Чингиз Абдуллаев - Окончательный диагноз Страница 16

Они вышли из подъезда. Во дворе и на улице перед домом было довольно много людей и машин. Потапов кивнул некоторым знакомым и шепотом сказал Дронго:

– Скандал нам обеспечен. У деревьев стоит группа сотрудников ФАПСИ, которые знают меня в лицо. Думаю, что Земскову станет известно о нашем приезде уже сегодня.

Дронго знал, что в ФАПСИ работают бывшие сотрудники КГБ. Федеральное агентство правительственной связи было выделено в особое ведомство после развала Комитета государственной безопасности, и многие сотрудники ФСБ и ФАПСИ хорошо знали друг друга.

– Они бы все равно узнали, рано или поздно, – заметил он, проходя к автомобилю.

Когда они сели в машину, Потапов спросил у него:

– Как бы вы хотели – будем ждать Лопатина или сразу поедем в Жуковку? Романовский приедет вечером, но Перельман сейчас там.

– Поедем, – ответил Дронго. – С Лопатиным мы успеем поговорить. Едем в Жуковку.

– Наконец хоть в чем-то вы со мной согласились.

Потапов дал распоряжение водителю ехать в дачный поселок.

Почти всю дорогу Дронго молчал. Потапов не решался прервать его размышления. Лишь когда машина повернула на дорогу, ведущую к поселку, он спросил:

– У вас уже есть какие-нибудь зацепки? Можете хотя бы предположить, кто это мог сделать?

– Пока я не готов к ответу, – признался Дронго, – у меня не хватает фактов, но некоторые детали уже выстраиваются в законченную картинку.

– Вы считаете, что это был кто-то из посторонних? – мрачно осведомился Потапов.

– Пока не уверен. Нужно поговорить с соседями. Насколько я понял, в момент убийства на даче не было ни сына, ни дочери, ни жены погибшего? Верно?

– Мы все проверили. Вероника Андреевна действительно находилась дома, Олег был в своем офисе, а потом поехал домой. Мы проверили все по минутам. Алла вообще была в Стокгольме. Близких родственников можете смело исключить.

– Значит, бытовую версию преступления можно отбросить. Его убили не из-за наследства. Он ведь был не бедным человеком. Остаются две версии. Первая. Грабитель обманул вашу охрану, перелез через высокий забор и, рискуя быть обнаруженным вашими сотрудниками, проник на дачу Глушкова, застрелил его, почему-то подойдя слишком близко, а затем выкрал два самых ценных альбома из тех, что были в доме. А на даче было чем поживиться. В такую версию я не очень верю.

– Тогда остаются соседи, – мрачно заметил Потапов.

– Вот именно.

– Но это абсолютно невозможно, – сразу возразил генерал. – Министр, заместитель министра и престарелый академик. Кого из них вы будете подозревать?

– Не обязательно, чтобы убийство совершил кто-то из них. Ведь на даче могли оставаться их родственники, друзья, знакомые.

– Не было никого, – обреченно вздохнул Потапов. – Никого посторонних! Даже водители не задержались на даче. Привезли своих хозяев – и сразу уехали. Лопатин был со своей молодой супругой. Кроме Перельмана, на даче в момент убийства были его жена и дочь. У Романовского супруга больна. Она находится в больнице. В тот вечер он был вместе с сыном, советником нашего посла в Австрии. Сын завтра улетает в Вену. Мы говорили с ним, он ничего не видел и не слышал. Спал в спальне на втором этаже. Но даже с учетом сына Романовского у нас только семь подозреваемых. И кого прикажете подозревать? – Лицо у генерала покрылось красными пятнами. – Кого я должен подозревать? Академика Перельмана или министра Лопатина? Или одного из самых известных дипломатов страны Романовского? А может, его сына? Или дочь Перельмана? Кого я должен подозревать?!

– Не нервничайте, – посоветовал Дронго. – Если вы исключаете всех из списка подозреваемых, то зачем пригласили меня? Только для того, чтобы я поддержал вашу собственную версию? О заговоре спецслужб? Вы же генерал ФСБ, неужели вы верите в такой вариант?

– Именно поэтому и верю, что генерал, – зло и очень тихо сказал Потапов. Потом спросил: – Если ни один из них не мог убить Глушкова, если грабитель не мог незаметно проникнуть на дачу и скрыться, то кто убил Федора Григорьевича и похитил его монеты? Мне вообще кажется, что монеты взяли, чтобы скрыть истинные причины преступления. Нумизматы говорят, что это уникальные монеты и шансы их продать практически равны нулю. Их никто не купит, опасаясь участвовать в грязной сделке. Тогда зачем их взяли? Если вор дурак и схватил первое попавшееся, то почему забрал именно альбомы? А если не дурак, то почему подошел очень близко к жертве, рискуя, что в решающий момент Глушков отнимет у него пистолет. Погибший был крупным и сильным человеком. Как вы, Дронго.

