Жерар Вилье - Крот из Лэнгли Страница 21

В гневе Маргарита Гомес была еще красивее. Полковника Гарсиа и Малко провели в большую гостиную, роскошно обставленную Клодом Далем. Мебель Булля, глубокий белый диван в форме буквы L, позолоченные торшеры.

Маргарита Гомес сидела за низким столом в виде двух негров, держащих стеклянную плиту. Она была в лодочках на высоких каблуках, ее огромный бюст обтягивало платье из бледно-зеленого джерси. Ноздри ее раздувались, глаза метали молнии; она разглядывала полковника Гарсиа и Малко, как будто это были какие-то отвратительные насекомые, выползшие из-под пня.

Сандинистский майор вряд ли мог соскучиться с таким пылким созданием...

— Illustrissima senora[47], — сказал полковник с максимальным раскаяньем, — я слишком хорошо знаю вашего отца, чтобы быть уверенным, что он не может совершить ничего противозаконного. И вы, разумеется, тоже. И все же...

Она бросила на него уничтожающий взгляд.

— Да кто ты такой! — воскликнула она, обращаясь на «ты» на испанский манер. — Конечно, я невиновна. Я оказала услугу другу, попросившему меня поселить эту пару в бунгало на несколько дней. Я с ними ни разу не говорила, а теперь они ушли...

Что касалось Пола Крамера, то он в самом деле ушел... Малко вмешался в разговор.

— Сеньорита, не могли бы мы осмотреть это бунгало?

Властным движением подбородка она указала:

— Это там. Вам от меня больше ничего не нужно?

На столе стояло хрустальное ведерко с бутылкой «Дом Периньона», но откупоривать ее она не собиралась...

— Мне бы хотелось встретиться с вашим другом майором, — сказал Малко.

Маргарита Гомес еще больше помрачнела.

— Это легко, — прошипела она. — Пойдите в посольство Никарагуа.

Ледяным кивком она попрощалась, но Малко снова обратился к ней.

— А та молодая женщина, вы не знаете, куда она могла уехать?

Ему показалось, что Маргарита сейчас вцепится ему в горло.

— Люди, которые были с ней, сказали мне, что она исчезла, — бросила она. — Что ее любовник ей осточертел. Я никогда не говорила с ней.

Затем она встала перед дверью, вызывающе покачивая бедрами. Полковник беспомощно переглянулся с Малко. Они зашли в бунгало, ничего, разумеется, там не обнаружив.

— Как вы думаете, что с Карин Норвуд? — спросил Малко.

Офицер жестом изобразил неведение.

— Это мне не известно, сеньор, может быть, она сбежала, как они утверждают. Либо они ее убили... Либо...

Его фраза повисла в воздухе.

— А сандинистский майор?

— Он обладает дипломатической неприкосновенностью. Самое большее, что мы можем, это потребовать его высылки...

Полковник Гарсиа, казалось, был искренне огорчен. Малко вспомнил о своем обещании. Как только они сели в машину с солдатом в каске за рулем, он вытащил из кармана толстый коричневый конверт и положил его полковнику на колени.

— Вы сделали все, что могли, — сказал он. — Вот то, что я вам обещал.

Полковник стыдливо опустил глаза.

— Вы настоящий джентльмен, сеньор, — взволнованно сказал он. — Да хранит вас Бог.

— Высадите меня у больницы, — сказал Малко, — я навещу своего друга.

От этого крамеровского дела у него остался привкус горечи. Он не сумел вернуть предателя. Крис был серьезно ранен, а Карин Норвуд исчезла. Похвастаться было нечем.

Крис Джонс спал в окружении трубок; рядом с ним стоял кардиомонитор. Медсестра подошла к Малко.

— Вы родственник?

— Друг. Как он?

— Не блестяще. Он потерял много крови и очень ослабел в ходе операции. Но он выкарабкается, если хирург «заштопал» все дырки в кишечнике.

— А иначе?

Она опустила глаза.

— У него может начаться сильное заражение.

— Эти обезьяны чуть не убили его, — произнес чей-то голос за спиной Малко.

Милтон Брабек, поглощавший сандвич, выглядел плохо: глаза у него покраснели. На ремне висел израильский «Магнум-44, Орел Пустыни».

— Он с вами разговаривал?

— Нет. Надо попросить самолет и перевезти его. Они утверждают, что в настоящий момент его нельзя трогать. Этот мерзавец сильно покалечил его...

Малко посмотрел на восковое лицо Криса Джонса. Такое когда-нибудь должно было случиться, учитывая опасности, которым они подвергались. И он сам тоже однажды оказался на больничной койке с нулей в теле... Всегда думаешь, что такое случается только с другими...

— Я займусь этим, — сказал он. — Вы останетесь тут?

— Да. Чтобы он не был один, когда очнется.

