Вениамин Рудов - Вишневая трубка Страница 14

В нее будто вселились два человека, совершенно разные, непохожие друг на друга. Один — любящий — говорил уверенно: «Андрей совсем не такой! Он добрый, хороший, честный… Мало ли что с ним в жизни случалось. У всех разные судьбы. — Человек этот убеждал, просил, доказывал: — Если любишь, обязана с ним делить и горе, и радости. Ошибся, запутался — помоги! Иначе какая же к черту любовь? Ты не предашь, если даже оправдаются самые худшие предположения! Не смеешь!..»

Другой рассуждал трезвее, расчетливее, с холодным спокойствием:

«Ты ошиблась. Андрей — подлец. Разве ты вправе сомневаться? Разве мало у тебя доказательств? — И продолжал еще убедительнее: — Проследи, Лиза, день за днем, час за часом… Липовый дядя. Никакой он не родственник. Мы — обое украинцы. Но разговариваем без „я си бою“, „я си высплю“. Странная телеграмма из Винницы, в то время, как дядя живет в Харькове. Нет, Лиза, тысячу раз нет! Подумай!..»

«Поздно, — злорадно вставил первый. — Через несколько месяцев Лиза станет матерью. Кто будет воспитывать ее ребенка?..»

Лиза поднялась с головной болью, с черными полукружьями под глазами. В трамвае она все думала, думала. Пыталась уговорить себя, что ничего не случилось. Даже почерк чужой, не Андрея. Злополучную тетрадку, еще не зная для чего, взяла с собой. Андрей неотступно стоял перед глазами. От тряски или по другой причине Андрей раздваивался. Два разных человека стояли напротив: один — родной и близкий, другой — чужой, страшный…

Любовь всепоглощающа, если по-настоящему дорог тебе человек, время выветривает из памяти обиды, зарубцовывает раны.

Но есть вещи, которые не подвластны сердцу. Разум отказывает их прощать…

Часов в одиннадцать забежал Андрей, торопливо чмокнул ее в щеку.

— Ты бледна, растрепыш. Что с тобою? — участливо спросил он.

— Ничего, — односложно ответила Лиза.

— Тогда порядок! — пропел Андрей с наигранной веселостью и как бы между прочим осведомился — Лизок, ты, случаем, не нашла у себя тетрадку?

Лиза подняла на него глаза. Короткое «да» вот-вот готово было сорваться с ее уст, но усилием воли она заставила себя совершенно спокойно ответить:

— Нет, не находила.

— Нигде? На тахте, под тахтой? — переспросил Андрей.

— Говорю, не находила, — и ни одним движением не выдала охватившего ее напряжения. Подсознательным чувством заставила себя посмотреть в беспокойные теперь глаза Вознюка.

Он отвел их в сторону.

— Там что-нибудь важное? По службе? — Лиза тщетно пыталась заглянуть ему в лицо.

— Вот именно… Чертежи всякие… Черновые записи, но очень нужные, — пробормотал Андрей. — Ладно, может я их в стол сунул.

После его ухода Лизой овладело отчаяние.

«Значит, правда!»

Рабочий день только начался, а она уже чувствовала смертельную усталость. Взгляд ее беспокойно бродил по комнате, тесно уставленный шкафами для документов, стульями, стареньким, просиженным диваном.

Перед обедом зашел секретарь директора — пожилой, полный мужчина. Он всегда благоволил к юной машинистке, а сейчас, вручая ей черновик, бросил отрывисто, будто отрубил:

— Быстренько перепиши и отнеси самому.

Директора в кабинете не было. За его столом сидел незнакомый молодой человек. Он вышел ей навстречу и, мягко улыбаясь, представился сотрудником органов госбезопасности.

У Лизы от волнения гулко-гулко застучало сердце. Но минуту-две спустя она успокоилась и села в кресло… Проговорили они около часу.

— Не волнуйтесь, все будет хорошо, — произнес чекист, проводя ее к двери. — Мы никому не позволим вас обидеть. Никому!

Глава десятая

На участке капитана Рудакова пограничные наряды уже третий день замечали, что по ту сторону границы, в прибрежных зарослях, обычно на рассвете, появлялся какой-то неизвестный. В том, что человек это чужой, старослужащие солдаты не сомневались, — за два с половиной года службы наметанный глаз сразу узнавал дедов, пасших скот на другом берегу реки, бакенщиков, рыбаков.

Неизвестный вел себя весьма осторожно, опасался быть замеченным не только нашими нарядами, но и пограничниками сопредельной, дружественной нам страны.

Сегодня утром старший наряда Маслов доложил начальнику заставы, что незнакомец опять появился в том же месте и замаскировался так искусно, словно провалился сквозь землю.

