Вдова аятоллы - де Вилье Жерар Страница 21

— Ты помнишь, что ты сделал?

Не отвечая, он нагнул голову.

— Говори!

Он закричал: она обрушила ствол пистолета на его сломанный нос. В тот же момент стал слышен шум на палубе возле люка: там пытались его открыть. Шарнилар подняла голову, дабы убедиться, что это невозможно, и снова вернулась к пленнику.

— Скажи мне все, — приказала она. — Кто твои начальники? Где они? Почему ты это сделал?

— Они заставили меня, — пробормотал тот. — Иначе меня бы убили...

— Кто они?

— Я не могу сказать, меня убьют.

— Хорошо.

Она прижала ствол «беретты» к его виску и взвела курок. Раздался сухой металлический звук. Глядя на иранца, она нажала на спуск. Сангсар вскрикнул в момент выстрела. Пуля ударилась в металлическую перегородку и отскочила. Шарнилар целилась рядом с головой. Сангсар дрожал всем телом. Она наклонилась к нему.

— Ты видишь теперь, что такое умирать?

Он что-то невнятно пробормотал, но не решился заговорить. Увы, этот блеф мог сработать только один раз. Оглядевшись вокруг, Шарнилар увидела клещи. Отложив пистолет, она выпила еще немного водки, затем взяла инструмент и приблизилась к пленнику. Как старательная маникюрша, она зажала его мизинец в губах клещей и нажала изо всей силы!

Пронзительный крик долго продолжал звучать еще после того, как она перестала дробить ему палец, превратившийся в комок мяса, жил и костей. Белая кость выступила из раздавленного сустава, и кровь капля за каплей стала падать на пол. Снова в люк стали стучать, но Шарнилар была слишком поглощена своим занятием и ничего не слышала... Гормуз Сангсар икнул, его голова свесилась на грудь, и он снова потерял сознание.

Когда Шарнилар принялась за его большой палец, он очнулся со страшным стоном. Несмотря на его мольбы, она совсем раздавила палец, прежде чем отложить клещи в сторону.

— А теперь, — спросила она, — ты будешь говорить?

Он утвердительно кивнул головой. Она стала задавать вопросы.

Раздувавшаяся рука Сангсара сочилась кровью, но он говорил, говорил, не останавливаясь, опережая ее вопросы, повторяясь и стремясь только к одному: утомить ее, не дать снова разгореться ее ненависти.

Шарнилар старалась не видеть этого окровавленного человека, чтобы представить себе снова вместо него лицо палача, изувечившего ее с холодной жестокостью. Внутренний голос подсказывал ей, что Гормуз Сангсар стремится выиграть время, что ему уже нечего добавить, но она не могла приказать, чтобы он замолчал. Ибо не знала, что сделает потом. Слушая его, она отпивала небольшими глотками из бутылки, не замечая, что та уже на две трети пуста.

Солнце поднималось. Малко не сомкнул глаз всю эту бесконечную ночь, однако не чувствовал усталости. Теперь уже из машинного зала не доносилось никаких звуков, кроме гудения генератора. Он отказался от попыток открыть палубный люк или железную дверь. Капитан вернулся к себе в каюту, чтобы поспать.

Что делала Шарнилар?

Вначале был слышен выстрел, и потом крики прекратились. Если она убила пленника, то почему оставалась в машинном зале?

Крис Джонс, наблюдавший за морем в бинокль, повернулся вдруг к Малко.

— Посмотрите, вон «Зодиак»!

Малко взял бинокль и увидел маленький катер, мчавшийся на полной скорости от порта к «Ормузу». Он подплыл к яхте, и его пассажиры поднялись на борт. Малко и два американца затаили дыхание. С четверть часа на яхте не было заметно никакого движения. Затем на юте загорелся свет, и внезапно из трубы поднялся дымок: там запустили двигатель.

Прошло еще несколько минут, и не осталось никаких сомнений: «Ормуз» поднимал якорь. По всей вероятности, они обнаружили исчезновение своего сообщника.

