Р. Шулиг - "Белые линии" Страница 14

— Это просто великолепно, пан министр. Можно ли узнать, кто войдет в новое правительство?

— Конечно, это дело президента. Насколько мне известно, он рассчитывает на участие генерала Бартика, не исключена и кандидатура посла Йины. Во всяком случае, я вас более подробно проинформирую, когда вопрос будет решен.

— Большое спасибо, пан министр, я вам очень благодарен за честь, которую вы мне оказали. Уверяю вас, что я подробно обо всем проинформирую господина посла Штейнгарта.

— Жаль, что посла нет в Праге.

— Будьте уверены, пан министр, господин посол в случае необходимости здесь появится!

— Благодарю вас, полковник...

Мартовским вечером сорок восьмого года Курт Тауб заглядывает в ресторан «У художников». Зал почти пуст. Только в отдельной кабине сидит пара немолодых влюбленных, а в углу зала — одинокий мужчина. Этот одинокий мужчина — майор Неханский. В штатском он скорее походит на усталого банковского служащего, чем на офицера. Но так только кажется. При появлении Курта Тауба майор сразу оживает.

Старые знакомые обмениваются приветствиями и заказывают бутылку вина. Прежде чем поднять бокалы, они начинают говорить о деле, ради которого, собственно, и встретились.

— Миро, мы все испортили. К черту все испортили! — произносит расстроенным голосом Тауб.

— Вы или мы?

— И вы, и мы. Мы недооценили Готвальда и вообще коммунистов. И это нам дорого обошлось. В течение нескольких дней февраля им удалось предпринять такие шаги, которые застали нас врасплох, особенно Катека. Поэтому принято решение сменить место нашей деятельности и переехать из Праги во Франкфурт-на-Майне.

— Отлично... Но, я смотрю, Прага что-то не собирается прощаться с вами залпами торжественного салюта.

— Скорее наоборот. Они с великой радостью забили бы нас в эти пушки и выстрелили. И не только пражане, но и наши дирижеры из Вашингтона. Без этого, видимо, в нашей профессии не обойтись. Пока дела идут хорошо, все остается в тайне, а как только споткнешься, получишь по шее.

— На этот раз, Курт, мы не просто споткнулись, а сделали хорошенькое сальто-мортале. После него мы еще долго будем зализывать полученные раны. Но я тебя в свое время предупреждал. Помнишь нашу осеннюю встречу в охотничьем домике? Я уже там тебе говорил...

— Миро, прошу тебя... Упреки и брань я теперь слышу каждый день. Ты, по крайней мере, мог бы пощадить меня. Но я тебя сегодня пригласил сюда не для того, чтобы лить слезы над разбитой тарелкой.

— Я тоже подумал, что ты со мной хочешь говорить о другом. Слушаю тебя...

— Когда-то в том домике ты, Миро, предлагал мне сотрудничество. Это предложение остается в силе?

— Конечно, остается в силе.

— Спасибо... Как мне стало известно, что-то ты уже начал делать за несколько недель до того, как на нас все это свалилось...

— Начал, только кое-что в феврале провалилось и у меня. Я, например, рассчитывал на штабс-капитана Тайхмана... А он попал с паном генеральным секретарем Краиной в какую-то аферу с оружием и с нападением на здание радио и теперь сидит за решеткой. Его схватили, когда он собирался дать тягу из республики. Аналогичная история случилась со штабс-капитаном Немечеком. Тот тоже собирал для Краины кое-какое оружие и тоже попался.

— Я думаю, ты со своими связями наверняка сумеешь найти им подходящую замену. Речь прежде всего пойдет о людях, которые имеют возможность получать достоверную информацию о чехословацкой экономике, об армии, органах безопасности и о политической ситуации в республике.

— Понятно.

— Инструкции и снаряжение для своих людей получишь от Уолтера Бирджа, который пока остается здесь в посольстве. С ним и будешь поддерживать связь. Но, конечно, гораздо больше, чем до сих пор, придется соблюдать конспирацию. В прошедшие месяцы мы на этот основной принцип разведывательной деятельности не обращали особого внимания. И поэтому, может быть, мы и проиграли.

— Может быть. Но я, Курт, основную ошибку вижу в совершенно другом. Вы исходили только из односторонней информации, доставляемой вам людьми, для которых падение власти коммунистов было делом желаемым, но очень далеким от реальности. Ведь даже самого большого желания мало для того, чтобы кого-то лишить власти. Не ждите, что мы будем вам посылать различные сказки. Это будет только проверенная, реальная информация, которой вы, разумеется, можете доверять.

