Чингиз Абдуллаев - Алтарь победы Страница 19

– Меня вообще не устраивает ваша позиция, – махнул рукой Бруланд, выходя из комнаты.

Эхидо поднял трубку городского телефона, набрал номер. На другом конце трубку снял Асиф Шахвани.

– Пообедал? – добродушно спросил Эхидо.

– Да, спасибо. Я уже в номере. Здесь очень удобно.

– Надеюсь, что удобно. Ты немного отдохни, а потом мы с тобой поговорим. И не забывай, что наша главная задача – найти тех, кто так не любил твоего наставника.

– Мы их найдем, – уверенно произнес Асиф, – и клянусь Аллахом, я сам вырежу их сердца.

– Не сомневаюсь. Только не нужно говорить по телефону такие страшные вещи, – посоветовал ему Эхидо. – Завтра увидимся. До свидания.

Он положил трубку, недобро усмехнулся и подумал: «А ведь действительно вырежет. Наш мистер Бруланд просто не понимает, куда он попал и с кем имеет дело. Здесь кипят первобытные страсти и животные чувства. Нужно просто уметь направлять их в нужное русло».

Ясенево. Москва. Россия. За полтора месяца до дня «Х»

На этот раз генерал Стриженюк прибыл с докладом, чтобы сообщить последние новости, поступившие в его отдел. Он долго и подробно рассказывал обо всех операциях, пока не дошел до Ветерана. И здесь он запнулся. Денисов остро взглянул на него.

– Я вас слушаю, Евгений Андреевич. Что у нас по Ветерану?

– Ничего, – ответил Стриженюк. – Дело в том, что он позвонил нам из Лос-Анджелеса, сообщив номер своего телефона, который приобрел после приезда в США. Мы пытались найти его в Лос-Анджелесе, но оказалось, что он переехал в Сиэтл, не сообщив нам об этом. Когда мы попытались найти его там, оказалось, что он уже в Нью-Йорке. По-моему, он просто играет с нами в кошки-мышки, не собираясь предоставлять никакой информации. Я по-прежнему считаю, что американцы давно перекупили его и он не собирается работать на нашу службу.

– У нас есть номер его телефона, и мы знаем, как его искать – ведь он сообщил нам свои данные, на которые ему выдали документы, – напомнил Денисов. – Если бы он хотел порвать с нами, то зачем ему надо было сообщать такие данные? Вы пытались с ним связаться?

– Мы смогли найти его в Нью-Йорке, – сообщил Стриженюк, – он приобрел небольшой магазин в Ривердейле, это в Северном Бронксе. Наши операторы проверили там все и считают, что его плотно опекают американцы. Поэтому мы приняли решение не пользоваться ни Интернетом, ни тем телефоном, который он нам давал. Сейчас продумываем вопрос с посылкой связного, но это должен был человек, которому он безусловно доверяет и может принять даже без обычного в таких случаях опознавательного знака или пароля.

– Ваши предложения?

– Аналитический отдел считает, что мы можем обратиться к азербайджанцам, которые могли бы предоставить нам такого человека. Одного из тех офицеров, с кем он работал и кого хорошо знает. Но в таком случае мы не сможем гарантировать сохранение подобной информации. Вполне возможны утечки, которые произойдут на этапе его общения со связными. Это будет вне нашего контроля.

– Тогда давайте свой вариант.

– Пока его нет. Но есть одно предложение…

– Что именно?

– Очень своеобразное предложение. Один из наших аналитиков предлагает отозвать из Центральной Азии агента Стрелу и попробовать ее в Америке. Она хорошо говорит по-английски, и они лично знакомы. Встречались в Пешаваре, когда он там находился.

– А как сама Стрела? Она чувствует в себе силы отправиться в незнакомый регион?

– Не совсем незнакомый. Она несколько раз бывала в США по делам своего фонда. Вернее, фонда имени своего мужа.

– Тогда продумайте это предложение, – согласился Денисов. – Если удастся послать ее в Нью-Йорк, может получиться достаточно интересная схема. Что у нас еще?

– Насчет погибшего ученого из Германии, – сообщил, чуть покраснев, Стриженюк.

– Его, кажется, похоронили в Сирии, – вспомнил Денисов. – Что там еще может быть?

– По своим каналам израильтяне передали нам сообщение, что немецкий ученый арабского происхождения Хозван Джабри не был убит в Исламабаде, – сообщил Стриженюк.

– Как это не был убит? – не поверил Денисов. – Мы же получили подтверждение из нашего посольства в Исламабаде! А потом получили сообщение от нашего резидента в Сирии. Я не совсем понимаю, что у нас происходит, Евгений Андреевич?

– Мы сами не все понимаем, – признался Стриженюк, – но израильская разведка послала сообщение не только нам. Они передали это сообщение американским, немецким и британским коллегам.

– Почему они так считают? Какие у них есть основания для этого? Насколько я помню, его застрелили в Исламабаде, а потом похоронили в Дамаске. Кому выгодно его воскрешение? По-моему, они просто перестраховываются.