– Приятно, когда тебя сравнивают с покойником, – пробормотал Дронго.

– Я неправильно выразился, – заметил Потапов. – И тем не менее вы понимаете, в каком положении мы оказались? Что нам доложить президенту? Рассказать сказку о неизвестном злоумышленнике, который возник из воздуха, перенесся через забор, убил Глушкова и растаял в воздухе? Или доказывать, что Глушкова мог убить его коллега по академии или кто-то из высших чиновников страны? Вы понимаете, в каком идиотском положении мы все оказались? Между прочим, наш президент – тоже бывший сотрудник ФСБ и, кстати, ваш коллега. Он ведь юрист по образованию. И как мы будем излагать ему наши версии? Он нас просто выгонит. Всех сразу. Даже не станет слушать. Рассказывать профессиональному юристу и бывшему директору ФСБ о наших подозрениях? Меня разжалуют. Выгонят к чертовой бабушке.

– Не нужно нервничать, – снова сказал Дронго. – Честно говоря, я не думаю, что президенту больше понравится ваша версия о заговоре спецслужб. Чтобы утверждать такое, нужны убедительные факты.

– Поэтому мы вас и позвали, – вздохнул Потапов. – Нам нужны хоть какие-то факты, версии, предположения. Иначе я не представляю, что будет.

Машина, въехав на территорию поселка, остановилась у ворот. Подошедший сотрудник взглянул на сидевших в салоне автомобиля. Это был Числов. Узнав генерала Потапова и сидевшего рядом с ним Дронго, он козырнул и сделал знак, чтобы машину пропустили.

– Он ведь прекрасно знает мою машину, – негромко заметил Потапов, когда автомобиль снова тронулся, – но теперь они проверяют все автомобили. Все без исключения. Я не знаю, как закончится ваше расследование, но если к понедельнику мы не будем иметь приличной версии, я подам в отставку.

Автомобиль подъехал к дому, в котором жила семья академика Перельмана. Небольшое двухэтажное здание со скромной темно-коричневой дверью. Дронго и Потапов вышли из машины.

– Вы говорили с дочерью Глушкова, – сказал генерал. – Как она считает, кто мог убить ее отца?

– Алла считает, что с ним свели счеты его политические противники.

– Час от часу не легче, – пробормотал Потапов. – Надеюсь, у нее хватит ума не рассказывать о своих предположениях.

Поднявшись по ступенькам, они позвонили. Никто не ответил. Потапов озабоченно взглянул на Дронго и позвонил еще раз. За дверью было тихо.

– Заснули они, что ли, – раздраженно проворчал генерал и поднял руку, чтобы нажать кнопку звонка в третий раз.

В этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла высокая пожилая, лет шестидесяти, женщина, еще сохранившая следы былой красоты. У нее был необычный цвет глаз – изумрудный, загорелая кожа и темные волосы. Очевидно, дверь им открыла супруга Перельмана.

– Здравствуйте, – поздоровался Потапов. – Извините, что беспокоим вас в субботний день. Я генерал Потапов из службы охраны, а это наш эксперт. Мы хотели бы побеседовать с Абрамом Моисеевичем.

– Вы по поводу… поводу Глушкова…

Она не решалась произнести слово «смерть». Было заметно, что она волнуется. Дронго обратил внимание на ее руки. Крепкие, мускулистые. Очевидно, среди ее предков было много крестьян и казаков.

– Да, – кивнул Потапов, – нам нужно поговорить.

– Входите, – пропустила она гостей. – Мы обычно всегда оставляем дверь открытой, поэтому не обратили внимания на звонки. Все знают, что мы никогда не закрываем дверь. Но после этого случая… с Федором Григорьевичем…

Она вздохнула и пошла за супругом.

В центре небольшой гостиной стоял стол, окруженный стульями. Вдоль стен расположились диван, два кресла и телевизор. Через несколько минут в комнату вошел невысокий мужчина в смешной шапочке, напоминавшей тюбетейку. Седые виски, мохнатые брови и твердый взгляд. Следом за ним вошла его жена. Перельман ласково кивнул гостям и сел за стол, приглашая всех последовать его примеру. Хозяйка дома села рядом, словно хотела помочь ему отвечать на вопросы. Дронго и его напарник невольно оказались лицом к лицу с супругами, словно обе пары изначально были обречены на противостояние.

– Извините, Абрам Моисеевич, что мы беспокоим вас в субботу, – начал, немного волнуясь, Потапов, – но мы проводим расследование по факту убийства вашего соседа, академика Глушкова. Поэтому мы вынуждены беспокоить всех его соседей, в том числе и вас.