С вышки перед Масловым открывалась необозримая даль полей, залитая ярким солнцем. Впереди, насколько хватал глаз, темнела стена соснового бора. Справа, до самого горизонта, тянулся зеленый массив хлебов и лишь кое-где пестрели узкие полоски невспаханной земли. Легкий ветерок чуть заметно шевелил молодую траву.

Величаво катил свои волны тихий Буг, извиваясь широкой серебристой лентой вдоль границы. Левее, за изгибом реки, виднелась непролазная топь и небольшие озерца. Но все это нисколько не занимало Маслова, внимание его было приковано к единственной точке на противоположном берегу.

Часа два наблюдал за ней солдат, вглядываясь до боли в глазах. На той стороне все было спокойно.

Но, наконец, «Барсук» — так окрестил незнакомца Маслов — зашевелился в своем укрытии, отряхнулся по-собачьи и, пригибаясь, зашагал к просеке. Возле нее остановился, еще раз оглянулся на вышку.

Маслова передернуло:

— Ишь, дрянь, — прошептал солдат, — еще озирается.

В бинокль он успел рассмотреть невысокую фигуру «Барсука», одетого в короткую куртку защитного цвета и темные брюки, заправленные в болотные сапоги. Лицо «Барсука» затемнял длинный козырек кепи, надвинутой на самые глаза. Смешно торчали оттопыренные уши. Немного постояв, он быстро зашагал между пней и вскоре исчез.

Маслов опустил бинокль, протер уставшие глаза.

— Попался б ты мне, — вслух промолвил солдат, но сразу умолк, — на вышку поднимался начальник заставы.

— Ну, как «Барсук»? — спросил Рудаков. — Опять в том же месте сидит?

— Только что ушел… И что он задумал, товарищ капитан? Неужели уверен, что мы не видим его?

— Полагаю, товарищ Маслов, — ответил Рудаков, подумав, — что такая уверенность ему и не нужна.

Маслов не понял, шутит ли начальник заставы или говорит всерьез.

— Почему?

Рудаков пожурил солдата:

— Старый пограничник, а не догадаетесь. Начхать ему на то, уверены мы или нет. Видно, опытный зверюга. Обвести нас вокруг пальца хочет…

— Вот оно что… — протянул Маслов. — Понятно. То-то он мельтешит перед глазами, а делает вид, вроде маскируется, подонок! Только ничего из этого не получится! — решительно проговорил он и сжал приклад автомата с такой силой, что побелели кончики пальцев.

Рудаков внимательно посмотрел на Маслова, тепло улыбнулся ему и с грубоватой лаской отстранил от оконца вышки.

— Дайте-ка бинокль!

В линзах открылась знакомая панорама: бескрайний лес, зеленый простор полей, уходящая даль просеки, болото, сверкающие на солнце озерца, буро-зеленые островки кочек…

«Как все это выглядит красиво, — подумал Рудаков, задержавшись взглядом на левом фланге. — А попробуй-ка ступи туда! Засосет с ходу. Так иногда и человек — на вид хорош и пригож, а копни в душе — сплошная гадость».

Рудаков вспомнил о Полийчуке, которому долгое время доверял, пока вчера не позвонил полковник Батов:

«Смотрите за бухгалтером в оба. Он вернулся из Старгорода и наверняка…» — Что «наверняка», Батов недосказал. Только сообщил, что скоро приедет на заставу сам.

Внимание Рудакова неожиданно привлекла дикая коза. Животное выскочило из сосняка и, перепрыгивая с кочки на кочку, стремительно помчалось на нашу сторону. Никогда еще капитан не замечал, чтобы дикие козы забегали на трясину. Несомненно, кто-то ее вспугнул.

Больше часа Рудаков следил за трясиной, но там царило спокойствие.

С запада медленно наползала тяжелая черная туча. Зашумел ветер в деревьях, волнами пробежал по траве. Совсем не ко времени дождь!

Что «Барсук» не случайно появился вблизи границы, ни у кого сомнений не было. Строили разные догадки относительно целей готовящегося нарушения границы. Но где? Какое место изберет враг для перехода? Где ждать его?

Единый порыв охватил заставу — не пропустить лазутчика, не прозевать! Капитан был уверен в своих людях, знал, что любой из них отдаст все силы, а если нужно и жизнь, но врага не пропустит. Тревожило одно — где пойдет нарушитель?

И сейчас, наблюдая за подозрительным сосняком на той стороне, капитан размышлял о том же.

Глухие раскаты грома оторвали его от раздумий. Он возвратил бинокль солдату:

— Внимательно следите за топью. Не исключено, что «Барсук» туда перекочевал.

— Слушаюсь, товарищ капитан! — Маслов отступил на шаг, уступая начальнику дорогу к лестнице.

Рудаков шел дозорной тропой к заставе, когда первые капли дождя зашлепали по листьям… «Надо же ему сегодня разразиться, — сердился капитан. — А вдруг именно сегодня ночью пойдет нарушитель?» Но тут же сам себя успокоил: авось к вечеру и утихнет.