Ян Валетов - Левый берег Стикса Страница 54

— Отвечаю, — сказал Дитер. — Все вопросы — второстепенные. Главный вопрос не кто, а почему. Почему — мы знаем. Повалить третий банк по рейтингу в твоей стране так же легко, как самый последний, ты это знаешь сам. Какую базу? Самую простую. Вы все воры. Вы обманули вкладчиков, а завтра так все и будет выглядеть, — опередил он негодующий рык Кости, — ни один банк в мире не может отдать все вклады за один день. И за неделю не сможет. Вы сотрудничали с бандитами и отмывали грязные деньги. Видишь, какая полуправда. Лучше, чем чистая правда. И крыть нечем?

Краснов молчал. Ему очень хотелось бы возразить, но, увы, слова Дитера почти точно совпадали с вырисовывающейся в его голове схемой. И крыть действительно было нечем. Если бы это, определенно, был Кононенко — было бы проще. Понятно, куда бежать, кому в ноги падать, кому платить. Но если за этим стояло молчаливое согласие Президента, тогда двери закрыты. Ни один суд, если бы даже дело до этого дошло, ни в одной инстанции и пальцем бы не пошевелил, чтобы признать действия захватчиков незаконными. Само понятие закона, при всей своей очевидной условности, окончательно превращалось в фикцию, если за этим стояли клановые интересы тех, кто составлял силу и гордость государства.

— А ведь разорвут, — подумал Краснов с неожиданным спокойствием. — Разорвут, как пить дать. В клочья. Прав Дитер. Детали не главное. Суть ясна. Попала нога в колесо. Отыграли.

— Обдумал? — спросил Штайнц. — Теперь давай о деле. Ты полетишь не в Киев. В Варшаву. Там тебя встретит мой и твой коллега — бывший банкир. Поляк. Томаш. Его банк сменил хозяев, он сейчас не у дел, и занимается кое-чем другим, но это уж, если захочет — сам расскажет… Он, правда, не очень любит русских, но для меня сделает исключение.

— А немцев он любит? — спросил Краснов, с обидой.

— Немцев он любит, — неожиданно серьезно ответил Дитер. — Мы издевались над ними семь военных лет, а вы больше пятидесяти мирных. Мы извинились и заплатили сполна. А вы до сих пор относитесь к ним, как к вассалам. По инерции. Разницу ощущаешь? Извини. Так что, немцев он любит. А русских — нет. Но тебе он поможет. Он заплатит пограничникам, таможенникам. Сделает «окно». Украинцы уже брали у него деньги, много раз. «Черные» грузы, знаешь?

Краснов кивнул.

— Ты едешь на точку рандеву, забираешь своих и уходишь обратно. Томаш тебя встречает, сажает на самолет.

— В Берлин?

— Куда скажешь. Паспорта?

— В сейфе. В банке. Там панамские. На меня и жену с детьми. А тот, с которым я прилетел, у Франца. Он забрал его в ресторане.

— Кто может забрать их из сейфа?

— В моем кабинете? Никто. Но я могу продиктовать шифр секретарю. Я ей верю.

Дитер знакомым движением подергал себя за кончик носа.

— Не пойдет. Будем решать здесь. Или в Варшаве. Их будет трудно забрать. Дальше. О главном.

Он посмотрел на часы и взял в руки пульт телевизора.

— Мне очень неприятно сообщать тебе об этом, но ты был убит несколько часов назад. Во время перестрелки в «Trenta Sei». Как раз время ночных новостей…

Костя, как завороженный смотрел на экран. На нем мельтешили полицейские, люди в белых халатах, штатские. В кадре то и дело появлялись носилки, тревожно били по объективу сине-красные блики мигалок. Оператор выхватывал из полумрака кровавые пятна на простынях, черные мешки на молниях, мрачные и блестящие, каталки, пластиковые мешки капельниц в высокоподнятых руках санитаров. Комментарий был, практически не нужен, но диктор говорил настолько внятно, что Краснов без напряжения переводил на слух, почти не понимая, что тот говорит на немецком.

— Еще одним доказательством того, что так называемая «русская мафия» чувствует себя в Берлине, как дома, стала сегодняшняя трагедия, которая разыгралась в модном итальянском ресторане «Trenta Sei» в самом центре города.

По свидетельству очевидцев, около 22.30, в зал вошли два человека, вооруженные автоматами «Калашникова» и открыли огонь по посетителям. Полиция предполагает, что жертвой их должны были стать находившиеся в зале директор представительства российской коммерческой фирмы «Металлинтрейд», господин Фомичев, и его заместитель, господин Заславский.

Фирма «Металлинтрейд» хорошо известна в Германии и занимается поставками лома цветных металлов — из России в Европу. В последнее время господин Фомичев обращался в полицию по поводу звонков с угрозами в адрес фирмы и лично в его адрес, которые, судя по всему, исходили от одной из преступных славянских группировок.

