Три вдовы из Гонконга - де Вилье Жерар Страница 12

– Сэр, – сухо прервал англичанин Малко, – когда взрывается гражданский самолет с сорока семью пассажирами на борту, то долгом властей является проведение серьезного расследования, чем сейчас мы и занимаемся...

– Действительно, ваша задача не из легких. Все эти бомбы...

– Какие бомбы?

Голубые глаза полковника подозрительно уставились на Малко – настоящий адмирал Нельсон при Трафальгарской битве. На территории, управляемой Ее Величеством Королевой Великобритании, не может быть никаких бомб! В случаях, когда речь шла об интересах его государства, полковник Арчи Уайткоум превращался в прекрасного актера.

Английские офицеры, друзья полковника считали его чудесным человеком и образцовым гражданином. Он представлялся им на треть апостолом, на треть эстетом, на треть – благодетелем человечества – ангел господний, внедряющий на далеких территориях Британской Короны светлые мысли королевы Виктории в умы благородных китайцев, которых, увы, становится все меньше и меньше. Правда, в отличие от своих коллег-англичан, некоторые сотрудники американских спецслужб обвиняли полковника в том, что он выдавал коммунистам тайбэйских китайцев, которые вели себя недостаточно рассудительно, а также в том, что он, полковник, на протяжении двух лет забывал известить ЦРУ, являющееся, по существу, союзником, о том, что путь проникновения американских агентов из Гонконга в «красный» Китай вел прямо в тюрьму Кантона, где агентов в зависимости от их ранга либо уничтожали, либо продавали ЦРУ.

Для того, чтобы как-то заткнуть рот злым языкам, полковник Уайткоум развлекал присутствующих на коктейлях «Крикет Клаб», рассказывая недавнюю историю, приключившуюся с одним из ответственных работников ЦРУ капитаном Блиссом. Навязчивой идеей последнего была засылка в континентальный Китай партизанских отрядов борцов с коммунизмом. Об этой мании капитана было известно всем. И вот в один прекрасный день его свели с неким тайбэйским генералом, который по большому секрету поведал, что у него есть маленький отряд, действующий в двухстах милях от Гонконга. Генерал даже назвал ему радиочастоты, используемые этими смельчаками. Естественно, капитан Блисс ринулся на станцию прослушивания и, о чудо! – ему удалось перехватить передачи некоего «Радио свободного Китая», без сомнения, антикоммунистического характера. Специалисты по пеленгованию вычислили расположение радиостанции: морское побережье Китая, неподалеку от города Шикшу.

На следующий день Блисс упросил генерала взять на развитие отряда приличную сумму денег и запас продовольствия и снаряжения. Генерал не заставил долго упрашивать себя и спустя месяц начал... строительство на Тайване своей виллы с 26 комнатами и бассейном с подогревом. Кроме того, он выкупил долю в одном из самых шикарных борделей острова.

Успех генерала был бы полным, если бы его завистливые Друзья не сообщили капитану Блиссу о том, что «партизанский отряд» состоял всего-навсего из быстроходной джонки, нанятой генералом, которая каждый день на пятнадцать минут подходила к побережью Китая и передавала сообщения... Все закончилось тем, что генерал укрылся на своей вилле, а капитан Блисс был переведен на Аляску, в Анкоридж.

Малко с интересом выслушал эту историю, но тон повествования Уайткоума ему очень не понравился. Глаза англичанина пронзали Малко с силой гамма-излучений. К счастью, принц, выполняя наказы Дэвида Уайза, не имел при себе никакого оружия. Впрочем, на таможне аэропорта досмотрщик очень тщательно проверял багаж прибывших пассажиров и обращал внимание даже на длину пилочки для ногтей. Несмотря на то, что джонки спекулянтов днем и ночью перевозили тонны контрабандных товаров, официальная торговля оружием в Гонконге с молчаливого согласия коммунистов и англичан была запрещена. Хотя никакой необходимости в ее запрете не было. Китайская армия находилась в каких-нибудь пятнадцати милях от «Хилтона». В день, когда пекинские власти решили бы овладеть колонией, единственным препятствием для китайской армии стало бы ужасно медленное движение от пограничного поста Новых Территорий до Цзюлуна.

