Том Клэнси - Военные действия Страница 8

– Хорошо, я не знаю, что делать, – признал наконец Столл. – Но гончие с Холма[2]не станут ничего предпринимать еще минут девяносто. За это время можно что-то придумать: составить список миссий, в которых Стивен оказывал нам серьезную помощь, или пригласить людей, которым он спас жизнь...

Неужели это тоже ничего не значит?

– Мэт, я ценю вашу заботу о друге, – произнесла Марта, скрестив длинные ноги. – Но прогрессивное финансирование – слишком острый вопрос. Стивен Вайенз попался на том, что забирал деньги с одного проекта и вкладывал их в другой.

– Потому, что понимал, что другой проект важнее для безопасности нации, – возразил Столл. – Себе лично он не присвоил ни цента.

– Это не играет никакой роли, – сказала Марта. – Он нарушил закон.

– Глупый закон.

– И это не играет никакой роли, – повторила Марта. – Будем надеяться, что они не станут серьезно инспектировать Оп-центр из-за того, что мы пользовались незаконным доступом к ресурсам Национального бюро аэрофотосъемки.

– Льготным доступом, – поправил ее Худ.

– Согласна. Только вряд ли Ларри Рэчлин прибегнет к этому термину, когда выяснится, что ребята из ЦРУ получали в десять раз меньше спутникового времени.

И что, по-вашему, произойдет, когда в нашу бухгалтерию заглянет Комитет по контролю за разведкой конгресса США? Мы ведь не всегда расплачивались с НБА за использованное время. Оно вообще не включалось в наши расходы.

– Тем не менее мы вели учет спутникового времени и вложили его в бюджет следующего года.

– Конгресс все равно заявит, что мы живем не по средствам, – сказала Марта, – Они обязательно начнут докапываться, что да почему.

– Стоп! – воскликнул Столл и громко хлопнул в ладоши. – Эта угроза лишний раз доказывает, что нам следует горой стоять за Стивена. Порознь мы – мишени для нападок, вместе – единый фронт. Сила. Если мы заступимся за НБА, конгресс будет вынужден с нами считаться. Особенно если пойдут разговоры об угрозе национальной безопасности.

Марта посмотрела на Худа.

– На самом деле, Пол, многие конгрессмены с удовольствием развалили бы всю систему нашей безопасности. Знаете, какие разговоры пошли в конгрессе после того, как Майк Роджерс спас Японию от Северной Кореи? Мне рассказали об этом близкие друзья. Так вот некоторые политики заявляют; «До каких пор мы должны тратить деньги на защиту японцев от терроризма?» Другие высказывались помягче:

«Отличная работа, вот только почему вы узнали о заговоре так поздно?» То же самое говорят о взрыве тоннеля в Нью-Йорке. Мы нашли злоумышленника, но буквоеды с Холма тут же пожелали узнать, почему разведка не обезвредила его заранее. Нет, Мэт. Мы слишком глубоко просели, чтобы начинать раскачивать лодку.

– Ничего не надо раскачивать, – поморщился Столл. – Надо бросить тонущему спасательный жилет, – Спасательные жилеты очень скоро могут понадобиться нам самим.

Столл протестующе поднял руку, потом передумал и опустил ее.

– Значит, это все, что мы можем сделать для надежного и верного друга?

Оставим его в беде? Черт побери, Пол, выходит, то же самое ожидает нас всех?

– Слишком уж все запутано, – проворчал Худ.

– Дело действительно приняло серьезный оборот.

– Почему? Объясните в конце концов, какая разница откуда нам пришел чек?

– Речь не об этом. Руководству Оп-центра придется признать серьезные ошибки в организации работы. Столл перевел взгляд с Марты на Худа.

– Извините, Пол, но Марта здесь только потому, что Лоуэлла нет в городе.

Вы хотели знать мнение юриста, и она высказала свою точку зрения. Теперь хорошо бы услышать моральную оценку.

– По-вашему, следовать закону аморально? – Карие глаза Марты сверкнули.

– Вовсе нет, – возразил Столл. – Я стараюсь выбирать выражения. Я сказал, что вы высказали свою точку зрения как юрист.

– Моя моральная позиция ничем от нее не отличается, – отрезала Марта. – Промах допустил Стивен Вайенз, а не мы. Если мы попытаемся за него заступиться, журналисты станут рассматривать все наши последующие операции через увеличительное стекло. Чего ради мы должны рисковать?

– Потому что так поступают порядочные люди, – произнес Столл. – Я полагал, что должно существовать своего рода братство разведчиков. Уверен: если Пол или тем более вы, черная женщина...

– Афроамериканка, – жестко поправила Марта.

