Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли Страница 108

– Что от Максимова? – вновь перевел взгляд на Кондратьева директор.

– Сообщает, что «наш друг» передал информацию о том, что Фараона должны вывезти в ближайшее время.

– А конкретно: в какое время, каким способом?

– Пока информация обтекаемая. Но то, что это должно произойти очень скоро, – факт установленный.

– Он уверен, что «наш друг» не водит его за нос?

– А какой ему смысл? Нет, это исключено, Максимов плотно насадил его на крючок, так что сорваться с него он никак не сможет. «Наш друг» слишком дорожит своей жизнью, чтобы в его положении играть с нами в какие-либо игры. Просто на данный момент он, видимо, действительно не владеет всей информацией по Фараону. Но будет стараться завладеть, поскольку условия, в которые его поставил Максимов, весьма жесткие: шаг вправо, шаг влево – расстрел. Вернее, электрический стул.

Выслушав доводы Максимова, директор вернулся к столу и опустился в кресло. Взяв со стола карандаш, он сделал какую-то пометку в своем настольном календаре, после чего произнес:

– Следующий доклад от вас жду через три часа. А пока все свободны.

Москва, Деловой центр экономического развития.

Международный экономический форум

Клайв Флиндерс внимательно слушал докладчика – седовласого британского профессора экономики, стоявшего на кафедре и читавшего доклад о тревожных тенденциях в мировой экономике. Набитый до отказа зал внимал словам докладчика:

«Глобальный кризис длится уже пять лет. Старые центры мировой системы в Северной Америке, Европе и Японии вступают в фазу длительного экономического застоя, который сопровождается ростом нищеты, неравенства и внутренних социальных конфликтов. Консервативная элита и существующая политическая система не способны разрешить проблемы, связанные с социальной несправедливостью, что, в свою очередь, вызывает новую волну массового противостояния. В настоящее время ареной наиболее острой политической борьбы является Европа и соседние с ней страны, в том числе все Средиземноморье, где мы увидели свержение ряда режимов и где продолжаются социальные конфликты, идет непрекращающаяся война в Сирии. В Европе соединились два кризиса – финансовый и экономический, то есть банковский кризис и кризис суверенного долга сейчас взаимодействуют и усиливают друг друга. Ситуация остается крайне неустойчивой. Кризис перемещается из финансового сектора в реальную экономику, из частного сектора в бюджетную сферу и от частной задолженности к суверенному долгу и обратно к валютному кризису и мерам жесткой экономии…»

По ходу доклада Флиндерс то и дело отвлекался на то, чтобы записать в свой блокнот наиболее интересные пассажи из речи выступающего. И хотя в сказанном он многое не понимал, однако старательно морщил лоб и периодически теребил зубами кончик шариковой авторучки, создавая у окружающих впечатление человека, увлеченного докладом. Чтобы хорошо играть свою роль, Флиндерсу пришлось вспомнить события полутора десятилетней давности, когда он был студентом Колумбийского университета и точно так же сидел в студенческой аудитории и записывал лекции университетских профессоров.

Его напарнику, Чаку Коламбусу, который сидел в том же ряду, но на несколько кресел дальше, приходилось так же старательно изображать из себя внимательного слушателя. Он тоже держал в руках блокнот, в котором делал какие-то пометки по ходу чтения доклада. Напарники ни разу не посмотрели друг на друга, да и в перерывах между пленарными заседаниями старались лишний раз не пересекаться между собой, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания со стороны русских контрразведчиков, которые наверняка затесались в число участников форума. Однако поселились Флиндерс и Коламбус в одном номере гостиницы «Рэдиссон Славянская», поскольку так было легче выполнять задание, которое было у них общим на двоих.

Насчет контрразведчиков американцы не ошиблись – их на форуме было четверо, все из Оперативно-поискового управления ФСБ. Это были опытные сотрудники, обученные навыкам детальной наблюдательности. Прекрасно знавшие внешние данные Вишнева (до этого они в течение нескольких часов изучали его фотографии и кадры домашней видеосъемки, изъятой из его квартиры), они теперь самым тщательным образом наблюдали за теми членами американской делегации, которые претендовали на сходство с перебежчиком. Таковых было четверо, именно их и «пасли» теперь «поисковики», буквально приклеившись к ним: они незаметно сопровождали их в коридорах Делового центра, а также занимали места в зале неподалеку от них. Все четыре объекта вели себя вполне естественно и ничем не выдавали своей принадлежности к ЦРУ. Впрочем, так длилось недолго.

