Лариса Письменная - Клад Волчьего колодца Страница 14

26 июля, 14 часов 22 минуты.

Примечание: Волчий Колодец — в углу лагерной территории, за дровяным сараем. А бумаги, как проговорился сторож, инженера Коваля.

— Толково написал! — похвалила Томка и, завязав записку в уголок своего носового платочка, прикрепила к собачьему ошейнику.

Сережа с силой толкнул Вьюна вперед:

— Домой! Ну! Домой, Вьюнок!

И умный пес пустился бежать, только папоротник за ним зашумел.

В лагере тревога

Виктор Михайлович уже стал беспокоиться: сигнал на обед, а Сергея и Гены все еще нет.

После обеда вожатый собрался было сам на розыски своих неудачливых разведчиков, как тут вернулся мрачный, расстроенный Геннадий.

— Почему ты опоздал? Где Сережа?

— Откуда я знаю? Он пошел через овраг, а меня послал другой дорогой. Говорит: «Сиди и отсчитывай минуты, пока я не приду», «Отсчитывай»! Хорошо ему, у него ваши часы, а я чуть ли не два часа палочки на земле чертил… Сам, должно быть, давно пообедал, а я голодный… Он всегда смеется надо мной… «Ветряк», говорит… Сам он ветряк!

— Но Сергей еще не вернулся! Куда он мог деваться?

— Откуда я знаю. Может, он в сторожке у деда Захара засел.

— Ну ладно, иди обедать.

Виктору Михайловичу стало не по себе: неужели Сережа способен так скверно подшутить над товарищем, а заодно и над своим вожатым? Правда, он не хотел брать с собой Генку, но все же не верится… А может, и в самом деле забрался в сторожку к деду Захару? Увлекся возней со своим костюмом и обо всем позабыл? Мальчишка ведь!

Виктор Михайлович торопливо направился к сторожке. Вблизи нее, под тенистым кленом, на скамейке читал газету товарищ Орлов.

Виктор Михайлович вбежал на крылечко и дернул за дверную скобку. Дверь оказалась запертой изнутри. Он постучал, прислушался и постучал сильнее. Никто не отозвался. Пожалуй, Сережа действительно здесь: старик давно бы открыл. Вожатый энергично забарабанил кулаком в дверь.

— Эй, кто там есть? Откройте!

— Так и дверь недолго вышибить! — засмеялся, подходя к вожатому, товарищ Орлов. — Крепко, однако, спит ваш старикан — мертвого легче разбудить.

— Да нет, это, верно, парнишка один наш, Сережа, засел в сторожке: все секретничает, к карнавалу готовится.

— Сережа давно ушел и больше не приходил. Там один Захар Иванович отдыхает.

Товарищ Орлов подошел к окошку и заглянул в него:

— Вот, полюбуйтесь, укрылся с головой и спит.

— Ну пусть спит, не будем беспокоить. А я надеялся, что Сережа у него.

Товарищ Орлов, прильнув лицом к мутному стеклу окошка, напряженно к чему-то присматривался. Внезапно он сильно, рывком, нажал на оконную раму. Звякнуло стекло, рама подалась, и товарищ Орлов, к величайшему изумлению вожатого, с ловкостью акробата проскочил внутрь сторожки.

Виктор Михайлович побежал к распахнутому окну и ахнул: товарищ Орлов стоял перед дедовой кроватью с одеялом в руках, а на кровати лежала… большая охапка разного тряпья.

Вожатый, по примеру товарища Орлова, быстро проник в сторожку.

— Что же это? — с недоумением спросил он.

Не отвечая, товарищ Орлов отшвырнул одеяло в сторону и стал внимательно осматривать помещение.

В сторожке было только одно окно. Каким же образом мог уйти старик? Он приподнял половицу над небольшим погребком, в котором прежний сторож лагеря, Карп Данилович, хранил картофель, и выразительно свистнул. Виктор Михайлович тоже заглянул в подполье и под самым фундаментом увидел большое светлое пятно.

— Дыра?

— Вот именно! — С трудом сдерживая бешенство, товарищ Орлов пробормотал по своему адресу несколько крепких и весьма нелестных слов. — Кстати, почему вы разыскиваете Сережу?

— Потому, что он исчез.

— Исчез?

По лагерю зазвучал сигнал тревоги. Через несколько минут вся пионерская дружина выстроилась на линейку.

— Ребята! — Голос Романа Петровича был сдержанно-спокойным, но по тому, как мелко дергалась его щека, было понятно, что он очень встревожен. — Исчез один из наших пионеров — Сережа Дьяченко. Отряд старших немедленно приступит к розыску. Приказываю: соблюдать строжайшую дисциплину и безоговорочно слушаться Виктора Михайловича. Необходимо внимательно осмотреть участок леса вокруг лагеря, особенно овраг, через который пошел Сережа. И не теряйте ни минуты!

