Овидий Горчаков - Американский синдром Страница 46

Несмотря на халатное исполнение военными криминалистами своих обязанностей, я не склонен обвинять их в полной некомпетентности. Нет, в ходе следствия они довольно скоро пришли к выводу, что Джеффри Р. Мак-Дональд виновен-таки в убийстве своей семьи и 1 мая 1970 года обвинили его в троекратном убийстве. Согласно закону, дело Мак-Дональда было передано на основании статьи 32-й Единого кодекса военной юстиции для принятия решения о дальнейшем ходе дела полковнику Уоррену Року. Военные криминалисты стояли на том, что убийства были совершены не какими-то далекими от хирургии лицами, находившимися под воздействием ЛСД или других наркотиков, а опытным хирургом, и этим хирургом мог быть только Джеффри Р. Мак-Дональд. Рана, которую он нанес себе для отвода глаз, также была произведена хирургом. Остальные его ранения были вовсе неопасны для жизни. Но высокое начальство Форт-Брагга и высшее начальство Пентагона сразу осознали нежелательность процесса над Мак-Дональдом в тот бурный год для чести армии и ее специальных войск.

Как известно, Мак-Дональда должен был судить не суммарный или специальный военный суд, а суд высшей ступени — общий (или генеральный) суд, имеющий право приговора к смертной казни. Созывается такой суд начальником воинского соединения от командира дивизии и выше. В данном случае его должен был созвать командующий Центром специальных войск имени президента Кеннеди. Но тут начались консультации с главным военным юристом и Пентагоном. Пентагон надел на Фемиду в погонах смирительную рубашку, в рот ей сунули кляп. И концы в воду. Журналист Джек Андерсон напрасно писал об этом армейском произволе. Через девять месяцев Фемида в зеленом берете разрешилась «шотландским» вердиктом: вина обвиняемого не доказана.

В 1976 году апелляционный суд США, рассмотрев ходатайство Мак-Дональда, снял обвинение с него в тройном убийстве на том основании, что нарушены были его права как гражданина США на «суд скорый и справедливый».

Казалось, Сегал выиграл дело для своего клиента.

В июне 1977 года Уорхейд и Кассабы подали жалобу в Верховный суд США на решение о снятии обвинений с Мак-Дональда, и Верховный суд отменил это решение.

Доктор Мак-Дональд и его адвокат Сегал сумели на годы оттянуть разбирательство дела. За ними стоят могущественные силы, готовые надругаться над справедливостью и покрыть зло, как это делалось во время Уотергейта. Нельзя допустить, чтобы эти силы победили и вновь отсрочили возмездие».

Если у Гранта и были раньше какие-то сомнения в виновности Мак-Дональда, то все они отпали по прочтении пресс-релиза. Наихудшие опасения Крейга оправдались: силы, стоявшие за убийцей, торжествовали победу. Но была ли это окончательная победа?

В конце пресс-релиза Крейга был приклеен такой смелый, даже дерзкий постскриптум:

«Перед истеблишментом стоял выбор: дискредитировать или «зеленых беретов», «гвардию американской армии», и их хозяев в центральной разведке, или хиппарей, многие из которых выступали против войны во Вьетнаме. Третьего пути не было дано. И с благословения коррумпированной администрации президента Никсона военщина и ЦРУ сделали свой выбор, избрав козлом отпущения выдуманных Мак-Дональдом «мирников»-хиппарей. Теперь же на это преступное решение легла печать администрации президента Картера!»

ГИБЕЛЬ ОРЛА

По дороге в Роли Грант стал свидетелем убийства.

Где-то на полпути черный водитель автобуса довольно резко затормозил, остановил громадную машину и, обернувшись к пассажирам, объявил:

— Никто не хочет поглядеть на американского лысого орла?

Сидевший рядом с Грантом пожилой, совершенно лысый человек в очках, смахивающий на школьного учителя, вскочил на ноги:

— Вот спасибо, мистер! Ведь это же исчезающий вид, на первом месте в нашей Красной книге!..

Почти все пассажиры поспешили выйти из автобуса. Орел парил впереди, слева от шоссе, освещенный лучами предвечернего солнца, не успевшего еще закатиться за Великие Дымные горы. Белая голова и белый хвост, дымчато-коричневый корпус с белыми пятнами.

— Высота полмили, не больше, — сказал кто-то из пассажиров.

— Какой красавец! — восхищенно воскликнула экспансивная леди в летах. И в джинсах. — Точно слетел он с большой печати Соединенных Штатов Америки.

— Не красавец, а красавица, — поправил ее лысый.

— Лысая красавица?! — захихикала леди. — А вы откуда знаете? Разве отсюда видно?

