Александр Горянин - Груз Страница 15

Уверен, кстати, что всякая слежка дело тяжелое, особенно когда, сидя в машине, приходится проводить часы в напряженном вглядывании в одну точку. Я это оценил, когда сам оказался в похожей ситуации. Однажды мы по каким–то причинам не смогли принять груз в Ленинграде и объяснили симпатичной датской паре, у которой по расписанию впереди еще была Москва, что наша машина будет их ждать через пять дней в определенный час на каком–то там километре Минского шоссе вскоре после выезда из Москвы, прямо у верстового столба.

Машину нашу они в Ленинграде видели, с ее опознанием трудностей у них возникнуть не могло. Все, что им оставалось, это замедлить ход, подъезжая к указанному месту. Из Москвы они должны были ехать в направлении Смоленска и Бреста. Ко дню их отъезда мы, естественно, тоже были в Москве. У датчан был приметный голубой пикап на необычно высоких колесах с прицепным белым фургоном, так что даже издали их трудно было спутать с кем–то еще.

Заметив их приближение и заметив, что они нас заметили, мы должны были тронуться с места и ехать вперед, а они — послушно следовать за нами. Перекидку мы хотели произвести в Переделкине. Если же мы не трогались с места, они должны были остановиться метрах в тридцати впереди нас, после чего я бы подошел с ведром или с «крокодилами». Все почти естественно, автомобилист просит о чем–то автомобилиста. А на самом деле назначает новое место. Это мы придумали на случай непригодности Переделкина по какой–то причине.

Ехать гуськом много километров невозможно, но для таких случаев на трассе у нас было припасено несколько точек, по ряду признаков удобных для того, чтобы передний мог здесь остановиться, дождаться заднего (либо задний мог догнать переднего) и произвести быструю перекидку.

Обычно такие точки мы выбирали между двумя седловидными понижениями дороги. Их список и точное описание мы вручали Кнуту каждую весну. Значились в этом списке и два–три места, где несчастные чужеземцы могли спрятать груз прямо в придорожном лесу или лесополосе. Каждый год по весне мы специально изучали трассы, обновляя удобные точки. 

17 

В назначенный день мы задержались по совершенно смехотворной причине — какие–то юные ленинцы напихали спичек в замки моей «трешки» (той самой, по имени Мурзик). Мы потеряли четверть часа на то, чтобы попасть внутрь автомобиля, и в итоге оказались на месте примерно с пятиминутным запозданием. Были мы вдвоем с Алексом. У столба никого не оказалось, и мы вдруг поняли, что не готовы к подобной ситуации. Мы не предупредили датчан, как действовать, если они приезжают, а нас на месте нет. Мы уже было твердо решили, что на этот раз едем именно в Переделкино, я там присмотрел неплохое место недалеко от дачи патриарха. Нам оставалось проехать еще километра два по шоссе до развилки с мигающим светофором, там бы мы весело вкатили под переделкинские кущи и, глядишь, через час были бы дома. Мы настолько уверовали, что все будет именно так, что даже не залили полный бак.

Не сговариваясь, мы с Алексом стали рыться в карманах: есть ли деньги, чтобы гнать до Смоленска, Минска, а то и Бреста. Деньги, к счастью, нашлись.

Мы попытались поставить себя на место иностранцев: вот мы приезжаем на рандеву, вот мы приходим к неизбежному выводу, что наших друзей что–то задержало. Нет, это еще не повод немедленно гнать вперед. С какой стати? Такой вариант вообще не предусматривался и не обсуждался.

Стало быть, мы на их месте останавливаемся вот у этого километрового столба, открываем капот и изображаем мелкий ремонт. Так должен поступить всякий. И умный, и глупый, и законченный мудрец. Значит, решаем мы, их тоже что–то задержало. Что ж, будем ждать.

Мы съезжаем на обочину, я долго регулирую зеркальце заднего обзора, годится только правое боковое. Мимо каждый миг проносятся машины, огромные грузовики, тягачи, автобусы, от этого все зеркала дрожат, но правое боковое можно придерживать пальцем.

Место здесь не случайное, мы всегда тщательно выбирали места встреч. Позади нас дорога образует два горба, ближний и дальний, так что приближающиеся к нам со стороны Москвы машины сперва взлетают на дальний горб, затем надолго проваливаются и вновь выныривают метрах в семидесяти позади нас. Очень важно увидеть датчан заранее, когда они покажутся на дальнем горбе. Если их сопровождают, то явно не по пятам, а на некотором расстоянии, и в тот момент, когда у нас произойдет первый контакт, соглядатаи будут в яме, они ничего не увидят.

