Сергей Донской - Шпион, который ее убил Страница 2

Выше по склону взметнулся грязно-белый гейзер, окутанный вихрящейся снежной пылью. Следующий взрыв прозвучал прямо по курсу, вынудив Бондаря не только затормозить, но и припасть на колено.

Находившиеся в проплывающем мимо вагоне лупили из подствольного гранатомета, лупили умело и расчетливо, почему-то не пуская в ход сам автомат. Причина этого стала понятна, когда очередная взрывная волна подхватила Бондаря и завертела его колесом вместе с тарахтящими палками и лыжами. Его не собирались убивать. Выстрелы из гранатомета направлялись таким образом, чтобы сбить его с ног. Подтверждением тому стала пауза, наступившая после того, как цель была достигнута.

«Желтая субмарина» остановилась, зависнув за спиной барахтающегося в снегу Бондаря. Он сорвал треснувшие очки и отшвырнул их в сторону. Не до карнавала.

Голова гудела, как колокол. Бондарь помотал ею и сплюнул. Слюна оказалась красной, словно на снег капнули вишневым вареньем. Только во рту у Бондаря было не сладко, а солоно. Кувыркаясь, он прокусил щеку, хотя руки-ноги были, кажется, целы. Лыжи – тоже. Стянув перчатки, Бондарь занялся расстегнувшимся креплением.

– Эй, не вздумай, – предупредил его человек, высунувшийся из вагона. – Ты у меня на мушке.

– А ты у меня на х…ю, – бросил Бондарь через плечо.

Гранатометчик в фуникулере занервничал.

– Гляди, ты у меня допросишься! – предупредил он.

– Да пошел ты…

Раскачивающийся вагон походил издали на нелепую елочную игрушку, но пренебрежение Бондаря было вызвано не этим. Поскольку его сразу не уничтожили на месте, то любые угрозы сделать это чуть позже являлись самым обыкновенным блефом. Он был нужен противникам живым, а не мертвым. Это предоставляло Бондарю свободу действий. Относительную, как все в изменчивом подлунном мире.

Проверяя свою догадку, он встал, повернувшись к вагону спиной. Оттуда немедленно вылетела граната, взорвавшаяся в опасной близости от Бондаря, но все-таки не причинившая ему ни малейшего вреда. Судорожно зевнув, чтобы избавиться от пробок в ушах, он оттолкнулся палками и ринулся прочь.

Уповать на вмешательство небес, Министерства чрезвычайных ситуаций или доблестных сотрудников милиции не стоило. Если жители поселка Солохаул и услышали взрывы, то приняли их за праздничный фейерверк, устроенный в честь Рождества. Нынче ведь наступило двадцать пятое декабря, а всяческих католиков в православной России развелось выше крыши. И Рождество отмечают, и Хэллоуин, и чуть ли не американский День независимости. Если не пирсинг с дансингом, то шопинг с допингом. Сплошные праздники, хоть стой, хоть падай. Всеобщее похмелье на чужом пиру.

Бах… Бабах… Ба-ба-бабах…

Раскаленные осколки остервенело шипели, плавя снег. Все-таки это была довольно опасная пиротехническая забава. Особенно учитывая то, что после недавнего снегопада взрывы запросто могли вызвать сход лавины.

Покинув опасную зону, Бондарь покатился дальше, стремительно удаляясь от канатной дороги. Просека вынесла его на открытое пространство. Здесь уклон сделался более пологим, но это никак не сказалось на скорости, поскольку отпала необходимость лавировать между препятствиями. Лодыжки и икры ног, на славу потрудившиеся при бесчисленных поворотах, получили небольшую передышку. Все, что требовалось от Бондаря, это сохранять равновесие при спуске. Инерция сама влекла его вниз…

Влекла прямо на редкую цепь человеческих фигур, возникшую впереди!

В сравнении с величественными масштабами горного массива они смотрелись безобидными черными камешками на белом покрывале, однако это было обманчивое впечатление. Их было пятеро, все они стояли на лыжах и, как показалось Бондарю, были вооружены короткоствольными автоматами. Подтверждением этому стали пляшущие огоньки и пунктиры трассирующих пуль, прострочивших темноту снизу доверху.

Набрав полные легкие воздуха, Бондарь продолжал мчаться прямо на лыжников, решив, что вилять и юлить – проку нет. Если отдан приказ вести огонь на поражение, то его прикончат в любом случае. Уворачиваться от очередей из пяти стволов бессмысленно. Никакие зигзаги и виражи не помешают стрелкам попасть в приближающуюся мишень.

Тем не менее они продолжали тратить патроны впустую. Алые прочерки пуль выполняли ту же самую функцию, что и бездарно израсходованные гранаты.

