Чингиз Абдуллаев - Апология здравого смысла Страница 2

— Кто у вас главный редактор?

— Юрий Михайлович Светляков. Может, вы читали его повести или романы? Он достаточно известный писатель, много публикуется в «Литературной газете». Очень интересный прозаик.

— Я читал его книги, — кивнул Дронго, — но не думал, что он работает в вашем издательстве.

— Уже пять лет. Он все время хочет уйти на «вольные хлеба», но мы его отговариваем. Вы же понимаете, в каком мы положении. Где еще можно найти главного редактора с таким литературным именем?

— Понятно. Хотя мне до сих пор не совсем ясно, как ваша работа связана с моей.

— Примерно через три месяца мы снова получили рукопись. Разумеется, на первую мы не ответили и не выслали никакой рецензии. Мы просто не в состоянии откликаться на все рукописи, у нас небольшой штат сотрудников. Вторая была примерно такого же содержания, как и первая. Снова масса глубокомысленных рассуждений о праве человека на преступление, снова ненужные отступления, какие-то непонятные картинки детства. Несчастная любовь автора, которая завершилась трагедией, его девушка погибает. Ну, в общем, подобные сюжеты есть почти в каждой рукописи. Сюжеты о неразделенной любви, о смерти кого-то из партнеров, о страданиях героя. В мире нет ничего нового. Все сюжеты давно придуманы нашими классиками.

— Считается, что в мире есть только двенадцать оригинальных сюжетов, — вспомнил Дронго, — а все остальное — пересказ этих основных сюжетов.

— Я слышал об этой теории, — согласился Оленев, — мы примерно размышляли так же. И поэтому не ответили и на вторую рукопись. Обычные попытки автора привлечь внимание издателя натужным и явно выдуманным сюжетом. Через два месяца мы получили третью рукопись. И снова не было указано обратного адреса. Но номер «почтового ящика», по которому следовало отвечать, был идентичным. Однако в этот раз нас смутил стиль письма. Как будто за два месяца автор успел получить университетское образование. Совсем другие обороты речи, другие слова, другие выражения. Хотя общий смысл письма и стиль оставались похожими. Те же рассуждения, но уже в гораздо более симпатичной обработке. Эту рукопись читали у нас несколько человек, в том числе и я. И все обратили внимание на эти качественные изменения. Мы даже решили, что на этот раз нужно будет ответить автору и попросить его несколько сократить свою рукопись. Мы иногда позволяем себе издавать сборники повестей начинающих авторов. И они расходятся неплохо. Хотя я подозреваю, что их раскупают в основном родственники и друзья этих авторов. Но как бы там ни было, они раскупаются. И мы решили, что эту рукопись можно будет условно принять и начать работать над ней. Мы поручили одному из наших сотрудников ответить автору.

— Светляков читал третью рукопись?

— Конечно. И не только он, но и директор издательства Феодосий Эдмундович Столяров. Он тоже достаточно опытный человек, доктор филологических наук, много лет проработал в Институте мировой литературы. Именно он предложил ответить автору и после соответствующей доработки включить повесть в сборник начинающих авторов.

— Вы послали ответ?

— Да. И почти сразу получили новую рукопись. Похожую на предыдущую. В ней неизвестный автор рассказывал, как он выехал в какой-то поволжский город, где и совершил свое первое преступление. Убил совсем молодую девушку. Эта рукопись была стилистически продолжением третьей, но в ней была масса таких деталей, которые заставляли верить автору. Вы знаете, как это бывает у гениальных писателей, когда веришь буквально каждому слову. Но этот автор явно не был гением, он всего лишь достаточно скрупулезно и точно фиксировал детали происходившего преступления, как будто лично участвовал в убийстве или наблюдал за ним.

— Вы не верите в силу слова?

— В силу подобного слова не верю. Автор явно не Шекспир и не Достоевский. Он либо начинающий и достаточно талантливый любитель, либо… мне даже страшно подумать об ином варианте. Но как бы там ни было, четвертая рукопись привлекла наше внимание. Детали, подробности, характерные особенности — одним словом, все было прописано очень ярко и убедительно. Мы решили, что нужно вызвать автора в издательство, чтобы заключить с ним договор. И совершенно случайно как раз в это время наша сотрудница Марина Сундукова вернулась из отпуска, она ездила на несколько дней к своей заболевшей родственнице. Это ее тетя, которая решила оставить ей в наследство свой дом. Именно поэтому Сундукова оказалась в эти дни в Саратове. Абсолютно случайно. А когда она вернулась в Москву, мы передали ей рукопись для редакторской правки. Можете представить ее реакцию, когда она прочла об убийстве восемнадцатилетней девушки. Мы даже хотели вызвать врача. Оказывается, в Саратове как раз в эти дни произошло убийство девушки. И когда Сундукова начала читать рукопись, ее просто затрясло от ужаса.