— Видно, — ответил лысый под смех окружающих. — У белоголового орлана размах крыльев семь футов, а у орлицы все двенадцать. Живут до сорока лет. За двое суток может пролететь шестьсот миль. У здешних орлов гнезда в горах, но они кормятся у океана, у рек и озер. Едят рыбу, змей и ящериц, падаль, птиц, небольших животных. Вопреки мифам и легендам, не нападают на людей и не крадут маленьких детей…

— А почему, мистер Всезнайка, посадили эту птицу на наш герб, наши доллары и монеты? — спросил нагловатый молодой парень, подмигивая своей девице.

— Так уж получилось в 1782 году, — ответил лысый, машинально поглаживая голый череп. — Историки уверяют, что орел впервые стал гербом в Древней Сумерии пять тысяч лет тому назад. Потом он высоко летал и в Греции и Риме. Перед каждым легионом несли копье с орлом. Орел украшал герб Карла Великого, входил во многие королевские, дворянские гербы. Двуглавый орел сделался гербом Византии, Австрии, Испании, России. Одноглавый орел был у Наполеона, у польских королей. И потому многие наши конгрессмены после революции не желали признавать монархического орла. Бенджамин Франклин категорически протестовал против орла, называя его аморальной, хищной, вороватой и вшивой птицей. Вместо него он предлагал истинно американскую птицу — дикого индюка. Но кто-то отыскал лысого орла, туземца Америки, неизвестного в Европе, и он почти двести лет тому назад стал нашим гербом.

— Я читал где-то, — сказал нагловатый, — что в орлином гнезде нашли один рваный кед, пустую пивную бутылку, мужские плавки, лампу фотовспышки и журнал «Пентхаус». Эти мудрые птички знают, что к чему…

— В сороковом году, — сказал лысый, — конгресс принял билль, запрещающий убивать орлов…

— Пора ехать, — сказал черный водитель.

Орел вдруг пошел в пике.

— Наверно, на зайца нацелился, — воскликнула девица нагловатого.

На полпути к земле орел вдруг как-то странно подскочил. Донесся чуть слышный звук выстрела. А птица уже падала камнем вниз…

— Прекрасный выстрел! — с завистью сказал, присвистнув, нагловатый.

— За такой выстрел убить мало! — рявкнул лысый.

— Там птицефермы, — заметил водитель. — Пора ехать!

— Их всего тысячи четыре осталось, — горевал лысый.

— Чучело небось можно за три сотни загнать, — сказал кто-то. — Поехали, что ли!

— Безобразие! — негодовал лысый. — Скоро орлы у нас останутся только на долларовых бумажках и пуговицах солдат и офицеров!

— Ерунда! — донесся из толпы пассажиров пропойный бас. — На Аляске их больше, чем воробьев.

— «Ерунда!» — оскалила зубы девица нагловатого. — Это же была орлица, а в гнезде у нее дюжина цыпляточек…

— От силы три орленка, — ввернул лысый орнитолог. — А отец-орел, — продолжал он, — их кормит и воспитывает, пока они не научатся летать и добывать пищу. Не пропадут…

— Вот это отец! — сказала девица с чувством. — Орел! Не то что нынешние мужики…

— Ладно! Ладно! — пробурчал нагловатый. — Ты этого… не того…

— Президент Кеннеди, — со вздохом произнес лысый, — сказал, что не будет нам прощения, если мы дадим исчезнуть этой «жестоко красивой и гордо независимой птице…»

— Кеннеди был душкой, — сказала молодящаяся старушка в джинсах, — от русских нас спас…

У самого автобуса, словно боясь, что он может уехать без него, стоял пожилой индеец из живущего в Северной Каролине племени чероки. У него было бесстрастное, словно вырубленное из гранита Великих каньонов лицо, орлиный нос, чеканный профиль. Две с половиной тысячи лет жили его предки в этом краю непуганых орлов. Редкая стрела доставала их в лазурном поднебесье. Счастливчики с орлиным зрением носили перья гордой птицы на голове. По бронзового цвета щекам скатилась слеза. Не двести, а тысячи лет жили индейцы чероки в этом краю орлов, и вот два века уже хозяйничают в нем бледнолицые братья, и приходит конец и орлам, и индейцам…

Этот эпизод Грант вспомнит, когда в ходе операции «Орлиный коготь» коготок американского орла увязнет в песке иранской пустыни Деште-Кевир. И вновь вспомнит летом 1985 года…

А в небесной выси, подчеркивая нечаянную символичность гибели птицы, несся со сверхзвуковой скоростью новейший истребитель «Ф-15 Игл». «Игл» тоже орел. И тоже американский. Но этот орел совершенно секретный…