Чингиз Абдуллаев - Только свои Страница 18

Мы с отцом не успели попасть вовремя туда, где можно было взять большие деньги. И оказались далеко от места событий. Вот почему сейчас мы должны были думать о том, как жить дальше, чтобы устроиться не хуже Салима Мухтарова. Я выключил телевизор и начал рассматривать книги. Можете мне поверить, многие из них еще никогда не раскрывали. Естественно, люди, которые снимали этот дом для вечеринок, менее всего интересовались книгами. Но стеллажи были заставлены произведениями английских классиков девятнадцатого и двадцатого веков. Среди них были Диккенс, Теккерей, Гаскелл, Мур, Гиссинг, Моэм, Коппард, Шоу, Голсуорси… В общем, те, кто составлял эту библиотеку, понимали толк в литературе. Но книги тут находились всего лишь для антуража. Приезжающие сюда отдыхать меньше всего обращали внимание на все это ненужное, с их точки зрения, «барахло».

Говорят, что книги делают человека свободным. Я даже слышал, что число прочитанных книг свидетельствует об интеллекте. Ничего подобного! Я знаю одного сорокалетнего типа, работающего в котельной, который запоем читает всю свою жизнь. Но не могу его назвать ни свободным, ни каким-то особенно разумным. Или это исключение лишь подтверждает общее правило? Хотя, с другой стороны, меня всегда поражают его все понимающие, слегка ироничные глаза. Может, он действительно более свободный, чем Салим Мухтаров и похожие на него нувориши? Я не знаю ответа на этот вопрос. Сам я читать особенно не люблю, разве что газеты и журналы. Из классиков знаю только Сомерсета Моэма и Бернарда Шоу. Да и то только потому, что видел фильмы, поставленные по их произведениям. «Театр» с Вией Артмане мне очень нравился. И английский фильм «Мое прекрасное алиби» мне тоже нравился. Пытался я читать и Голсуорси, но этот писатель мне показался занудным моралистом.

Это не значит, что я вообще мало читал. В юности любил всякие приключения, упивался Стивенсоном, Жюлем Верном, Майн Ридом. Но сейчас от чтения книг меня клонит в сон. Не могу представить себе, как можно часами читать одну книгу. Даже если лечу в самолете. Там вокруг обычно столько симпатичных пассажирок, бывают очень привлекательные стюардессы. Ну, в общем, я нормальный молодой человек, который пользуется Интернетом и находит там все, что ему нужно. Так что не спешите меня осуждать. Большинство людей уже давно не читают никаких книг и чувствуют себя при этом очень неплохо. Какая там свобода! Тогда самые свободные люди – это заумные академики и библиотекари. И еще ненормальные писатели. А мне их всегда даже немного жалко. Представляете, какой это труд? Когда я должен написать одну или две страницы отчета, мне приходится сидеть над этим всю ночь. А они пишут толстые книги и постоянно помнят, что происходило на двенадцатой странице, когда сочиняют уже шестьсот тридцать первую. И не понимают, что их книги никому не интересны. Есть Интернет, есть видеофильмы, полно интересных журналов и газет. По-моему, писатели вообще вымирающая категория – как динозавры. Через несколько лет никого из них не останется.

Но пока в кабинетах принято иметь книги, и в этом доме они тоже были. Вот странно, что не было компьютера с выходом в Интернет. Я подошел к столу и увидел множество розеток. Значит, если приехать сюда со своим ноутбуком, то можно подключиться к Интернету. Оказывается, тут все предусмотрели. Я невольно задумался: интересно, сколько может стоить такой дом? Я имел в виду его действительную стоимость, а не аренду. Наверное, несколько миллионов. Но с другой стороны, кому нужен такой дом, находящийся в глуши. Здесь можно жить только на пенсии с огромной семьей, детьми, внуками. Хотя молодежи здесь тоже не понравится. Скучно, никого и ничего рядом. Во всяком случае, такая жизнь явно была бы не для меня.

Я сел на огромный кожаный диван и принялся разглядывать кабинет. Массивный письменный стол, два кресла, диван, шахматный столик у входа, стеллажи с книгами, еще один небольшой столик перед диваном, мини-бар… Все претенциозное, с явным намеком на английские традиции. Интересно, догадывается ли Мухтаров, что его жена ему изменяет? Обычно такие типы кажутся сами себе настолько успешными и умными, что даже мысли не допускают о подобных шалостях своих новых жен. Не понимаю, почему их перестают устраивать старые? Можно и при них иметь кучи любовниц. Хотя смотря какая жена. Если такая, как моя, то с ней нужно разводиться и искать новую. А если нормальная женщина, как моя мать, то почему бы с ней не жить, абсолютно точно зная, что она тебя не подведет и не предаст? А самому иметь любовниц. Любой состоятельный мужчина, если он не импотент и не евнух, хотя бы один раз в жизни изменял своей жене и не видел в этом ничего предосудительного. Впрочем, и не состоятельный тоже. Говорят, что бывают однолюбы. Может, и бывают, но я таких никогда не встречал. Сам я демонстрировал мою верность исключительно в маленькой Швейцарии, где в каждом городе все всё знают друг о друге. Уж я не говорю о сотрудниках посольства, которые, кажется, даже сны видят одинаковые. Зато в Москве обычно оттягивался по полной программе. Там появились такие девочки! Я думаю, что по концентрации богатства Москва сейчас вообще на первом месте. И не только потому, что это самый дорогой город в мире. Там живет и работает очень много обеспеченных людей. А это значит, что рядом с ними всегда будут очень красивые женщины. Цены тоже зашкаливают. Иногда просто безумные цены, но в этом виноваты местные мужики. На красивых девочек цены задрали так, что тысяча долларов уже давно не считается большими деньгами.