– МОССАД не стал бы посылать подобные сообщения, если бы они не были уверены, – тихо сказал Стриженюк, – а в данном случае похоже, что они уверены. Дело в том, что убийца сначала выстрелил ученому в лицо, а только потом – в сердце. Первый выстрел практически снес половину черепа и изуродовал лицо. Его отправили в Сирию и похоронили там в закрытом гробу. Насколько нам стало известно, израильтяне с самого начала сомневались в том, что убитый был именно Хозваном Джабри. Они каким-то образом сумели организовать эксгумацию и добыли несколько фрагментов тела похороненного. А затем сравнили их с данными Хозвана Джабри, которые хранились в клинике в Дюссельдорфе. И обнаружили их полное несоответствие.

В кабинете воцарилась тишина. Оба генерала довольно долго молчали, словно осмысливая услышанное.

– Так, – наконец сказал Денисов, – час от часу не легче. Значит, Ветерана и его напарника не просто так отправили в Америку. Они готовят какой-то террористический акт.

– Теперь об этом можно говорить более уверенно, – согласился Стриженюк, – но пока мы не имеем устойчивой связи с Ветераном. Если удастся послать Стрелу, то нам будет гораздо легче. Они могли бы просто встречаться как мужчина и женщина. Они почти ровесники, оба мусульмане…

– Но оба из бывшего Союза, – напомнил Денисов, – и американцы легко это выяснят. Один из Баку, другая из Махачкалы. Учитывая, что его семья погибла в Дагестане, в Дербенте, это может показаться им весьма подозрительным. Как считают ваши аналитики, они просчитывают эту ситуацию, имея в виду то, что американцы легко установят подробности биографий обоих?

– Наши аналитики считают, что подобное «соседство» как раз говорит в пользу версии об их сближении. Как это ни парадоксально. Ведь если мы посылаем ее в Америку, то должны понимать, насколько быстро американцы смогут выяснить, откуда прибыли Ветеран и Стрела. И это как раз работает на нашу версию. Американцы могут просчитать, что мы не такие дилетанты, чтобы подставляться столь глупым образом. Ведь это действительно совпадение, о котором мы даже не предполагали. А вот гибель семьи Ветерана в Дагестане – это уже факт, который нам на руку. После гибели семьи он психологически должен тянуться к бывшим землякам или к знакомым, которые будут из той же местности. И это объясняет его отношения с нашей связной.

– Слишком сложно. Учитывая, что времени не так много, нужно иметь в виду, что американцы не будут устраивать психологические тесты для нашей пары. Могут просто на время нейтрализовать Стрелу, устроив ей автомобильную аварию или нечто в этом роде. Нужно продумать вариант, при котором они не будут столь явно встречаться и общаться друг с другом. Я на этом настаиваю.

– Хорошо, – согласился Стриженюк, – возможно, мы немного перестраховываемся. И должны больше опасаться ее арабских связей, чем ее происхождения из Дагестана. Сейчас американцы больше боятся не Россию, а Талибан или «Аль-Каиду», опасаясь террористических актов с их стороны. Поэтому упор будет сделан на ее арабские связи, а с этой стороны у нее как раз все нормально.

– Нужно еще раз просчитать, – нахмурился Денисов, – и снова задейстововать наших ученых. Учтите, Евгений Андреевич, что террористическая активность на Северном Кавказе гораздо более интенсивна и опасна, чем гипотетическая угроза американцам. У них нет такого устойчивого и хорошо вооруженного подполья, как у нас на Северном Кавказе. Пусть наши ученые поднимут все разработки этого Джабри и выяснят, чем он может быть опасен для нас.

– Мы уже дали указание проверить все по научным работам Джабри, – сообщил Стриженюк.

– Этого мало. Пусть подумают над перспективами развития его работ. Я сегодня доложу информацию МОССАДа нашему руководству. Это очень серьезный сигнал. За последние восемь лет в самой Америке не произошло ни одного террористического акта. Ни одного. Они сумели построить свою оборону таким образом, чтобы практически исключить любые возможности для потенциальных террористов. А мы не смогли ничего сделать за это время. Вспомните, сколько у нас было террористических актов? Взорванные самолеты, захваченные школы, театры, больницы, взрывы в метро, многочисленные убийства чиновников и сотрудников милиции на Северном Кавказе… Статистику нельзя даже сравнивать. Ноль на сто. Ноль в данном случае в Америке, и сто у нас. Поэтому я считаю, что непосредственная опасность угрожает нашей стране, а не американцам. Я даже полагаю, что мы должны пойти на беспрецедентное сотрудничество и, если понадобится, выйти на контакты с представителями как МОССАДа, так и ЦРУ. Пусть даже с угрозой потери такого ценного агента, как Ветеран. Вы меня понимаете? Не допустить террористический акт с применением ядерного оружия в нашей стране – это главная задача. И, возможно, самая сложная за все время нашей работы.