Потрясенный, Малко спустился вниз. Уже двадцать лет он работал с Крисом. С их первой совместной командировки в Стамбул им часто приходилось рисковать жизнью, и его очень угнетало ранение телохранителя.

Ему тоже хотелось удрать из Санто-Доминго. Тем хуже для Карин Норвуд. Тело Пола Крамера будет отправлено на родину самолетом. Последний жест ЦРУ. А тайна «крота» останется.

«Шератон» шумел неистовыми мелодиями меренги, и на террасе уже собралась плотная толпа, утоляющая жажду ромом... Это будет продолжаться всю ночь. Он принял душ, спрашивая себя, что ему теперь делать. Его мечтам о пышнотелой Маргарите помешал телефонный звонок.

— Сеньор Линге?

— Да.

— Это Хесус, бармен из «Амбахадора».

От удивления Малко не ответил. Откуда Хесусу известны его фамилия и номер комнаты в «Шератоне»? Доминиканец не дал ому времени, чтобы задать эти вопросы.

— Сеньор, — настойчиво сказал он, — у меня есть сведения, которые могут вас заинтересовать... Вы разыскиваете женщину, американку, не так ли?

— Да. Вы знаете, где она?

— Почти. Ее передали в распоряжение полковника Гомеса. Для одного из его борделей.

— Откуда вам это известно?

Хесус сухо рассмеялся.

— Я слышу много всего, сеньор, мужчины очень любят хвастаться. Один человек сможет сказать вам, где она. Это Кукарача...

— Кто?

— Бывшая любовница полковника. Она занимается девицами. По вечерам она всегда в «Пти Шато» или в «Эрминиа». Hasta luego, senor...[48]

Он повесил трубку, не попросив ни песо в награду... Крайне подозрительно. Малко уже думал о ловушке, когда перед ним вновь предстало восхищенное лицо полковника Диего Гарсиа, получившего свои пять тысяч долларов... Военный из осторожности не захотел прямо предостеречь Малко...

Он снял трубку и позвонил Генри Фермону, начальнику представительства, изложив ему этот новый поворот событий.

— "Пти Шато" — это бордель со стриптизом на автостраде, — объяснил американец, — а «Эрминиа» — то же самое, но рангом пониже... Но я вам не советую бросаться спасать эту девицу, не представляющую никакого интереса для Фирмы. Пол Крамер умер, и мы больше уже ничего не узнаем. А если я скажу о ней доминиканцам, они будут тянуть до тех нор, пока ее не отправят в провинцию. Во всяком случае, эта девица получила по заслугам.

Возмущенный таким бессердечием, Малко больше не настаивал. С точки зрения морали он не мог оставить подружку Пола Крамера запертой в одном из борделей Карибского региона.

Милтон Брабек дремал на стуле возле постели Криса Джонса, все еще не пришедшего в сознание.

— Есть новости?

— Да, если вы согласитесь мне помочь.

Малко рассказал ему историю Карин Норвуд. Телохранитель покачал головой.

— Если можно вздрючить полковника Гомеса и оторвать ему яйца, я готов. Только зайду в отель, чтобы поосновательнее вооружиться.

— Милтон, — сказал Малко, — мы не собираемся освобождать Польшу или Афганистан. Ваших трех обойм вам хватит с избытком...

Глава 12

Шестеро мужчин шумно спорили в густом табачном дыму, утонув в широких креслах, с бокалами в руках. На низком столике скапливались бутылки: ром «Сибоней», коньяк «Гастон де Лагранж», шампанское «Моэт-э-Шандон», виски «Джонни Уокер». Они плотно поужинали в «Масон де ла кава» и решили закончить вечер в асьенде «Эспаньола».

Четверо из них были офицеры доминиканской армии, двое других — торговцы наркотиками из Колумбии. Все они отмечали благополучное прибытие большой партии кокаина, благодаря стараниям доминиканской армии, охранявшей тайный аэродром.

В комнату, слегка прихрамывая, вошла крупная платиновая блондинка в строгом сером полотняном платье. Присутствующие приветствовали ее непристойными возгласами. Один из мужчин, указав в ее сторону сигарой, воскликнул:

— Oiga[49], Кукарача! Ты опять собираешься предложить нам своих старых потаскух или малолетних сифилитичек? Если я подцеплю из-за тебя СПИД, я щипцами сдеру с тебя шкуру.

Подбоченясь, Кукарача ждала, пока шестеро мужчин успокоятся. Следом за ней проскользнула маленькая шлюшка, которой еще не было пятнадцати, затянутая в белый эластичный комбинезон, в слишком больших для нее лодочках на высоких каблуках. Длинные черные волосы ниспадали на худенькие плечи, глаза были опущены в притворном смущении.

— Господа, — сказала Кукарача, — если вы при деньгах, у меня есть для вас сюрприз. Нечто особенное, о чем вы будете вспоминать всю свою жизнь.