— Это могло быть обычным совпадением, — возразил Дронго, — можете себе представить, какое количество убийств совершается по всей России и в скольких городах может произойти подобный случай.

— Слишком странные совпадения. Во-первых, поволжский город, а во-вторых, убийца указал, что на жертве была желтая блузка. Именно на эту деталь обратила внимание наша Марина. Мы сразу решили передать копию рукописи в милицию.

— Что они вам сказали?

— Примерно то же самое, что и вы сейчас. Они просто отмахнулись от нашего обращения. Какой-то не очень серьезный капитан милиции объяснил нам, что подобные рукописи не могут рассматриваться в качестве доказательства преступления…

— Полагаю, что он прав, — заметил Дронго. — А на желтую кофточку вы не обратили его внимание?

— Обратили, конечно. Но он оказался еще и любителем гороскопов. Объяснил нам, что сейчас как раз год Желтой Крысы, и поэтому многие одеваются в желтый цвет или имеют в своем гардеробе какую-то деталь одежды желтого цвета. Вот и все…

— И вы сразу решили обратиться ко мне, чтобы найти возможного автора? Мне кажется, вы могли бы просто написать своему автору и попросить его связаться с редакцией. Графоманы очень тщеславны, они искренне верят, что создали очередной шедевр, и могут пойти на подобное сотрудничество.

— Мы решили вообще не связываться с ним и не печатать его рукопись, — признался Оленев. — Сейчас я полагаю, что это было не лучшее решение. Но вы должны нас понять. В редакции работают в основном интеллигентные, миролюбивые гуманитарии, которым в принципе не нужны все эти криминальные разборки и расследования с возможным маньяком. Мы просто отложили рукопись, после того как отправили копию в милицию. Кстати, капитан пообещал все-таки провести проверку.

Но примерно неделю назад мы получили новую рукопись. На этот раз речь шла об убийстве совсем юной девушки, подростка четырнадцати лет. И снова очень неприятные, просто ужасающие подробности. На этот раз мы решили все проверить. Наш главный редактор обратился через знакомых в Информационный центр МВД, чтобы узнать, не произошло ли похожее преступление за последние несколько недель. Ответ нас просто поразил. В стране произошло больше сорока подобных преступлений, и более ста девушек просто куда-то исчезли. Мы даже не могли себе представить масштабы подобной преступности.

— Есть официальные данные, сколько тысяч людей пропадает по всей России и сколько миллионов пропадает по всему миру, — ответил Дронго. — Это не только беда России, хотя здесь она достигает ужасающих масштабов, но и всех цивилизованных стран. Люди бесследно исчезают повсюду: от продвинутой Америки до заорганизованной Японии, от многонаселенного Китая до малочисленной Исландии. Некоторых сбивают машины, они попадают в аварии, теряют сознание, не могут вспомнить, что с ними произошло. Удары грабителей при неожиданных нападениях, внезапные потери памяти, болезни, похищения, особенно в случае с молодыми девушками, — в общем, все, что угодно. Старые люди, выйдя из дома, не могут найти дорогу обратно, забывают свой адрес, не могут вспомнить даже своего имени.

— Я все понимаю, — кивнул Валерий Петрович, — но когда все цифры собираются вместе, становится страшно. Мы уже не решились обратиться в милицию. На этот раз у нас просто не было ничего. Абсолютно ничего, никаких доказательств. Но Светляков позвонил в милицию своему знакомому криминалисту и рассказал ему нашу ситуацию. Тот посоветовал для начала передать все рукописи в их научно-исследовательский институт. Во-первых, психологи могут исследовать текст и определить, кто это писал — нормальный человек или шизофреник, а во-вторых, на рукописи могли остаться отпечатки пальцев возможного маньяка.

— Он хороший криминалист, — заметил Дронго, — очень разумное решение. Вы передали все документы этому криминалисту?

— Нет, — вздохнул Оленев, — я, собственно, поэтому к вам и пришел. Рукописи исчезли. Все пять рукописей. Мы их просто не смогли найти.