Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 5 Страница 50

И все это богатство принадлежало СРС.

Верней – не только СРС. Судном владели на паях Специальная разведывательная служба САСШ и министерство обороны САСШ, хотя судно и числилось как гражданское, и даже строилось как гражданское, на частные средства. В регистре Ллойда не был указан радар, позволяющий следить за обстановкой на расстоянии в пару сотен морских миль и несколько беспилотных летательных аппаратов различного назначения, один из которых выполнял роль своеобразного мини-AWAKS, поставляя информацию группе наблюдения на корабле. Ничего в регистре Ллойда не было сказано и про два вертолета-самолета MV-22 в морском ударном варианте, способных нести самое разнообразное вооружение, в том числе и две торпеды Мк46 или даже две противокорабельные ракеты. Наконец, в регистре Ллойда ничего не было сказано о Hotel Company 26 MEU USMC- штабной роте двадцать шестого экспедиционного корпуса морской пехоты САСШ, в последнее время проходившей в документах под условным наименованием "Яд гюрзы" и считавшейся одним из самых подготовленных специальных подразделений САСШ, ориентированным на активные действия в глубоком тылу противника. Официально их тренировали для освобождения заложников, находящихся во враждебном окружении – но на самом деле они могли исполнять и другие миссии. Командовал специальным отрядом полковник КМП США Тимоти Ругид.

Сейчас, отряду спецназа морской пехоты САСШ предстояла чрезвычайно трудная миссия. Где-то на территории бунтующей Польши или на территории Австро-Венгрии находилось некое лицо. Это лицо находилось под враждебным контролем, и само по себе так же было враждебным. Но это лицо было нужно североамериканской разведке, причем непременным условием этой операции являлся захват этого лица живым. Североамериканскому правительству не нравилось то, что происходило в мире, не нравилось то, что оно опять выполняло роль "комнатной собачки" у британцев – и оно решило играть в свою игру. Одним из этапов этой игры было изъятие данного лица и перемещение его на территорию, подконтрольную Североамериканским соединенным штатам. Контроль этого лица являлся важным условием для того, чтобы в будущем претендовать на несколько большие в геополитике роли на европейском континенте.

Учитывая сложность миссии – им предстояло преодолеть всю (!!!) территорию Австро-Венгрии, а потом еще вернуться назад – вертолеты MV-22 были признаны непригодными для выполнения такого рода миссии. Их место в ангаре занял большой МН-47 фирмы Боинг, вертолет для специальных операций за линией фронта, им пользовались отряды парашютистов-спасателей ВВС САСШ для спасения сбитых за линией фронта летчиков, ими пользовались и спецотряды североамериканской морской пехоты. Именно такой вертолет вернул в свое время Ругиду полковник русского спецназа на базе в Средней Азии – он должен был их интернировать, а вместо этого приказал отдать вертолет, дозаправить их и отпустил восвояси. Сейчас, находящийся в зале слежения полковник Ругид был одет точно так же, как этот русский полковник – камуфляж "серый волк", черный берет с серебристой эмблемой батальонов смерти "череп и кости", русский автомат с подствольным гранатометом вместо привычного М4А2. При проработке операции долго решали – в какую форму вырядить подразделение "яд гюрзы". Решили что в русскую – действовать им все же нужно было на русской территории, хоть североамериканское правительство и приветствовало стремление Польши к "незалежности" – но все понимали, что это русская территория. Лететь им предстояло над территорией Австро-Венгрии, существовала вероятность что вертолет собьют – но решили, что если его собьют, то форма уже никому не понадобится. Тем не менее – австрийскую форму, голубую в серых пятнах им тоже выдали, несколько комплектов.

Хуже было с вертолетом. У него были огромные баки по бокам, из-за чего в профиль он смотрелся комично, как будто человек надул щеки – но и этого могло не хватить. Дополнительные баки установили в самом салоне, они были не протектированные, и морские пехотинцы сидели, считай на бочках с керосином. Один зажигательный снаряд, попавший в этот бак – и всё, все живьем сгорят.

Но иного выхода не было.