Забывший о встревоживших его бомбах полковник Уайткоум вывел Малко из задумчивости:

– Вы, кажется, хотели получить сведения о Ченг Чанге? – бросил он. – Я могу удовлетворить ваше любопытство. Извольте следовать за мной...

Двое мужчин смерили друг друга колючими взглядами: Малко был уверен, что англичанин не тешит себя никакими иллюзиями по поводу подлинности его личности. Ничего не ответив, принц последовал за Уайткоумом, а китаянка снова углубилась в свои пахнущие формалином бумажки.

Полковник шел впереди едва поспевающего за ним Малко. Они прошли через два двора и несколько коридоров и наконец остановились перед застекленной дверью, охраняемой китайским полицейским. Последний отдал честь полковнику с четкостью в движениях, свойственной конным гвардейцам, и, открыв дверь, посторонился, чтобы пропустить Малко. Принцу показалось, будто в глубине голубых глаз полковника блеснул чуть заметный насмешливый огонек.

За исключением деревянной лавки, в комнате со стенами, выкрашенными, как ив зале ожидания, белой эмалевой краской, другой мебели не было. На лавке сидели три китайские женщины, державшиеся на некотором расстоянии друг от друга и словно не желавшие между собой разговаривать. Опустив глаза, облаченные в траурные для Китая белые одежды, женщины покорно сложили руки на коленях.

У сидевшей слева китаянки лет тридцати пяти голова была докрыта традиционной накидкой, а ее хлопковое одеяние выгодно подчеркивало пышные груди, редко встречающиеся у представительниц ее расы. Женщина комкала в руках маленький платочек. Глаза ее были красны от слез. Едва взглянув на Малко, она снова опустила голову.

Принц задержал взгляд на сидевшей рядом с ней китаянке редкой красоты Гладкое и округлое, как у всех китайских девушек, лицо, чуть приплюснутый нос, слегка приподнятая верхняя губа, темные блестящие волосы, каскадом падающие на плечи... Если бы не взгляд китаянки, ее можно было бы принять за юную невинную девушку. Однако ее карие глаза были холодными и опустошенными, словно она познала всю мерзость этого жестокого мира. Неприветливый взгляд китаянки скользнул по Малко как по мертвому дереву и остановился на полковнике.

Белые шелковые брюки девушки и ее почти прозрачная блузка резко контрастировали с классической одеждой ее соседки. Фигура китаянки была изящной, а ее талия необычайно тонкой.

Пока Малко пристально рассматривал красивую китаянку, третья женщина вскочила с лавки словно распрямившаяся пружина и резким тоном обратилась к полковнику на китайском языке. Эта женщина была гораздо моложе своих соседок. Ее брюки и офицерский френч с высоким воротничком были сшиты из жесткой, грубой ткани без малейшего признака элегантности. На туповатом лице женщины не было никакой косметики.

Короткой, такой же резкой китайской фразой полковник Уайткоум заставил женщину замолчать. Иронично улыбаясь, англичанин показал пальцем на первую китаянку.

– Позвольте мне представить вам госпожу Ченг Чанг, – сказал он, обращаясь к Малко.

Палец полковника описал дугу и остановился на второй женщине, поразившей принца своей красотой. Это тоже госпожа Ченг Чанг.

Описав еще одну дугу, палец англичанина остановился на китаянке, комкавшей в руках носовой платок. Она уже подняла голову в ожидании слов полковника.

– И еще одна госпожа Ченг Чанг. «Гнусная шутка!» – подумал Малко.

– Вы хотите сказать, что все три женщины являются вдовами господина Ченг Чанга?

– Вот именно! – делая ударение на каждом слоге, произнес англичанин.

При этих словах вдова во френче вдруг резко поднялась с лавки и вновь произнесла целую тираду в адрес полковника. На этот раз Уайткоум дал женщине выговориться и, выслушав ее до конца, перевел Малко то, что она говорила.

– Эта китаянка сказала, что две другие женщины – шлюхи и что они являются плодом брака тухлого яйца с мандрагорой[2]. Женщина утверждает, что именно она – законная супруга покойного Ченг Чанга.