Чингиз Абдуллаев - Смерть под аплодисменты Страница 2

Даже в последний миг она не решилась признаться, что ее отравили, и сказала «я отравилась». В свое время в фильме, который поставил Козинцев, королева крикнула «питье отравлено», но в данном случае более правильный перевод был именно таким, как сказала королева и как написал сам Шекспир – «я отравилась». Даже в это мгновение она не хотела обвинять короля. Гамлет закричал, чтобы закрыли двери и искали предателей. И здесь Лаэрт, упав на пол, произнес свой монолог, рассказав о том, что питье было отравлено королем, а рапира была наточена и тоже отравлена. И он сказал самую главную фразу: «Король… король виновен».

И в этот момент Гамлет, который прекрасно знал, что его дядя виновен в смерти отца, но не предполагал, что поиски истины закончатся смертью матери, крикнул: «Ну так за дело, яд!» И побежал к королю. В этот момент, по замыслу режиссера, он должен был изображать безудержный гнев. Он подскочил к королю и с силой ударил его рапирой. В этот момент актер даже не подумал о собственной ране на плече и негодовании Лаэрта, которому не понравилась заточенная рапира в руках его соперника. Зайдель был тучным человеком высокого роста, и Морозов бил его как бы снизу, чуть наклонившись. Рапира ударила в левую часть груди. Король пошатнулся, схватившись за сердце.

Все закричали: «Измена!» И в этот момент король должен был сказать свою фразу: «Друзья, на помощь! Я ведь только ранен». Но он ничего не сказал, как-то растерянно посмотрел на Гамлета и рухнул, словно подкошенный. Слишком театрально, подумали актеры, стоявшие вокруг него. Так подумали и некоторые зрители. В зале раздались аплодисменты. Нужно сказать, что, кроме своего слишком театрального падения, Зайдель играл великолепно. Эйхвальд окончательно рассвирепел. Он не понимал, что происходит с актерами. Выбежав из ложи, он поспешил за сцену. Такого никто и никогда себе не позволял. В этой сцене, которую многие знают почти наизусть, его любимец, сам Натан Зайдель, умудрился забыть текст, и суфлер ему не подсказал!

Гамлет-Морозов посмотрел на упавшего короля и решил, что тот просто забыл свою реплику. Поэтому, показав на своего дядю, он с гневом произнес: «Вот, блудодей, убийца окаянный, пей свой напиток! Вот тебе твой жемчуг! Ступай за матерью моей!»

Лаэрт подал реплику, предложив простить друг друга. Некоторые актеры недоуменно смотрели на короля-Зайделя. Он лежал как-то странно, раскинув руки в стороны. Гамлет, не глядя на него, начал свой монолог, Горацио вопреки всему не стал отвечать ему, а, подойдя к лежавшему на полу королю, опустился на колени, пытаясь нащупать пульс. Гамлет произносил свои последние слова, сказав: «Дальше – тишина», и закрыл глаза. Теперь Горацио должен был произнести следующие слова: «Почил высокий дух. Спи, милый принц! Спи, убаюкан пеньем херувимов! Зачем все ближе барабанный бой?» Но он только растерянно поднял голову, так ничего и не сказав. Суфлер подумал, что актеры сошли с ума. В концовке этого спектакля все актеры словно забыли свои роли. Он сделал знак Озрику, чтобы тот произнес фразу за Горацио, но тот растерянно смотрел на лежавшего на полу короля-Зайделя. Не дожидаясь реплики Горацио, забили барабаны.

Вошел Фортинбрас со своими офицерами и громко спросил: «Где это зрелище?» И опять Горацио ничего не ответил. Он поднял голову и, словно не понимая, где находится, растерянно смотрел на своих товарищей-актеров. Эйхвальд за сценой грозил ему кулаком, уже не скрывая ярости. Эти негодяи решили сорвать сегодняшний спектакль? Режиссер просто не понимал, что происходит. Увидев его гнев, к Горацио поспешил Озрик и встал рядом на колени.

– Сейчас твой монолог, – прошептал он, – говори быстрее. Тебя все ждут. Эйхвальд тебя просто убьет.

Но Горацио только показал на лежащего короля, растерянно шевеля губами. Озрик наклонился к королю, всматриваясь в его лицо. Затем попытался поднять его голову. Фортинбрас терпеливо ждал, когда Горацио произнесет свои слова, чтобы сказать свои. Пауза неприлично затягивалась. Министр переглянулся с сидевшим рядом с ним начальником управления. Эйхвальд от ярости закусил губу. Он готов был выбежать на сцену и своими руками задушить Горацио. Фортинбраса исполнял не очень опытный актер, которому обычно доверяли играть эпизодические роли. Он смотрел на Горацио, но тот упрямо молчал. Лежавшая рядом на полу королева даже незаметно пошевелилась, чуть приподняв голову. Она взглянула на Озрика страшными глазами. Спектакль срывался из-за упрямого молчания Горацио. Озрик понял, что обязан как-то реагировать. Он встал и подошел к Фортинбрасу, стараясь не смотреть в сторону стоявшего за кулисами режиссера.