Сейчас все зависело от агента. Оперативных возможностей в Европе у североамериканской разведки было не так много, внедрить агента в окружение лица, которое интересовало североамериканскую разведку, возможности не было. Агент был совсем в другом месте, он был внедрен в окружение лица, которое должно было выехать на встречу с объектом, причем выехать инкогнито, не с территории Австро-Венгрии, а с территории Священной Римской Империи. После того, как указанное лицо достигнет места и встретится с объектом – североамериканский агент должен был дать условный сигнал с помощью передатчика одноразового действия. Постоянно отслеживать перемещения агента с помощью передатчика было невозможно, поскольку он находился в окружении высокопоставленной персоны и передвигался на специальном транспорте, с включенной аппаратурой подавления. Эта аппаратура работала для того, чтобы не допустить подрыва кортежа на радиоуправляемом фугасе – но и все другие передачи успешно глушила. Тем не менее – североамериканская разведка отслеживала движение кортежа посредством спутника наблюдения типа KH**, который специально для этого сменил орбиту.

Данные передавались на Леди залива в режиме реального времени, для этого на Леди залива был оборудован специальный зал, и имелась антенна для приема передач со спутника. В просмотровом зале были четыре вспомогательных экрана, каждый из которых представлял собой гражданский телевизор Motorola*** с диагональю сто два дюйма, а основной экран был размером десять футов на четыре фута. Большой, в общем экран – и сейчас на нем как раз было видно – KH позволял вести наблюдение и ночью – как три совершенно одинаковых европейских внедорожника (в САСШ они стоили как самый дорогой Кадиллак) остановились у блок-поста польских повстанцев на въезде в Ченстохов.

– Колонна остановилась – прокомментировал один из двух операторов – оперативное время пятьдесят девять-одиннадцать-семнадцать****.

– Блок-пост, наблюдаю пулеметный бронетранспортер, два гражданских транспортных средства, восемь комбатантов с легким оружием – прокомментировал второй оператор – намерения неизвестны.

Это уж точно. Во взбаламученной рокошем Польше сейчас вряд ли о ком-то можно сказать, что его намерения известны. Разве что у русской армии, окружившей Варшаву и почему то остановившейся. Эти свои намерения ясно и четко продекларировали…

– Похоже, какой-то разговор… Признаков враждебности нет.

Полковник зевнул. Ему все это уже надоело, а от постоянного созерцания экрана он "посадил" глаза и они болели.

– Если будет что-то – сообщите мне.

И вышел из зала наблюдения…

Группа спецназа КМП, которой разрешалось выходить на палубу только по ночам и только по двое сидели в просторных каютах ниже ватерлинии – судно было широким и места внутри было неожиданно много. Все они переоделись в русскую военную форму и сейчас находились в полной боевой готовности. Кто-то спал, кто-то читал, кто-то брился, кто-то ухаживал за своим оружием. Русское оружие у тех, кто обучался его применять,***** пользовалось популярностью из-за своей надежности и неприхотливости, а русский пулемет, которым был вооружен каждый второй боец группы, весил в полтора раза меньше североамериканского и при этом был значительно надежнее.

– Офицер на палубе! – крикнул кто-то

– Сэр! – морские пехотинцы мгновенно образовали нечто вроде каре – рота Отель…

– Вольно… – скомандовал полковник – разойдись.

– Есть, сэр!

Свет в каюте был приглушенным, что для болевших глаз полковника Ругида было как нельзя кстати. Он лег на свободную кушетку – и не заметил, как провалился в сон.

Колокол громкого боя вырвал полковника из объятий сна, тренированное тело на рефлексах полетело с кушетки прежде чем включился мозг – как и все морпехи полковник начинал с Пэрис-Айленд и с верхней койки. Громко топая бойцы спецгруппы "Яд гюрзы" строился между кроватями, никто никем не командовал – некем тут было командовать, в подразделении только сержантский и офицерский состав.

– Готовность минута – полковник пришел себя – боевое снаряжение. До моего возвращения никому не отлучаться!

В зале боевого управления, в который чудесным образом превратился зал управления подводными работами – царило оживление, представитель СРС в звании коммандера военно-морского флота действующего резерва нервно курил, сбрасывая пепел в пепельницу – у него всегда была своя пепельница, чем то похожая на дамскую пудреницу и он всегда носил ее в кармане, потому что с курением боролись, и в Пентагоне например нельзя было найти ни одной пепельницы уже несколько лет, а в туалетных комнатах стояли датчики дыма и сирены. Услышав шаги, СРС-ник нервно повернулся