По чистой случайности, сам господин Фомичев и его заместитель, остались живы. Но, во время перестрелки, пострадали другие люди находившиеся в зале. Полиция не сообщает общего количества убитых и раненых, но нам стало известно, что, в числе убитых оказался другой славянин, известный украинский банкир Константин Краснов, находившийся в Берлине на переговорах с представителями одного из крупных немецких банков.

Сопровождавшая его охрана открыла ответный огонь по наемным убийцам, чем спасла жизнь многим, находившимся в этот момент в зале ресторана. Нападавшие были убиты. Как сообщил наш источник в полицейском управлении, убийцы опознаны и принадлежат…

— Ну и? — сказал Краснов, успевший оправиться от неожиданности, отворачиваясь от телеэкрана. — И что Франц предъявит им вместо моего тела?

— Найдет, что, — Дитер открыл ящик стола. — Время мы выиграем, это точно. А больше нам сейчас и не нужно. Вот, держи.… Знакомься, Звягинцев Кирилл Николаевич, шестидесятого года рождения, гражданин Панамы. Паспорт выдан в прошлом году, в июле.

Костя открыл паспорт и увидел свою вчерашнюю фотографию, но уже не удивился. Запас эмоций на сегодня явно иссяк.

— Паспорт настоящий, — продолжил Штайнц, — в стоп-листах не значится, в реестрах присутствует.

— Сколько это стоило?

— Об этом поговорим позже. Если будет возможность. У меня есть заполненный бланк на твою жену. С фотографией, правда, проблема, но это Томаш решит на месте. Дети вписаны в оба паспорта. Кредитные карты…

— Дитер, я могу задать тебе неудобный вопрос? — спросил Краснов.

— Спрашивай.

— На кой черт тебе это нужно?

— Что?

— Ты влазишь в неприятности, тратишь кучу денег на документы, задействуешь связи, которые, как я понимаю, трогают не каждый день. Твои люди, явно с боевым прошлым, рискуют из-за меня жизнью и устраивают пальбу в людных местах. Знаешь, что-то не складывается. Или у меня не хватает воображения. Да, понятно, мы приятели, мы несколько лет работаем вместе. Мы оказывали друг другу услуги личного характера, но это были, — он задумался, подбирая слово, — ну, просто услуги, не более. Вот поэтому я и спрашиваю тебя, дружище, на кой черт тебе все это нужно?

— Хороший вопрос, — заметил Штайнц, вновь опускаясь в кресло. — Может быть не своевременный, ты чуть опоздал, но, несомненно, хороший.

— Это ответ?

— Нет, нет, почему же… Я, пожалуй, отвечу. До настоящего момента это был просто деловой расчет. Ну, конечно, под соусом личных симпатий.

— И в чем же расчет?

— Я думаю, что ты поймешь. Как ты теперь знаешь, я в этом бизнесе человек не случайный…

— Настолько не случайный, что я даже не знаю, действительно ли тебя зовут Дитер Штайнц.

— Логично. Но могу тебя успокоить. Меня действительно зовут Дитер Штайнц. Я не утверждаю, что всегда откликался только на эту фамилию, но мама называла меня именно так. За пару лет до того момента, когда рухнул Союз, аналитики вполне конкретно это предсказывали. Правда в то, что это произойдет быстро, никто не верил, но это уже лишние подробности.

Даже накануне переговоров Коля и Горбачева я не верил в то, что Горби отдаст нам ГДР. Никто не верил. Наши источники говорили, что в его планы не входило радикальноменять существующее положение вещей. Но, на наше счастье, мы готовились. И когда он вдруг сдал позиции, мы поняли, что империя рухнет. Это был не симптом, Костя. Это был знак. Стопроцентно осязаемый и надежный. А что такое крушение империи? Это десятки амбициозных осколков, каждый из которых уверен, что именно он наследник ушедшего величия. Это ненависть между вчерашними братьями. Это разгул преступности. Но, что касается моей службы, это, прежде всего, больные экономики этих осколков, которые бросаются во все стороны, в поисках дешевых ресурсов и настоящих денег. Именно они представляют опасность, если за ними не приглядывать. Они заразны, как грипп, аморальны, по сути, и, очень привлекательны для всех неосторожных, возможностью быстрого обогащения.И вот появляешься ты, со своими грандиозными проектами, с грамотно выстроенной системой. Настроенной не на воровство, прости, не только на воровство, так будет точнее, а и на реальную работу.

Не думай, это не лесть. Ко мне приходили очень многие. Не тысячи, конечно, врать не буду, но сотня-другая наберется. Среди них были разные, были и похожие на тебя. Но абсолютное большинство — воры. Обычные воры. Они приходили с одной мыслью. Вот, вот он, механизм, для того чтобы украсть денег. Вот она — прачечная!