Среди четырех делегатов, внешние данные которых попадали под вишневские, был один, с которым ЦРУ заключило тайный контракт. Именно он и должен был вызвать на себя главное внимание русских контрразведчиков. Это был профессор экономики из Гарвардского университета Дэйв Саммерс. С ним перед отлетом в Россию лично встретился Луис Альварес, который сразу взял с места в карьер:

– Мистер Саммерс, нам известно, что вы в середине 90-х участвовали в российской приватизации. И весьма неплохо на этом заработали.

– Нам – это кому? – лицо профессора напряглось.

– Вашим друзьям, которые заинтересованы в том, чтобы информация о ваших заработках не стала достоянием широкой общественности. Ведь эти заработки незаконны, а вам ведь не хочется повторить судьбу ваших коллег по университету Шлейфера и Хэя?

Названные деятели были хорошо известны Саммерсу. В 2005 году американский суд отправил их за решетку за махинации, которые они проворачивали в России в середине 90-х. Например, Шлейферу вменили в вину то, что он, имея акции нефтяных компаний, заставил российских компаньонов включить их в программу приватизации, заработав на этом миллионы долларов. Саммерс тоже участвовал в подобного рода махинациях под крышей американского агентства USAID, связанного с ЦРУ, но сумел выйти сухим из воды. Теперь Альварес напомнил ему о тех давних событиях, предварительно заглянув в специальное досье ЦРУ, куда попадали все деятели, у которых в разное время рыльце оказывалось в пушку. Таких людей потом легче было шантажировать. Вот и теперь сказанное Альваресом привело профессора в замешательство: Саммерс не мог понять, что конкретно известно этому латиносу о его махинациях, но сам факт того, что он что-то знает, заставил его сильно напрячься.

– Чего вы от меня хотите? – после некоторой паузы спросил Саммерс.

– Мы хотим заключить с вами некий контракт, согласно которому вы выполните несколько наших поручений, а мы не станем предавать огласке ваши аферы в годы российской приватизации. Более того, мы согласны заплатить вам некую сумму за ваши услуги.

– Заплатить? – брови профессора взметнулись вверх.

Альварес ожидал подобной реакции, поскольку из личного досье Саммерса знал о его скупердяйстве.

– Да, мы заплатим вам десять тысяч долларов за пустяковые, в общем-то, дела.

– Что имеется в виду?

– Ваша поездка в Москву на экономический форум. Нам надо, чтобы вы совершили несколько действий, которые помогли бы нам в нашем деле. Только не надо спрашивать, что это за дело: ответа вы не дождетесь.

– То есть вы предлагаете мне работать на вас вслепую?

– Именно так, мистер Саммерс. Для выполнения нашего контракта достаточно только ваших ушей и профессиональной памяти. Надеюсь, с ними у вас все в порядке? Вот и прекрасно. Сейчас я расскажу вам то, что от вас требуется, вы это запомните и в точности воспроизведете в Москве.

– А когда я смогу получить свои деньги?

– Половину суммы мы переведем на ваш счет перед отлетом, остальную – после вашего возвращения. Согласитесь, это справедливо, ведь мы не знаем, как вы поведете себя в Москве. Впрочем, как я уже говорил, дело пустяковое и не потребует от вас каких-то специальных навыков. Итак, слушайте и запоминайте…

То, что сказал профессору Альварес, действительно поразило его своей простотой. Он еще с удивлением подумал: «Неужели мне заплатят за это десять тысяч долларов?». Однако все было по-честному: перед отлетом он действительно обнаружил на одном из своих счетов, который он предварительно назвал Альваресу, половину названной суммы. После этой операции Саммерс окончательно убедился в том, что его никто не собирается обманывать и что теперь судьба оставшейся части денег была в его собственных руках. Поэтому в Москве он постарался сделать все в точности так, как объяснил ему Альварес.

Во время получасового перерыва между первым и вторым пленарными заседаниями Саммерс отправился в туалетную комнату. Там он зашел в одну из кабинок, опустил крышку унитаза и, сев на нее, достал миниатюрные зеркальце и ножницы. С их помощью он принялся подравнивать свои усы. Делал он это столь тщательно, что эта процедура растянулась на несколько минут. Однако заканчивать свои манипуляции Саммерс не спешил, поскольку еще не произошло главное действие, о котором его предупреждал Альварес – некий мужчина должен был под видом случайного посетителя открыть дверцу той самой кабинки, где уединился Саммерс.