– Быстрее заканчивай, – подсказал он актеру, – кажется, у Натана Леонидовича сердечный приступ.

Фортинбрас тяжело вздохнул и предложил своим четырем капитанам взять тело Гамлета и дать пушечный салют в честь погибшего принца. «Войскам открыть пальбу», – сказал он наконец свою последнюю фразу. Затем тело Гамлета подняли и унесли. Занавес закрылся. Зрители, так и не понявшие, почему концовка спектакля была так скомкана, решили, что это был режиссерский замысел, позволявший им продумать всю глубину трагедии самого Гамлета. Так, во всяком случае, на следующий день написал один из известных театральных критиков. Зрители долго аплодировали и благодарили актеров. У некоторых в руках были цветы. Но занавес в этот вечер больше не открылся. Только через две минуты на сцену вышли несколько растерянные Гамлет и королева-мать, которые выглядели как-то странно, и, получив цветы, быстро ушли за кулисы. А исполнитель роли короля – Натан Леонидович Зайдель – так и не появился перед зрителями, хотя обычно они выходили втроем, как и полагалось ведущим актерам театра.

На следующий день все газеты и телевизионные каналы сообщили, что в Театре на Остоженке сразу после спектакля умер народный артист республики, лауреат Государственной премии, ведущий актер театра Натан Леонидович Зайдель. Объявили о том, что похороны состоятся через три дня на Ваганьковском кладбище. Уже на следующий день по городу поползли слухи о том, что Зайдель умер не своей смертью, а был убит прямо на сцене во время спектакля. Некоторые даже верили в подобные байки. Другие предпочитали не верить, считая их слишком надуманными и театральными.

Еще через несколько дней было объявлено, что по факту смерти народного артиста республики следственным комитетом при Генеральной прокуратуре России возбуждено уголовное дело и для его расследования назначен следователь по особо важным делам.

Глава 2

Они играли в шахматы, и Дронго отчаянно сопротивлялся, чтобы свести партию вничью. У него была очень слабая позиция, но даже в этих условиях он проявлял чудеса изобретательности. Уступая в качестве, он сумел наконец разменять две свои фигуры на две фигуры Вейдеманиса и, переводя игру в эндшпиль, добился наконец предложения Эдгара о ничьей.

Эдгар Вейдеманис, его напарник и многолетний партнер, начал собирать фигуры в коробку.

– Ты здорово защищался, – сказал он, обращаясь к своему другу, – но у тебя чувствуется отсутствие школы. Первые двадцать ходов опытные шахматисты обычно делают автоматически, а ты каждый раз пытаешься что-то придумать и поэтому с самого начала попадаешь в невыгодное положение.

– Зато мне удается запутать соперника, – возразил Дронго, – но, в общем, ты прав. Учитывая, насколько лучше ты играешь в шахматы, моя ничья – это огромное достижение. Ты помнишь, я рассказывал тебе о моих личных встречах с Гарри Каспаровым?

– Когда вы ходили в бакинский Дворец пионеров? – рассмеялся Вейдеманис. – Ты мне рассказывал эту историю. Счет твоих личных встреч с Каспаровым – два ноль в его пользу.

– Я тогда чуть не заплакал, – признался Дронго, – я ведь старше Каспарова на несколько лет. Пришел играть на соревнования, а напротив меня сидит мальчик, совсем ребенок. Он меня довольно легко обыграл, играя белыми. Я разозлился и предложил ему сыграть снова. На этот раз белые были у меня. Я проиграл еще быстрее. С тех пор и горжусь, что счет наших личных встреч – два ноль в его пользу. Сыграть с Каспаровым, даже когда он был совсем ребенком, – для этого нужно иметь мое мужество.

Оба расхохотались.

– Но тогда ты не мог знать, что он будет чемпионом мира, – заметил Эдгар.

– Есть такая известная восточная пословица, что гениальность ребенка можно определить даже по его… как бы помягче выразиться… какашкам. Вот так, мой друг. Уже тогда было ясно, что он гений. А из меня ничего путного в плане шахмат не получилось. Потом я познакомился с его дядей – известным композитором Леонидом Вайнштейном и много лет дружил с ним. Но играть в шахматы с Каспаровым больше никогда не садился. Глупо устраивать боксерский поединок с одним из братьев Кличко, играть в шахматы с Каспаровым или бегать дистанцию с Борзаковским. Если есть хоть один шанс, нужно пытаться бороться, но когда вероятность победы равна нулю, нужно уметь признавать чужое превосходство.