К Роману Петровичу быстрыми шагами подошел товарищ Орлов.

— Ваш телефон испорчен. Видимо, поврежден провод, — вполголоса сказал он. — Досадно, что лагерь не имеет автомашины… Дайте мне поскорее лошадь.

Отряд вышел на поиски

— Сережа-а-а!..

«…А-а-а!..»

— Ау-у-у!..

«…У-у-у!..»

Перекатывается по лесу эхо и, ослабев, замирает.

— Конечно, это ты виноват, — придирается к Геннадию Иринка. — Зачем ты бросил его одного в лесу? А еще товарищ, называется!

Бедный Генка беспомощно шевелит губами, мигает белесыми ресницами и с горечью сопит. Разве этой Иринке что-нибудь докажешь? Встревоженный Костя молча вопросительно поглядывает на всех большими испуганными глазами и ни на шаг не отходит от Славки. А помрачневший Славка сосредоточенно и деловито обшаривает каждый куст.

— С этого места, — остановившись, показывает Генка, — он меня послал сюдой, а сам пошел тудой…

— «Сюдой-тудой»! — передразнивает Иринка. — Говорить толком не умеет! У нас в Артеке…

— Оставь, Иринка! Ну чего ты пристала к нему? — сдерживает цокотуху вожатый. — Геннадий дело говорит: от этого места нам нужно разделиться и идти двумя путями — ведь Сережа может возвращаться и той и другой дорогой.

Виктор Михайлович разбил отряд на две группы — «девчоночью» и «мальчишечью», как определил Степа Волошин. Группу девочек вожатый повел сам в направлении разбитого молнией дуба, группу же мальчиков возглавил Славка, как самый авторитетный и знающий лес парень. Их путь лежал через овражек.

Ребята тщательно присматривались к малейшим следам — примятой траве, сломанным веточкам, но мало ли в летнее время таких следов в Зубровском лесу? Догадаешься разве, кому они принадлежат?

— Серге-е-ей! Ау-у-у!..

«…У-у-у!..»

— Сережка! Отзовись!..

«…И-и-и-сь!..»

— Гляньте-ка! — испуганно попятился назад «киномеханик» Петя Сыч. — Кажется, на нас бежит волк…

По вырубке, прижав острые уши, к ребятам большими скачками несся во весь опор лохматый серый зверь.

— Вьюн! — узнав собаку, закричал Славка. — Да это же Сережкин Вьюн! Он на наши голоса прибежал.

Вьюн с размаху ударил передними лапами Славку в грудь, лизнул горячим языком Генку в губы и усердно завилял хвостом перед Костей.

— Вьюн, Вьюнок, откуда ты, милый?

Пес восторженно вертелся среди ребят и выразительно заглядывал им в руки. Степа Волошин первым заметил голубой Томкин платочек, привязанный к собачьему ошейнику.

Через минуту Степа Волошин бежал в лагерь. В его руке была крепко зажата Серёжина записка.

Славкина группа торопливо устремилась к Заячьему броду. На этот раз впереди шествовал Генка, так как он один точно знал, где находится это место.

Вьюн, словно желая убедиться, что от него больше ничего не требуется, некоторое время кружил по лесу, принюхиваясь к заячьим следам и облаивая ежей, а затем решительно направился обратно, к своему молодому хозяину.

Роман Петрович сам спускается в Волчий Колодец

Задыхаясь от стремительного бега, примчался Степа Волошин в лагерь и отдал Сережину записку Роману Петровичу.

В канцелярии весело покрикивал в телефонную трубку незнакомый паренек бравого вида.

— Готово? — нетерпеливо спросил у него Роман Петрович, прочтя записку.

— Все в порядке, товарищ начальник, связь восстановлена! — бойко отрапортовал тот и, весело насвистывая, удалился.

Роман Петрович схватил телефонную трубку:

— Алло! Алло! Кленовое? Дайте 0-10! 0-10? Говорит Мороз… От Сергея есть записка… Только что… Да, да, сейчас прочту.

Роман Петрович громко и внятно прочел в трубку записку.

— Что? Нет, нет, не ошибаюсь, тут так и написано — «бумаги инженера Коваля», Волчий Колодец? Признаться, впервые слышу, но за сараем действительно есть какой-то колодец, забитый досками… Понятно… Сейчас же спущусь туда лично… Да… Но меня тревожит положение Сережи… Как бы чего не случилось! Ведь через сорок пять минут за этими негодяями приедет машина… Вполне успеете?

Роман Петрович положил трубку и, обернувшись, обратился к Степе Волошину, неподвижно замершему у двери:

— Вот что, дорогой, найди-ка мне быстренько Аникея Степаныча!

Гордый своей миссией, Степа помчался за завхозом. Мысленно он уже видел специальный выпуск лагерной газеты и свою потрясающую статью в ней под громким заголовком — «Тайна Волчьего Колодца»…