Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 5 Страница 8

Мисс Вачовски хотела что-то сказать – но посол перебил.

– Господин Воронцов, я понимаю вашу позицию и уважаю ее. Но я хочу взять с вас слово, слово офицера и дворянина. Дайте мне слово, что сделаете все, чтобы не допустить войны между нашими народами. Тогда я буду спокоен.

Я утвердительно кивнул

– Такое слово я могу дать. Война никому не нужна.

* SIM Servizio Informazione Militare – итальянская военная разведка. В нашем мире реорганизована в СИСМИ после второй мировой войны.

** пасти – итальянцы так называют спагетти

*** биографический рычаг – повод для шантажа

**** BAE - British-American aerospace, крупнейший многопрофильный оборонный холдинг мира. Есть и в нашем мире.

***** Эта технология разрабатывается и в нашем мире.

****** Профессиональный термин. Отметка на экране радара, радарные системы обладают системами распознавания типов летательных аппаратов.

******* Довольно (ит)

******** Фраза из "Красной жары". В этом мире подобный антирусский фильм тоже был снят.

********* Реальный объект, существует и в нашем мире

********** прим автора – здесь надо пояснить. В нашем мире использование смертников (шахидов) при совершении террористических актов зародилось в Палестине. На мировую арену оно вышло недавно – даже в Афганистане в 80-88 годах наши войска почти не сталкивались со смертниками. Первыми террористическими актами "стратегического" уровня с использованием смертников стали террористические атаки 9/11. И лишь с того момента шахидизация исламского террора стала стремительно нарастать. Ирак, Афганистан, вторая Чечня – в этих конфликтах уже было отмечено широкое использование шахидов.

В этом мире такого понятия как палестинское сопротивление не существует, поэтому даже в 2002 году использование смертников является абсолютно новым фактором террора, действенных методов борьбы с которым ни у кого нет.

Ночь на 03 июля 2002 года

Великая Хорватия

Пожаревац

Наверное, это и в самом деле безумие. Позднее сотник, чудом выживший в мясорубке, вспоминал о том, что они тогда сделали, и удивлялся, как им хватило ума сотворить такое. впятером, без поддержки, в чужой стране, с которой Россия даже не воюет… Это Австро-Венгрия воевала… готовилась воевать, а Россия не воевала.

Но все-таки они это сделали. Безумству храбрых поем мы песню…

Они просто залегли рядом с полотном, накрывшись накидками – четверо, два автомата и два пулемета. Еще один – от него зависело все, смогут они сделать то, что задумали, или им придется штурмовать Пожаревац впятером против всех – находился на позиции двумястами метрами ближе к городу. Снайперская винтовка Steyr, неавтоматическая, но с отличной оптикой и глушителем. Нужно было сделать как минимум два выстрела, все это во время прохождения состава. Выстрел, перезарядка – затвором, а не автоматически, как привыкли русские казаки – снайперы, и снова выстрел. Все это – почти что в темноте, можно сказать наугад. Если хоть один выстрел окажется неточным – привет. Приехали… воевать впятером против целой части. Ну, не части… но рота тут точно есть, скорее даже усиленная рота.

Соболь сказал, что он и четыре раза выстрелит и попадет. А Соболь ни разу не обманывал…

На эту мысль сотника натолкнуло расположение вагонов в составе. Первыми шли пассажирские вагоны с личным составом. Вторыми – крытые полувагоны, совсем такие как на русских железных дорогах. Третьими – платформы с техникой. Вот и пришел в голову вопрос – а что если эти платформы отцепить?

По идее – на каждой платформе должен быть стрелок. Охранник. Долженствующий следить, чтобы этого не произошло. Но будет ли? Европа все-таки . Пусть и южная, где все не так в "правильной Европе".

Если будет охранник – он умрет. Если нет – значит, все поживут. Пока. Если наконец охранник будет, но Соболь не сумеет его "чисто снять" – тогда умрут они.

Вот такая вот головоломка.

Божедар, сильно нервничающий – лучше бы его вообще в стороне оставить, но нужен был буквально каждый – в который уже раз полез к рельсам, положил на них ладонь, что бы понять, едет ли по ним состав.

– Гудят, аж страшно! – сообщил он

Сильная рука стащила его с полотна, отвесила добрую оплеуху…

– За что?

– Говорил тебе, не суйся наперед!

