное количество людей и, возможно, вызвал бы войну. Потому я нашел тебя. Видишь ли, ты был сделан, как на заказ, не правда ли? В любом случае я знал, как добраться до них. А я никогда не ошибаюсь.

— Полагаю, что это когда-нибудь должно было случиться впервые, — сказал Крейг. — Мне очень жаль, что таким случаем оказался я.

— Когда я говорю никогда, это означает никогда. В том числе и теперь. В том числе и с тобой. Я просто не делаю ошибок. Ты их делаешь, и я их тебе объяснил. Существуют вещи, о которых тебе следует знать, и я могу, если хочешь, рассказать, почему ты их делаешь. Но я не стану этого делать. Я не решаюсь. Все твои ошибки были предусмотрены. Посмотри-ка. Тот факт, что вы подобрали девушек, показывает, что вы были не моими агентами. Затем деньги, которые вы взяли из сейфа. Это доказывает, что вы оба были преступниками.

— А Эшфорд?

— Эшфорд просто столкнулся с проблемой, слишком серьезной для него. Он любил человека, который пытался погубить свою страну. Он обнаружил это… и это оказалось для него слишком тяжело. Это его убило. Когда мы начали серьезно обсуждать меры, которые должны предпринять наши люди, он попытался связаться с британской разведывательной службой, и мы сказали, что это его право. Мы не могли допустить, чтобы он был связан с нами. Другая сторона наверняка узнала об этом, но они не смогли ничего доказать.

— Во всяком случае, большинство их них порядочные люди. Алжир для них — сумасшедший дом с открытыми настежь дверьми. И они пытаются их закрыть. Сложность заключается в том, что некоторые из этих сумасшедших — достаточно высокопоставленные люди, настолько высокопоставленные, что имеют возможность защитить Сен-Бриака и ему подобных; будь это не так, мы давно запросили бы его выдачи. Теперь он мертв и они ничего не смогут с этим сделать, разве только потребовать твоей выдачи. И если ты — Крейг, то ты мертв, а если ты — Рейнольдс, то тебя не существует. И мы можем это доказать.