Жерар Вилье - Эмбарго Страница 10

Зрелище сотни бутылок, стоявших в своих гнездах, несколько приободрило Ричарда Кросби. Вино было его страстью. У него было десять тысяч ящиков лучших французских вин, которые он сам отобрал. В этом погребе находилась лишь малая их часть.

Ему доставляло большое удовольствие самому выбирать вина перед ужином. Неожиданно он подумал о том, что Марта как раз сейчас раздевается, и внезапный жар охватил его плоть. Чтобы избавиться от этого ощущения, он залпом выпил бокал «Белой лошади», положил руку на стоявший возле него телефон, набрал номер, но еще до того, как раздался звонок, повесил трубку. Ему не хотелось добираться двадцать минут до Синтии, одной из тех, кто всегда был готов принять его.

Горечь была еще слишком сильна. Он снова стал думать о Марте. Она, должно быть, закончила снимать грим...

Ричард Кросби снова наполнил свой бокал. Он посмотрел на часы, увидел, что уже одиннадцать часов, и включил телевизор, чтобы узнать новости. На фоне графиков диктор говорил о проблеме № 1. Об эмбарго. Федеральное управление по энергетике три часа назад опубликовало официальное сообщение, в котором признавалось, что первая фаза плана ограничений, введенная в действие первого февраля, не дала ожидаемых результатов. Ограничения на десять процентов для промышленных и частных потребителей, на двадцать процентов – для торговых организаций и сокращение на пятнадцать процентов отпуска бензина оказались недостаточными. Пентагон сообщал также, что инспекторам следует объехать все казармы Соединенных Штатов, чтобы удостовериться, что температура в помещениях не превышает шестидесяти пяти градусов по Фаренгейту.

– Дерьмо собачье!

Ричард Кросби выключил телевизор. Ему было тошно. С некоторых пор его страна ему опротивела. Американцы превратились в телят. Днем он видел листовки на бамперах машин: «Нам нужен бензин, а не евреи». Он слышал рассуждения политиков, убеждавших правительство уступить арабам. Это глубоко возмутило Ричарда Кросби. Он уже больше не ощущал себя гражданином этой Америки. Способной лишь бросить своих союзников, отречься и уступить шантажу.

Ричард Кросби тщательно закрыл бутылку «Белой лошади», выключил свет и вышел из погреба. Он был удручен: его жена не уважала его. Он больше не уважал свою страну.

Оставался бизнес.

Он вернулся в большой затихший дом, прошел в свой кабинет и открыл один из стоявших на полу кейсов. В нем был радиотелефон, позволяющий связаться с любой точкой земного шара. Ричард снял трубку и включил передатчик.

– Алло, говорит Хьюстон Мобил, Хьюстон Мобил.

Телефонистка тут же отозвалась. Ричард Кросби попросил связаться с находящимся в море судном «Намбута». С танкером под панамским флагом. Спустя минут десять раздался звонок. На проводе был капитан танкера. Разговор, прерываемый помехами, был очень краток. Да, танкер, зафрахтованный фирмой «Мегуойл», одной из компаний, контролируемых Кросби, взял вчера на борт в Кувейте сто восемьдесят пять тысяч тонн сырой нефти. Без проблем. Теоретически их порт назначения – Палермо на Сицилии. Они выгрузят сырую нефть, загрузят такое же количество и направятся в Хьюстон. Чтобы доставить нефть на перерабатывающий завод компании «Мегуойл». Успокоенный, Ричард Кросби повесил трубку. Нафуд Джидда в точности выполнил свое обещание. С момента введения эмбарго на нефть танкеры компании «Мегуойл» вывезли из Кувейта около семи миллионов баррелей сырой нефти. Единственная американская фирма, которая этим занималась. Танкеры, разумеется, были под разными флагами, но кувейтцы не питали на этот счет никаких иллюзий.

Ричард Кросби посмотрел на часы. В Лос-Анджелесе было только девять часов. Он проверил по записной книжке и набрал номер личного телефона Уильяма Купера, директора Управления водных ресурсов и энергетики столицы Южной Калифорнии. Тот, должно быть, ждал у телефона, потому что сразу снял трубку.

– Билл Купер слушает.

– Говорит Кросби.

– О, здравствуйте. Дик, – сказал тот с неожиданным жаром. – Очень рад слышать ваш голос...

Ричард Кросби удовлетворенно засмеялся.

– О'кей, Билл. Хотите получить хорошие и плохие новости?

Уильям Купер выругался.

– Я сижу в дерьме. Знаете, что устроили эти мерзавцы из Пентагона? Я ухитрился купить сырую нефть в Индонезии. Двести восемьдесят три тысячи баррелей спокойно пересекали Тихий океан. Эти придурки из Вашингтона конфисковали мой танкер! В данный момент его разгружают на острове Гуам для их военных установок. А ведь это было «топливо с низким содержанием серы». Им там на это наплевать, они могут сжигать что угодно, там нет ecofreaks...[8]А я тем временем здесь, как придурок, не даю людям подогревать воду в бассейнах. Кроме того, парень из «Пауэрин Ойл» в Санта-Фе Спрингс вне себя от бешенства. Через неделю ему нечего будет очищать.

