Тринадцатая ночь. Роман-гипотеза - Сергей Александрович Кредов Страница 43

— Про душу и тело, честно говоря, не слышал. Про наркотики слышал.

При этих словах подполковника его телефон завибрировал на поверхности стола.

— Слушаю, Найденов.

— С вами, Владимир Ильич, говорят из администрации президента Российской Федерации, — отчетливо раздалось в трубке.

— Слушаю.

— Вы можете сейчас разговаривать конфиденциально?

— Могу.

— Соединяю вас с президентом России Владиславом Владиславовичем Букиным.

Подполковник плотно прижал аппарат к уху, поднялся с места и сделал несколько шагов от столика.

— Здравствуйте, Владимир Ильич. Я хочу поблагодарить вас за помощь в раскрытии преступления, совершенного против моего друга. Вы понимаете, о чем я говорю. Надеюсь вскоре сделать это лично. Вы в ближайшую неделю не уезжаете из Питера?

— Никак нет, Владислав Владиславович.

«Да хоть бы и собирался. Куда я денусь с подводной лодки».

— Тогда до встречи.

— И у вас есть знакомый по имени Владислав Владиславович, — подколола Оксана подполковника, когда он вернулся за столик.

— Куда мне за вами угнаться.

— А я, знаете, ухожу из президентского пула. Хватит, все!.. Но вы опять о чем-то думаете, Владимир Ильич. О своей паршивой, нескончаемой работе? Неужели вы не можете забыть о своих кражах хотя бы сейчас, в обществе молодой, привлекательной девушки? — в ее голосе, отметил Ильич, все отчетливее звучало кокетство.

— У меня тост, милая Оксана.

— Это другое дело. Я вся внимание.

— У нас, сыщиков, есть такое понятие: «включить дурака». Звучит грубовато, я понимаю. Смысл его в том, что не во всем в жизни надо разбираться до конца. В любом расследовании надо уметь поставить точку.

— Меньше знаешь — крепче спишь?

— Приблизительно. У каждого человека есть право на тайну. Это я вам говорю уже не как сыщик, а как бывший учитель. И давайте с вами выпьем за тайны, которые сближают людей, как бы странно это ни звучало.

— За тайны, которые сближают… Как хорошо!

Впервые за последние двое суток Оксана чувствовала в себе умиротворение. В ней просыпалась надежда на то, что шок, пережитый ею, постепенно пройдет. Ей захотелось прижаться к подполковнику. И написать что-нибудь хорошее. О любви.