Бондаря пытались остановить. Он был нужен врагу живым и только живым. Его боялись даже слегка зацепить, не то что срезать автоматной очередью.

Такой щепетильностью было грех не воспользоваться, и Бондарь не упустил предоставленного ему шанса. Издав боевой клич, он пошел на прорыв.

В каждой цепи есть свое слабое звено. Шеренга автоматчиков, перекрывших спуск к подножию горы Фишт, не являлась исключением из правила.

Третьим справа стоял высокий, плечистый парень лет двадцати четырех, отлично экипированный, физически крепкий, морально устойчивый, тренированный, плечистый, лишенный каких-либо существенных пороков. Мастер спорта по биатлону, соответственно отличный лыжник и стрелок, он не видел особых проблем в том, чтобы остановить человека, удирающего с главной базы.

Когда парня и его товарищей подняли по тревоге, они еще только готовились ко сну, обмениваясь грубоватыми шутками, принятыми в их сплоченном мужском коллективе. Была рождественская ночь, и они засиделись за праздничным столом. Опустошили на пятерых бутылку шампанского, посмотрели телевизор, перекинулись в картишки. Операция по задержанию беглеца показалась им отличным поводом проветриться. Почему бы не подышать свежим воздухом перед сном?

Действительно, почему бы нет? И парень дышал, машинально трогая языком волокна курятины, застрявшие в зубах после праздничного пиршества. А потом с наслаждением жал на спусковой крючок, следя за красочными хитросплетениями трассирующих пунктиров. Он стрелял и ждал, когда же этот идиот, несущийся навстречу, додумается упасть на снег и поднять лапки кверху. Наверное, совсем голову потерял от страха, размышлял парень. Немудрено. Под перекрестным огнем любой в штаны наложит.

Первые признаки беспокойства он ощутил, когда обнаружил, что чокнутый лыжник почему-то мчится на него, а не на товарищей. Парню это не понравилось. Ситуация изменилась. Нужно было срочно менять тактику. Жаль, что нельзя всадить в беглеца пулю, подумал он. Как же быть? Пропустить его и пуститься следом? Или попытаться сбить его с ног, когда тот будет проноситься мимо?

Это была хорошая и, главное, своевременная мысль.

– Держи его! – крикнули парню сразу с двух сторон.

– Сам знаю.

Парень прищурился и напружинился. По его расчетам, беглец должен был проехать мимо на расстоянии одного или двух метров. Как его фамилия? Ага, Бондарь, чуть ли не Джеймс Бонд, надо же! Н-да, отчаянный тип, этого у него не отнять. Готов чуть ли не на таран идти, спасая свою шкуру. Что ж, пришло время охладить его пыл.

Парень оставил автомат в покое и слегка присел, намереваясь сшибить Бондаря в прыжке. Тот заметил его приготовления и даже начал притормаживать, словно опасаясь неминуемого столкновения, однако, как выяснилось в следующую секунду, это было ошибочное впечатление.

Занесенная лыжная палка – вот и все, что успел заметить парень, прежде чем острая боль пронзила его глазное яблоко. Вцепившись обеими руками в древко импровизированного копья, он рухнул на колени, оглашая округу таким диким воем, которому позавидовали бы и волки.

Дальнейшего развития событий он, разумеется, не видел, поскольку надолго потерял способность адекватно воспринимать действительность. А продолжение было весьма и весьма впечатляющим.

Всадив острие правой лыжной палки в глазницу противника, Бондарь тут же избавился от левой и стал наращивать скорость, прижав освободившиеся руки к бедрам.

Командир маленького отряда выхватил мобильный телефон и заорал:

– За ним! Этот гребаный шпион не должен добраться до поселка!

Трое лыжников синхронно выполнили поворот прыжком, эффектно крутнувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов. Не сводя мстительных взглядов с согнутой спины беглеца, они ринулись в погоню, позволив короткоствольным автоматам свободно болтаться на ремнях. Приказа убивать у них по-прежнему не было, но кулаки каждого из преследователей чесались все сильнее. Дай им волю, они бы прикончили Бондаря голыми руками.

Думали ли они о том, что эта ненависть взаимна?

Пять минус один получается четыре. Не слишком обнадеживающая арифметика, хотя для начала неплохо.

Взвешивая свои шансы, Бондарь продолжал мчаться по исполинскому снежному откосу. Его лыжи отзывались радостным визгом на малейший поворот, но сам он лишь покрепче стискивал зубы. Не слишком приятно находиться в роли зайца, улепетывающего от своры гончих. Тем более что прыти и целеустремленности им было не занимать.