– Хорошо, – сказал Ричард Кросби. – Я смогу вам помочь. Я могу очень скоро переправить вам сто восемьдесят пять тысяч тонн. На следующей неделе...

– Фантастика! – воскликнул Уильям Купер. – Но...

– Послушайте, – сказал Кросби, – сколько баррелей в сутки вам нужно для Лос-Анджелеса?

– В нормальное время семьдесят восемь тысяч. В настоящий момент у меня осталось только тридцать семь тысяч для моих обычных поставщиков и для кое-кого еще. Если будет меньше пятидесяти пяти тысяч баррелей, я закрываю город и ухожу...

– О'кей, – сказал Ричард Кросби. – Я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Я гарантирую вам ваши пятьдесят пять тысяч баррелей в течение всего периода эмбарго.

– Черт возьми! Вы просто Бог, – с жаром сказал Купер. – Если хотите, я каждое утро буду приходить лизать вам зад.

Ричард Кросби весело рассмеялся. Эхо отозвалось в телефонной трубке на расстоянии в тысячу шестьсот миль от него.

– Для этого у меня есть все необходимое, Билл. Спасибо. Теперь позвольте сообщить вам неприятную новость. Наша сырая нефть обойдется вам в двадцать три доллара за баррель.

На другом конце провода надолго воцарилось молчание. Уильям Купер подсчитывал, и его расчеты были удручающими.

– Двадцать три доллара, – простонал он. – Черт возьми, это получится жидкое золото... Это невозможно.

– Билл, – холодно сказал Кросби, – если у вас есть другой поставщик, не хочу вас принуждать.

– Нет, нет, я этого не говорил! – возразил Уильям Купер. – Я только задаю себе вопрос, как мне выкрутиться из этого. Мы ведь не ассоциация филантропов... Придется созвать Совет директоров.

Ричард Кросби засмеялся.

– Существует очень простой фокус. Вы поднимаете ваши цены, и люди либо платят, либо стучат зубами.

– Три недели назад я уже повысил все цены на пятнадцать процентов.

– Сделайте их еще на десять процентов выше.

– Хорошо, думаю, что мы будем вынуждены это сделать, – вздохнул Уильям Купер.

Ричард Кросби помолчал и закурил сигарету. Теперь он чувствовал себя лучше. Стоявший у него в желудке ком рассосался. Марта, должно быть, спит. Сегодня он не будет заниматься с ней любовью. Но скоро она снова будет смотреть на него с восхищением.

– Билл, – сказал он, – я попытаюсь защитить вас. Неизвестно, сколько времени продлится эмбарго. Если хотите, я заключу с вами контракт на шесть месяцев.

– По двадцать три доллара?

– По двадцать три доллара. Без пункта об отказе от сделки. Вы делаете чертовски полезное дело.

Уильям Купер тяжело вздохнул.

– Завтра я соберу Совет и позвоню вам. Но не забудьте про обещанные мне сто восемьдесят пять тысяч тонн.

Ричард Кросби громко и счастливо рассмеялся.

– Билл, у меня есть достаточные основания не забывать Лос-Анджелес. Помимо вас.

– Какое основание? – удивленно спросил тот.

– Если бы вы встретили ее на улице, вы бы не спрашивали... Послушайте. Вместо того, чтобы звонить, приходите ко мне завтра в отель «Сенчури Плаза». Часов в шесть. Если опоздаю, подождите меня... О'кей.

С восхищенной улыбкой он повесил трубку. Затем снова вызвал телефонистку.

– Хьюстон Мобил. Дайте мне 213 6568798.

Он подождал, насвистывая. Женский голос ответил «Алло».

– Радость моя! Это я.

– Где ты? – томно спросила она.

– В Хьюстоне, – ответил Ричард Кросби. – К завтрашнему дню будь красивой. Я заеду за тобой около восьми часов и мы поедем ужинать в «Сен-Жермен».

– Замечательно! – сказала Джоан. – Ты надолго?

– До шести утра, – ответил Ричард. – Послезавтра у меня здесь в час совещание.

– Но ведь ты будешь без сил?

– Посплю в самолете. До завтра, любовь моя. Будь умницей.

Он повесил трубку и закрыл кейс с телефоном. Довольно забавная игрушка за три тысячи долларов.

Кросби повеселел. На своем собственном «сэбрилайнере» он доберется до Лос-Анджелеса ровно за три часа. Так же быстро, как и обычным рейсом. Его самолет мог взять на борт шесть человек, не считая пилотов. Когда Ричард Кросби был один, он надувал матрац, клал его на пол между сиденьями и ложился.