Ариф Караев - Раскол Страница 45

— Погромы еще продолжаются?

— Уже нет.

— А что конкретно делает «непримиримая» оппозиция?

— Пытается создать видимость, будто она представляет собой силу. Пикетирует военные части, некоторые государственные учреждения. Но это только одна видимость. Наступит установленный кем-то час, и танки спокойно покинут свои боксы и выйдут на улицы города, даже не заметив, что их кто-то пытается блокировать. Или же в город будут введены войска.

— Ну хорошо, сейчас должны подъехать наши коллеги. Ты, конечно, извини, но собраться в другом месте у нас нет ни возможности, ни времени. Если Алексей Васильевич будет с тобой связываться, скажи, что я привезу документы, пусть не беспокоится. А сам я не знаю, смогу ли сюда вернуться. Мне почему-то кажется, что события будут разворачиваться очень динамично, я бы сказал, даже слишком динамично.

Не успел Вагиф закончить последнюю фразу, как в коридоре раздался требовательный звонок. Семеро сотрудников КГБ во главе с Рауфом прошли в комнату. Практически все они были опытными сотрудниками, хорошо знающими свое нелегкое ремесло. Поздоровавшись, они, не теряя драгоценного времени, сразу перешли к делу. Был намечен план действий. Из разговора с ними Вагиф понял, что в настоящее время агентурная сеть практически парализована и никаких оперативных сведений о происходящем в городе они не имеют. Это было недопустимо. Необходимо было во что бы то ни стало разобраться, кто является истинной движущей силой происходящего, отделить организаторов и вдохновителей всего этого ужаса от непосредственных исполнителей.

Безусловно, девять человек, считая Вагифа и Зару, не могли что-либо изменить, но проделать соответствующую работу, которая помогла бы в будущем произвести беспристрастный анализ и честно ответить на вопрос, кто виноват в случившемся, они были просто обязаны. Хотя бы потому, что прекрасно понимали: в противном случае это спишут на весь народ, вольно или невольно давая некоторым злопыхателям право требовать принятия адекватных мер. Чего, очевидно, и добивались организаторы событий в Сумгаите и Баку.

Через полчаса три «шестерки» — это были частные машины сотрудников комитета — разъехались в разные стороны. Две из них — по три сотрудника в каждой — поехали в центр города. На них была возложена обязанность проконтролировать все те места, где активно действовали оппозиционные силы. Имелись в виду места пикетирования военных частей и государственных учреждений. Задача заключалась в следующем — фиксировать всех подозрительных лиц, призывающих к каким-либо действиям, носящим провокационный характер. Кроме того, они должны были осуществить прямой контакт с агентурной сетью для создания банка данных, необходимых для анализа. Подобные контакты обычно не практиковались, и на них пошли только в силу реально создавшихся условий, усложнивших другие, более привычные формы контакта.

Третья машина, с Вагифом и Рауфом, поехала к тому ученому, которого они должны были посетить согласно приказу Алексея Васильевича. К институту, где этот ученый работал, они подъехали к трем часам дня. В здании практически никого не было. Они беспрепятственно миновали пост охраны и поднялись на второй этаж, где и нашли этого ученого в маленькой темной лаборатории.

Представившись, они попросили его уделить им время. Что-то буркнув себе под нос, он, не поворачивая головы, скрипучим голосом предложил им подождать в соседней комнате.

— М-да, только и произнес Вагиф, опускаясь в расшатанное кресло.

— Чем могу быть вам полезен? — вдруг послышался тот же самый голос, и в дверях наконец появился ученый.

Вагиф кратко объяснил ему цель своего прихода. Тот внимательно выслушал, а потом улыбнулся и вдруг заявил, что необходимые документы у него дома. Потом, все так же улыбаясь, предложил заехать за ними к нему домой после шести вечера. Вагиф почувствовал, что начинает закипать. Рауф, поняв это, разрядил ситуацию шуткой и вежливо, но настойчиво еще раз объяснил цель их прихода.

Наконец ученый соизволил объясниться. Оказалось, что все равно раньше шести эти чертовы документы никак не получить. Ему необходимо кое-что еще дописать, после чего он сможет передать им бумаги, в противном случае они не представляют для них интереса.

Вагиф хотел оставить с ним Рауфа, но тот, почувствовав это, так проникновенно посмотрел на него, что Вагиф скрепя сердце согласился на предложение ученого заехать к нему домой. Еще раз напомнив служителю науки об ответственности, они покинули эту странную лабораторию.