– ...будете настаивать на том, что добрые дела Вайенза намного перевешивают его ошибку с прогрессивным финансированием, люди прислушаются.

Господи, да ведь он ни цента не положил в свой карман!

– На его беду, – сказала Марта, – национальный долг пусть незначительно, но вырос. Финансовое творчество Вайенза пробило в бюджете дыру как минимум на восемьдесят миллионов долларов.

– Он взял эти деньги для пользы общего дела, – сквозь зубы процедил Столл, Худ задумчиво погладил пальцем огромную кружку. Дома жена позволяла пользоваться только кофейными чашечками из набора. Эта кружка принадлежала ему, и только ему. Он получил ее в подарок от знаменитого полузащитника Романа Габриэля после матча на кубок Лос-Анджелеса.

Оп-центр тоже принадлежал ему. Он был обязан обеспечить его работу. Стивен Вайенз оказал ему в этом деле огромную помощь, помогая Оп-центру спасать человеческие жизни и защищать другие народы. Теперь в беду попал сам Вайенз.

Имеет ли Худ право ставить под удар своих людей ради спасения Стивена Вайенза?

Словно прочитав мысли своего босса, Столл мрачно изрек:

– Я полагал, что Оп-центр должен заботиться о людях, отдающих ему свои силы и жизнь.

– Вопрос сложнее, чем это представляется вам обоим.

Марта раздраженно покрутила стопой. Это означало, что спор начал ее злить.

Она злилась на Худа и прочих людей из правительства, которые ставили под угрозу ее собственную карьеру.

– На кого из комитета по контролю мы можем рассчитывать? – спросил ее Худ, – Смотря в чем, – недовольно ответила она. – Считаете ли вы нашим другом сенатора Фоке?

Сенатор Барбара фоке вела активную борьбу с финансированием Оп-центра вплоть до того момента, когда Худ, находясь в Германии, раскрыл убийство ее дочери, совершенное много лет назад.

– На данный момент да, – ответил Худ. – Но, как правильно заметил Мэт, один человек – это мишень, двое – уже сила. На кого еще мы можем рассчитывать?

– Ни на кого, – проворчала Марта. – Из восьми членов комитета пятеро будут переизбраны, председатель Лэндвер настроен весьма решительно. Они пойдут на что угодно, лишь бы выглядеть чистенькими. В лепешку разобьются, чтобы продемонстрировать заботу о деньгах налогоплательщиков. Двоим сенаторам переизбрание не грозит. Это Бойд и Гриффин. И они оба крепко повязаны с Ларри Рэчлином.

Худ нахмурился. Директор ЦРУ Рэчлин никак не мог считаться другом Оп-центра. Он свято верил, что группа по разрешению кризисов отхватила солидный кусок от пирога, предназначавшегося его ведомству. И это при том, что в штате Оп-центра состояло всего семьдесят восемь сотрудников.

Оставалась Барбара Фоке, но и в отношении нее не могло быть полной уверенности. Никто не знал, как она поведет себя под давлением со стороны других членов комитета по контролю и прессы.

– Я выслушал достаточно веские доводы с обеих сторон, – произнес Худ. – Между тем есть одна вещь, о которой мы не имеем права забывать. Мы разведчики, хотим мы того или нет. Считаю, что нам следует принять вызов.

Лицо Мэта просветлело. Марта нервно постукивала ногой и барабанила пальцами по подлокотнику.

– Скажите, Марта, хорошо ли вы знаете сенатора Лэндвера?

– Не очень. Так, встречались на вечеринках и званых обедах. Он такой, как о нем пишут в газетах; спокойный, консервативный. А что?

– Если нас начнут вызывать в суд, то первыми получим повестки я, Майк Роджерс и Мэт. Но если бы вы оказались там раньше нас, вы смогли бы придать событиям нужную окраску.

– Я? – опешила Марта. – Хотите сказать, они не посмеют тронуть черную женщину?

– Нет, – покачал головой Худ. – Вы единственный человек, который работал в нашей команде и при этом не имел прямых контактов с Национальным бюро аэрофотосъемки. У вас нет друзей среди сотрудников бюро. В глазах комитета это послужит вам хорошей рекомендацией. И что не менее важно, общественность посчитает вас наименее заинтересованным лицом среди высокопоставленных чиновников.

Нога Марты замерла. Она перестала барабанить по креслу. Худ знал, что это ее заинтересует. Марта была женщиной сорока с лишним лет, ей не хотелось торчать в Оп-центре до конца служебной карьеры. Добровольное, бесстрастное свидетельство даст ей возможность засветиться на всю страну. Это и будет ее мотивацией. Если правильно просчитать выход на сцену нужных актеров и тонко срежиссировать пьесу, поражение удастся обратить в полный триумф.

– И что я должна сказать?