Девочки теперь требуют возить их на модные курорты, покупать им бриллианты, дорогие машины, даже квартиры. Некоторые требуют себе бенефисов, поют, не имея голосов, снимаются в главных ролях, не обладая актерскими данными, открывают журналы, не умея грамотно написать трех строчек. Но это и не важно. Главное, что театры, журналы и кинофильмы оплачивают их состоятельные любовники. В конце концов, не всегда важен результат. Можно получать счастье и от самого процесса. Нерон, например, любил петь. Нам об этом рассказывали в институте.

Я вспомнил приезжавшую к нам в Швейцарию на научную конференцию ректора одного из наших вузов. В посольстве она с ужасом рассказывала, как к ней ходят просить принять в институт бездельников и дураков. Один депутат даже просил за сына своего тренера по конному спорту, объясняя, что сам он очень любит кататься верхом. Ректор ответила, что Калигула тоже любил свою лошадь. Но сначала нужно вспомнить о нем, а потом ходатайствовать за сына своего тренера. Обиженный депутат пошел жаловаться министру образования. Тот позвонил ректору и потребовал объяснений.

– Какого Алигулу нужно найти, чтобы попасть к вам в институт? – спросил разгневанный министр. – Мне наш уважаемый депутат сообщил, что вы отправляете всех к этому Алигулу.

И вы думаете, что это анекдот? Министр тоже не читал книг. Но в отличие от меня, у него было заочное торговое образование. Хотя я уверен, что он не смог бы отличить дебет от кредита. Только ему это и не нужно. Когда размышляешь о таких парадоксах, хочется сесть за Интернет и начать читать классику. Или мне уже поздно? Я снова посмотрел на книги, лежавшие мертвым грузом в этом кабинете. У многих были неразрезанные страницы. Если книги и нужны, то явно не тем миллионерам, которые сюда приезжают. И мне сначала нужно стать миллионером, а уж потом я подумаю о книгах. Пусть их читает мой сын, мне они, возможно, никогда не понадобятся. Я пожал плечами и вышел из кабинета.

Глава 10

За обеденным столом ровно в три часа мы оказались впятером. Рахима устроила вызывающую «забастовку» и не спустилась к обеду. Ей отправили в спальню холодную телятину, которую она съела вместе с салатом и сразу легла спать. Я вообще обратил внимание, что, когда она сильно нервничает или злится, ей почему-то сразу хочется спать. И в буквальном, и в переносном смысле. А так как я не был намерен подниматься в нашу комнату, Рахима воспользовалась этим обстоятельством и объявила моей огорченной матери, что у нее болит голова. Мой отец выслушал это известие внешне очень спокойно и ничего не сказал. Поэтому за длинным столом мы оказались впятером. Я с родителями напротив четы Мухтаровых. И я мог спокойно наблюдать за Еленой Сушко, видеть, как она поглядывала на моего отца, а один раз, когда мать вышла на кухню, наша гостья даже подмигнула ему. И как это я раньше не замечал столь очевидного ее поведения? Отец и Салим Мухтаров все время говорили о делах, а остальным приходилось их слушать. И если Лена еще пыталась вставлять какие-то слова или замечания, то я молчал как рыба. Это было не мое Рождество и не мои гости. Но мысленно я представлял себя на месте отца в той самой комнате и сидящую передо мной нашу гостью. И от одних этих мыслей меня бросало в жар.

Обед был легкий. Он состоял из нескольких салатов, супа, холодной телятины и ростбифа. Самые главные блюда должны были быть на ужин. Причем кухарка готовила их с таким расчетом, чтобы мать могла сама их подать гостям. Задержать кухарку было нельзя, на Рождество она должна была быть со своим мужем, иначе отцу пришлось бы особо оплачивать ее услуги. Преклоняюсь перед западными людьми вот за такие мелочи. В своих контрактах они оговаривают удивительные подробности: кто и как должен себя вести, когда приходить и уходить, что делать, где и сколько. В общем, все мелочи. Умудряются заключать даже брачные контракты. Можете себе такое представить? На Востоке это абсолютно невозможно, там муж – хозяин семьи. И в моем случае хозяином нашей семьи был тоже мужчина. Только не я, а мой тесть. И отчасти мой отец. Тесть решил, где мне работать, куда поехать, как жить. А если бы я попробовал пикнуть, то меня сразу же выгнали бы с работы, развели с женой и лишили всех благ. Это я прекрасно осознавал.