Конечно, у наших друзей очень приметное средство передвижения, но в зеркало все равно надо смотреть адски внимательно, не отвлекаясь и не расслабляясь ни на миг. Любая машина находится в поле зрения, в зависимости от ее скорости, от четырех до шести секунд. Контроля ради надо умудряться сканировать и машины, вылетающие из–за ближнего горба, на тот случай, если я умудрился не заметить датчан на дальнем, либо они прокрались за какой–нибудь фурой, рефрижератором или каким–то другим дорожным Левиафаном.

Таким вот образом, упершись средним пальцем в зеркало, я просидел в крайнем напряжении четыре с половиной часа. Алекс накануне разбил очки, так что подмены мне не было. Когда солнце окончательно допекло меня, я сказал Алексу, а он со мной согласился, что, видимо, наша логика никуда не годится, и датчане уже подъезжают к Смоленску.

С помощью рассуждения, столь же правдоподобного, как и предыдущее, мы убедили себя, что они будут ждать нас в мотеле (его название по–прежнему не дается мне) под Смоленском. Вознося молитвы, чтобы так оно и было, мы помчались на запад. Четыреста верст до Смоленска заняли у нас около шести часов.

К счастью, в мотеле оказались свободные домики, так что вселились мы в него без проблем. Отличительной чертой советской действительности тех времен была полная невозможность расспрашивать об иностранцах, остановившихся здесь же. В лучшем случае мы бы услышали в ответ подозрительное: «А зачем они вам?» Или еще гаже: «Вы от какой организации?» Нам оставалось лишь оформиться на ближайшую ночь (о счастье, у нас оказались с собой паспорта, в те годы по водительскому удостоверению никуда не вселяли), внести плату, въехать, и лишь затем приступить к поиску пропавших.

Мотель раскинулся довольно широко, а его проектировщик прежде, видать, планировал лабиринты. Тем не менее через полчаса нам стало ясно, что датчан тут нет, хотя полная уверенность отсутствовала. Ведь, теоретически говоря, они могли, отцепив здесь свой фургон, отправиться осматривать Смоленск. Категорически не должны были, но запросто могли это сделать. Имея за плечами тот опыт, который мы имели, нам уже не пристало обманываться на сей счет.

Как на грех, среди трех десятков фургонов на территории мотеля один был с датским номером, и домик, возле которого он стоял, был явно заперт. И, как на грех, мы не могли вспомнить, как выглядел фургон датчан, машину мы помнили прекрасно, а фургон — нет. Светлый, стандартный, как и этот, но не более того.

А тут еще, в нарушение всех правил, меня вдруг окликнула моя, можно сказать, старая знакомая, француженка Мари. Она уже приезжала то ли в прошлом, то ли в позапрошлом году, а полторы недели назад у меня был с ней в Киеве новый контакт. Побывав за эти дни во Владимире, Суздале и Москве, Мари с подругой теперь катили в направлении родного Лиона. Узнавать друг друга при случайных встречах у нас категорически не полагалось, но сделать вид, что прекрасная дева обозналась, было бы еще глупее. Я зашел в их с подругой домик, с наслаждением выпил стакан «Перье» и попросил Мари зайти в контору разузнать, не приезжали ли датчане, я их подробно описал.

Мари отправилась выполнять мою просьбу, а я остался с ее подругой и почти тотчас увидел в окно, как по дорожке медленно, явно ища свой домик, катят мои датчане. Потом выяснилось, что за последние двадцать четыре часа у них дважды спускало колесо, по одному разу тек бензонасос, рвался трос принудительного охлаждения и отказывало зажигание. По их рассказу выходило, что они приехали на место встречи минут через десять после того, как мы, не утерпев, рванули к Смоленску. Датчане решили, что в этой жизни нам уже больше не встретиться, и оставили груз в одном из оговоренных мест, километрах в ста двадцати не доезжая Смоленска, близ деревни Истомино, почти у моста через Днепр.

Все это удалось узнать у них лишь глубокой ночью. В начале пятого утра мы разбудили крайне недовольную молодуху, ведавшую воротами мотеля, — по каким–то, уж не помню, причинам, она долго не хотела нас выпускать, — и были у нужного километрового столба без четверти семь.

На нашу беду в это же место и в это же время прибыла команда дорожных ремонтников. Такой ранний трудовой энтузиазм мог бы поставить в тупик, но сразу было видно, что это не гебисты. Простые, дочерна загорелые ребята, думаю, они просто хотели начать по утреннему холодку и закончить до жары. И все же тащить сумки из леса прямо на глазах у них было негоже.