С момента их первой встречи с остальными сотрудниками прошло более полутора часов. Посмотрев на часы, Вагиф предложил Рауфу, сидящему за рулем, вернуться в дом Зары. Вполне возможно, что к этому времени могла поступить первая информация от агентуры. Предчувствие его не обмануло, кое-что их уже ожидало. Сотрудники, которых привел Рауф, работали виртуозно. Большей оперативности трудно было ожидать.

Полученные сведения представляли несомненный интерес. Из более чем десятка донесений становилось ясно, что происшедшее явилось неожиданностью даже для большинства лидеров оппозиции. Более того, они сами были напуганы тем, что произошло в городе. Здесь необходимо кое-что пояснить. Среди так называемых новых лидеров оппозиции были такие, которые очень часто разглагольствовали о необходимости покарать врага и так далее. Но в большинстве случаев это был лишь своеобразный политический трюк. Они хотели оттеснить лидеров из числа интеллигенции, больше склонявшихся в сторону взвешенных решений, и, играя на чувствах и эмоциях народа, перехватить инициативу, стать во главе оппозиции. Как правило, они нередко перегибали палку. Но одно дело — говорить, а другое — действовать. Многие еще помнили методы успокоения, которыми мастерски владели силовые институты Союза. Поэтому создать видимость каких-то вооруженных отрядов, натужно призывать к немедленному развалу СССР — на это они еще были способны, но организовать в городе то, что произошло в середине января, они при всем своем желании не могли, во всяком случае тогда не могли.

Более того, по свидетельству многих очевидцев, с некоторыми не в меру смелыми лидерами случались чуть ли не истерики, когда им докладывали о том, что творится в городе. Один из них, выпив с горя лишка, с ужасом кричал, что его подставили, обещали помочь, а спровоцировали никому ненужную бойню. А всю ответственность потом свалят на него.

По информации ряда агентов, в толпе возбужденных горожан часто появлялись странные люди, призывающие к насилию. Некоторые из этих людей были известны сотрудникам комитета. Будучи, как правило, выходцами из Южного Азербайджана, они работали на некоторые западные разведки. Никаких хорошо организованных, а тем более вооруженных групп в городе практически не было, хотя оружие как таковое имелось. Чаще всего им бахвалились подвыпившие юнцы, вовсе не собиравшиеся с помощью его отстаивать какие-нибудь идеалы. Явно ощущалось, что у этих людей нет единого, хорошо организованного центра. Все это, за исключением трагедии, происшедшей с армянским населением города, больше напоминало какой-то дьявольский фарс, организованный кем-то со стороны, в котором все — и трагедия с армянами, и вызывающе воинственные призывы, и автоматы «Калашникова», в большинстве своем из школьных арсеналов с продырявленными стволами и без патронов — должно было создать видимость чего-то серьезного, неотвратимого, преступного. Чтобы иметь в дальнейшем серьезные основания для наказания, чтобы другим было неповадно.

По свидетельству одного из сотрудников ГАИ, он заметил, как к группе молодых парней, вольготно расположивших недалеко от сквера, подъехала машина, полная продуктов и водки, которые оперативно передали этим защитникам свободы. Поехав за ними, он вышел на небольшой магазин, где ему на вопрос, куда только что был отправлен груз, вызывающе ответили, что за все уплачено и пусть он вообще лучше убирается, а то ему даже погоны не помогут. В другом месте тот же сотрудник милиции видел, как бесплатно раздавалась анаша.

Все эти факты невольно подтверждали слова Полковника, охарактеризовавшего происшедшее в Баку как последнее, самое кровавое звено единой цепи, которую кто-то цепко держал в своих преступных руках.

К пяти часам вечера была собрана информация как от агентуры, так и от самих сотрудников, ведущих непосредственное наблюдение за развитием событий в городе. Картина в целом была ясна. Силовые институты, привыкшие к беспрекословному подчинению верхам и хорошо прочувствовавшие на собственной шкуре, что значит ослушаться и, не дай бог, проявить инициативу, на все запросы получали уклончивые ответы. И только на один вопрос ответ был вполне однозначен: не вмешиваться это функция другого министерства. МВД кивало на КГБ а тот, в свою очередь перекладывал всю ответственность на армию, и так до бесконечности. Руководители соответствующих республиканских ведомств, вскормленные той же самой системой и хорошо усвоившие на всю оставшуюся жизнь, что вперед батьки лезть в пекло небезопасно, отсиживались в стороне, соблюдая раз и навсегда принятые правила игры. А в городе все это время происходило то, что в цивилизованных странах называют массовыми беспорядками, и никто не пытался их остановить, хотя в городе к тому времени находились двенадцать тысяч солдат внутренних войск, которые могли взять ситуацию под контроль.