Сам сотник думал, что они будут делать, если первой пойдет дрезина. Самая обыкновенная дрезина или автомотриса*, несколько автоматчиков, возможно пулемет и прожектор. Этого уже хватит, не говоря о том, если будут использовать тепловизор или радар. А что – запросто, ситуация здесь далека от нормальной, может быть и то и другое. Если пустят такой авангард перед основным поездом – им опять-таки хана.

Божедар, обиделся, засопел, но ничего не сказал…

– Кажись и в самом деле идет… – сказал Чебак

– И ты зараз туда же!

Сотник был просто на нервах, но он четко слышал – и в самом деле – идет. Точно идет, такой глухой гул, едва заметная вибрация рельсов, возникающая при передвижении по ним многотысячетонного состава. И в самом деле – идет.

– Плюс! – донеслось из рации. Дело сделано.

– Готовность! – Велехов говорил в полный голос, опасаться было уже нечего…

Первым появился тепловоз – большая, темная, неудержимо надвигающаяся масса, он шел по рельсам как призрак, тяжело пыхтя, не включая головного прожектора, лишь тускло светилась в темноте кабина, подтверждая, что это не призрак, это и в самом деле состав. Ни один дурак не стал бы лежать на насыпи рядом с самыми рельсами, если бы не нужда… через их Вешенскую теперь тоже ходили поезда, они пацанами шуровали на путях. на грузовом дворе станции, нот такого, лечь к рельсам им и в голову не приходило…

Грозный лязг, гул накатывал на них, лежащих и прячущихся, и не было от него никакого спасения.

Тепловозов было четыре, прицепленные цугом они вытаскивали огромный, почти на семьдесят вагонов состав, земля стонала от его тяжести. Сразу за ними пошли вагоны – пассажирские, с наглухо задраенными черной материей окнами, с закрытыми тамбурными дверьми – похоже здесь озабочены были больше не безопасностью, а скрытностью, потому и пошли ночью, потому и задрапированы все окна до единого, потому и нет в открытых тамбурных дверях часовых с фонариками и автоматами. Сами себя обхитрили.

Сотник пересилил себя, поднял голову. Перед ним проплывали колесные пары, одна за другой…

Километров сорок в час. Больше?

– Готовность!

Вагоны прошли, теперь пошли теплушки, крытые полувагоны. Темные как ночь… и снова похоже никакой охраны.

Тот ли это состав?! А как насчет условного знака Соболя?

Платформы! То что им нужно… Что-то темное, бесформенное на них… кажется, замаскировали… масксетями завесили, точно.

– Подъем!

Состав, казалось, увеличивал скорость – а может быть, так оно и было.

Запрыгнуть на движущийся поезд не так-то просто, пробовать никому не советую, остаться без ног или без головы легче легкого. Те, кто был с Вешенской, имели в этом теле небольшой пацанячий опыт, потому что жили у станции, конечно и хулиганили там… не без этого. Но даже для них это было проблемой.

Когда шла платформа – было видно, что последняя – сотник уже бежал вдоль состава изо всех сил, чтобы хоть немного смягчить рывок. Платформы уходили… он даже не мог обернуться, чтобы увидеть какая последняя. А ему нужна была – именно последняя.

Рывок! – едва не вырвавший с мясом руки, его сбило с ног, ныли пальцы… но он вцепился в ржавое грязное железо и не отпускал… ноги волочило по щебню насыпи…если сейчас где стрелка будет, то может и оторвать, такое он слышал, запросто…

Тянись…

Попытался подтянуться – на одних руках, хрипя и шипя от напряжения, не получалось. Не получалось хоть убей, его волочило за платформой, из горла рвался крик…

– А-а-а-а…

Это был не крик – нечто похожее на звериный рев, каким-то чудом он успел толкнуться от насыпи. да так, что показалось – то ли подошву оторвало, то ли ногу. Оторвало, потому что он не чувствовало ногу, не чувствовал, как ее бьет по насыпи.

Оторвало – ну и хрен с ней!

Только через несколько секунд, Велехов понял, что он как-то умудрился закинуть ногу на платформу, и поэтому он и не чувствует, как ноги бьются о щебень. Вот только бы еще сил набраться… вторую закинуть… закинуть всего себя на эту проклятую платформу, трясущуюся и лязгающую… так… оп-па!

Он так и лежал, тяжело, хрипло, как загнанная лошадь дыша, и не мог даже отцепить руки от ржавого металла, как будто они были приварены к нему. Если сейчас к нему подойдет охранник с платформы – его можно будет брать голыми руками он и встать то не сможет.