Доктор Но - Флеминг Ян Страница 10

— А Крэб Ки? — напомнил Бонд.

— Крэб Ки — единственный из гуановых островов, расположенный у северного берега. Но его гуано содержит сравнительно небольшой процент фосфата. Разработки начинались, когда подскочили цены на гуано. Но потом немцы выбросили на рынок химические удобрения. Правительство Перу — страны, владеющей богатейшими запасами гуано — поняло, что оно должно их беречь, а не разбазаривать направо и налево. Оно национализировало гуановую промышленность и принялось разводить птиц. Время все расставило по своим местам, когда выяснилось, что гуано приносит сельскому хозяйству гораздо большую пользу, нежели химические удобрения. Тут снова вспомнили про Крэб Ки. В начале войны один китаец решил купить остров и возобновить разработки. Он привез туда рабочую силу, установил новейшее оборудование и теперь поставляет удобрения каждый месяц прямиком в Антверпен.

Остров превратился в настоящую крепость. Поползли разные слухи, но еще никто не жаловался.

— А что, Крэб Ки в самом деле так дорого стоит?

— Каждая пара бакланов в год производит гуано на два доллара. Не считая центов. Каждая самка откладывает по три яйца два раза в год. Таким образом, одна пара стоит долларов пятнадцать, а на острове более ста тысяч птиц. По нашим сведениям, цифра верная. Итак, птички стоят полтора миллиона долларов, что само по себе уже немало. Прибавьте стоимость оборудования — еще миллион. Надеюсь, Вы поняли, что эта мерзкая дыра является неплохим состоянием.

Но куда же подевалась моя секретарша с досье на Крэб Ки? Сейчас выясним.

Он нажал на кнопку. Дверь снова открылась.

— Послушайте, мисс Торо, — спросил он раздраженно, — где досье, за которым я Вас послал?

— Мне очень жаль, шеф, — сказал нежный голосок, — но мы нигде не можем их найти. Они исчезли.

— То есть как исчезли?! — разъярился Плейдл-Смит. — Этого не может быть! Кто последний держал их в руках?

— Последним их брал майор Стренжвейз, шеф.

— Но я совершенно точно помню, что он принес их обратно!

— Не знаю, шеф, — сказала секретарша бесстрастно. — Папки на месте, а внутри пусто.

Бонд осторожно повернулся на стуле. Он бросил на девушку быстрый взгляд.

И вздрогнул. Теперь он знал, куда подевались досье на Крэб Ки и каким образом его прошлое дело попало на стол к секретарше. Он понял, откуда в этой истории так много необъяснимых деталей.

Как доктор Но, как Анабелла Чанг, маленькая секретарша с непроницаемым взглядом за стеклами темных очков тоже была китаянкой.

6

Плейдл-Смит с Бондом обедали в Королевском клубе. Разговор, естественно, шел о Ямайке.

— Не забывайте, — говорил Плейдл-Смит, попивая кофе, — что житель Ямайки — это одновременное воплощение равнодушия и очарования. Он обладает всеми достоинствами и недостатками ребенка. Он живет на богатейшей земле, но не способен наживать на этом деньги. Он просто не знает, как за это взяться, он слишком ленив.

Потом приходят англичане. Они берут все, что плывет в руки, и обогащаются. Впрочем, за последние двести лет никто из англичан не нажил здесь по-настоящему крупного состояния. Они не задерживаются надолго. Радуются, получив пакет акций, и отбывают.

А вот португальские евреи смогли воспользоваться ситуацией лучше. Они приехали одновременно с англичанами, но, в отличие от них, остались. К несчастью, они очень тщеславны и выбрасывают бешеные суммы на постройку великолепных домов и пышные приемы. Их имена мелькают в колонках светской хроники «Глинера». Деньги они наживают главным образом на роме и табаке. К тому же, они представляют на острове интересы крупных британских фирм, заводов по производству автомобилей, страховых компаний и т.д.

Потом появились сирийцы. У них немалые капиталы, но, к сожалению, нет такой практической сметки, как у евреев. Они владеют большей частью дорогих магазинов и фешенебельных отелей.