— Рад это слышать, Миро. А теперь давай договоримся о конкретных мерах...

За забранными решетками окнами комнаты, в которой сидят следователь государственной безопасности, стенографистка и бывший майор чехословацкой армии Яромир Неханский, стоит солнечный августовский день сорок девятого года. Неханский здесь не впервые. Со времени его ареста прошла почти неделя, и он уже кое-что рассказал о своем прошлом, о шпионской и антигосударственной деятельности, угрожавшей безопасности республики.

— Теперь расскажите о своей преступной деятельности начиная с марта 1948 года, когда из Праги уехали полковник Катек и его сотрудник Курт Тауб, с которым вы собирались сотрудничать.

— После отъезда из Чехословакии Катека и Тауба я установил с помощью Велеслава Вала контакт с сотрудником американского посольства в Праге Уолтером Бирджем. Как я уже упоминал в своих прошлых показаниях, я знал Бирджа еще до февральских событий, но тогда мы еще не говорили о конкретном сотрудничестве. Произошло это в марте 1948 года. Мы встретились на квартире у Вала, чтобы обсудить вопросы, связанные с моим сотрудничеством с американской разведкой. Бирдж потребовал снабжать его сведениями о партийных собраниях организаций КПЧ, интересовался характеристиками руководящих партийных деятелей, их взаимоотношениями и взглядами. Моей главной задачей была шпионская деятельность в армии. Бирдж от меня требовал данные о дислокации частей армии, о размещении военных аэродромов, о моральном состоянии офицеров и личного состава, их настроениях и так далее.

— Как вы передавали эту информацию Бирджу?

— Обычно мы встречались раз в две-три недели на квартире у Вала. Поскольку Вал живет в доме, где находится шведское посольство, нам это казалось сравнительно безопасным, так как наши встречи Бирдж мог прикрыть посещением этого посольства. Таким образом мы встречались с Уолтером Бирджем до ноября 1948 года, когда он передал меня другому сотруднику американского посольства.

— Как в дальнейшем развивалось ваше сотрудничество с агентами американского ЦРУ?

— Уже во время сбора шпионских сведений для Бирджа в период между мартом и ноябрем 1948 года я занимался созданием широкой разведывательной сети в Чехии и Моравии. Это делалось на основании нашей договоренности с Бирджем. В этих целях я использовал старую организационную структуру, которую мы с Валом разработали еще до того, как установили контакты с американцами. Возглавляли отдельные группы трое: Вал, который занимался Прагой и областями Южной Чехии, доктор Смолин, который работал на Чешско-Моравской возвышенности и занимался организацией нелегальных групп в Моравии, и я, возглавивший агентурную сеть в Западной и Северной Чехии...

— В чем состояли задачи этих групп?

— Прежде всего они занимались сбором шпионской информации, которую от нас требовал Бирдж. Кроме того, в районе Сушице и Клатови мы попытались создать каналы для перехода границы и подобрать надежных проводников, способных беспрепятственно доставить наших людей на запад или же, если это потребуется, и в республику.

— И как вам это удалось?

— Осенью сорок восьмого года мы установили контакт с одним проводником из района Гартманице и еще с одним из района Железна-Руды. Далее я хочу отметить, что примерно в середине июля 1948 года мы получили от Бирджа обещание, что некоторые наши группы будут снабжены радиопередатчиками. Подробности я должен был обговорить с радиоспециалистом американского посольства на специальной встрече. Такая встреча позже состоялась. Мы встретились с этим человеком недалеко от дейвицкого вокзала в начале августа 1948 года.

— Вы знаете фамилию этого человека?

— Да, это был Самуэль Мерин. С ним я договорился, что он сначала передаст нам два радиопередатчика. Еще один, для Смолина, мы должны были получить позднее, когда группа будет достаточно сильной.

— Когда и где Мерин передал вам радиопередатчик?

— Это произошло примерно две недели спустя. Он доставил его на квартиру Вала вместе с шифром. Когда мы потом проводили опытный сеанс связи, выяснилось, что планы связи и некоторые знаки шифра непонятны. Тогда у меня было такое чувство, что Мерин или его руководитель, сотрудник американского посольства Спенсер Таггарт, все это подстроили специально. Мне пришло в голову, что американцы нам не доверяют...

— Почему вы так решили?