И, наконец, остаются китайцы — деловитые, основательные, скрытные. Их колония — наиболее могущественная на Ямайке. В их руках сосредоточены булочные, прачечные и почти все продовольственные магазины. Китайцы не ассимилируются и тщательно оберегают свои традиции. Время от времени, случается, они спутываются с негритянками. Результаты вы можете увидеть в Кингстоне. Так возникает новая, совершенно необычная раса. Ее представители имеют большое влияние на черных, но сами целиком и полностью зависят от китайцев. Как и китайцы, они очень умны, но при этом обладают самыми низкими пороками негров. Эти полукровки могут стать опасными, если за ними не следить. У полиции с ними вечно полно неприятностей.

— Ваша секретарша, — спросил Бонд, — тоже, по-моему, принадлежит к этой расе?

— Так и есть. Работает она просто великолепно. Я взял ее всего полгода назад. Она оказалась самой блестящей из всех кандидаток на место секретаря.

— И что, это сообщество как-то организовано, имеет лидера?

— Пока еще нет. Но скоро, безусловно, они к этому придут. Сейчас же это меньшинство, с которым приходится считаться. Кстати, я вспомнил про историю с досье, — добавил Плейдл-Смит, взглянув на часы. — Неслыханно! Я прекрасно помню...

От растерянности он даже не закончил фразу.

— Впрочем, — продолжил он, — я обязательно во всем разберусь. Пока ясно одно — я ничем не могу вам помочь. Но не расстраивайтесь, в досье не было особо интересных сведений. Этот доктор Но — весьма скрытный субъект. До того, как вмешалось это общество Одюбон, на Ямайке про него вообще не слышали. Что касается самого Крэб Ки, в досье была одна или две карты, сделанные еще до войны, и копия последних топографических измерений. Как мне кажется, этот остров — гиблое место. Километры болот, и на берегу огромная куча гуано.

Услышав подобное описание, Бонд улыбнулся.

— Вы, быть может, хотите, — спросил Плейдл-Смит, — чтобы я дал вам пропуск в Институт? Там-то, конечно, найдется карта Крэб Ки.

— Я бы вас очень попросил, — сказал Бонд.

Через час он уже сидел в темном зале Института. Пахло затхлостью, как обычно в редко проветриваемых помещениях. Перед Бондом лежала карта Крэб Ки, датированная 1910 годом. Он тщательно скопировал ее на листок кальки, любезно предоставленной сотрудником института.

Остров был размером около восьмидесяти квадратных километров. Три четверти занимали болото и неглубокое озеро. Из озера вытекала узкая речушка, мелевшая в песчаной долине на южном побережье. Бонд предположил, что охранники общества Одюбон должны были разбить лагерь недалеко от устья реки. На западной стороне остров заканчивался мысом, длиной более ста пятидесяти метров. Под ним на карте было написано красными чернилами: «Залежи гуано. Разработки прекращены в 1880 году».

Никакого намека на дорогу или хотя бы тропинку. Домов, естественно, тоже нет.

Вот, пожалуй, и вся информация. Остров расположен примерно в пятидесяти километрах от Ямайки, и в ста километрах к югу от Кубы. Океан вокруг Крэб Ки неглубокий, за исключением западного побережья.

Бонд вдруг почувствовал, что совершенно выдохся. Было всего четыре часа дня, но воздух раскалился, как в доменной печи. Рубашка прилипла к телу. Бонд вышел из Института с приятным чувством сделанного дела и остановил такси.

— В отель «Голубые горы», — бросил он.

В холле Куоррел не оставил для него никакой записки.

— Сразу после завтрака вам прислали из Кинг Хауза корзину фруктов.

В голосе молоденькой служащей сквозило уважение.

— Кто ее принес? — спросил Бонд.

— Какой-то цветной. Он сказал, что это от губернатора.

— Благодарю вас, мисс.

Он взял ключ и поднялся наверх, прыгая через две ступеньки. Проверил, заряжен ли пистолет. Возможно, его опасения и смешны, но мало ли что может случиться. Он бесшумно повернул ключ в замочной скважине и ударом ноги распахнул дверь.

Комната была пуста. Он тщательно осмотрел все уголки и потом запер за собой дверь на ключ. На самом видном месте, на столе, возвышалась великолепная корзина, украшенная ленточками и полная фруктов: крупных золотистых мандаринов, грейпфрутов, розоватых бананов, спелых яблок. Наверху даже лежали два оранжерейных брюньона.