— Если они придут искать своего приятеля, то начнется кутерьма, — с беспокойством заметил Крис Джонс.

Но его опасения оказались напрасными: «Ормуз» набрал скорость, направляясь на запад, в сторону острова Тортола. Убийцы снова отказались от боя, предпочитая бросить своего сообщника. Малко следил за яхтой в бинокль, пока она не превратилась в небольшую точку на горизонте. Он отложил бинокль, вернувшись снова к мыслям о Шарнилар. Что произошло в машинном зале?

Шарнилар задремала, оглушенная водкой и огромной усталостью.

Гормуз Сангсар сообщил все, что ей было нужно. Чтобы лучше слышать его, она уселась рядом с ним, опершись спиной о корпус одного из двигателей, и осталась в таком положении.

Легкий звук заставил ее вскочить. Иранец, опустив голову на грудь, казалось, спал. Взгляд Шарнилар упал на «беретту», которую она положила на пол во время допроса. Теперь пистолет был на другом месте! Он находился в нескольких сантиметрах от Сангсара! Она догадалась, что он воспользовался ее дремотой, чтобы ногами пододвинуть его к себе. Ее снова охватила ненависть. Она подобрала пистолет и набросилась на пленника.

— Мерзавец! Ты хотел меня убить!

Ответа не последовало. Иранец разыгрывал обморок. Вне себя от бешенства, Шарнилар стала искать средство вывести его из этого оцепенения.

На верстаке лежала шариковая ручка. Она схватила ее и вставила конец в ухо иранца. Никакой реакции. Она затолкала ее еще глубже, и стальной шарик уперся во что-то твердое.

Тогда, вся во власти безудержной ярости, она схватила «беретту» за ствол и ударила рукоятью по свободному концу ручки.

Гормуз Сангсар подскочил с пронзительным криком. Он почувствовал, как острие вошло ему в горло изнутри. Изо рта его пошла кровь. Шарнилар остановилась. Он стал умолять ее, смешивая персидские и английские слова. Шарнилар слушала его с раздутыми ноздрями. Запах крови и дизельного топлива стал невыносим. Она снова увидела себя в «роллс-ройсе» рядом с человеком, который был перед ней, и ощутила жгучий ожог от лезвия, вонзившегося в ее плоть. Какая-то мрачная сила овладела ею.

Гормуз Сангсар почувствовал, как ствол «беретты» уперся ему в лоб. Его взгляд встретился со взглядом голубого глаза Шарнилар, налившегося кровью от усталости и алкоголя. Это было последнее, что он увидел в этом мире. Молодая женщина нажала на спусковой крючок. Первая пуля раздробила лоб иранца, другие поразили уже мертвеца или попали в стену.

Шарнилар остановилась только тогда, когда обойма была пуста. Едкий запах пороха смешался с запахом крови и дизельного топлива. Гормуз Сангсар лежал, скорчившись, как окровавленная кукла.

Словно автомат, Шарнилар подошла к двери и открыла ее. Малко, побледневший, стоял перед ней.

— Что ты сделала с ним?

— Иди посмотри, — сказала она.

Шарнилар ушла по коридору, и он проник в машинный зал. Запах здесь был отвратительным. Иранец получил четыре пули в голову. Кровь продолжала сочиться из его изувеченной руки.

Крис Джонс, в свою очередь, вошел в машинный зал.

— Бог ты мой! — воскликнул телохранитель. — Она его как следует обработала.

Не говоря ни слова, Малко бросился в каюту Шарнилар. Дверь была не заперта. Он вошел. Здесь никого не было. Шум душа в ванной говорил о том, где она находится. Он увидел на постели «беретту» с новой обоймой.

Молодая женщина вошла в комнату с полотенцем вокруг бедер, без черной повязки... Это было ужасное зрелище: красное, бугристое мясо, пустая выемка вместо глаза. Шарнилар перехватила его взгляд и горько усмехнулась.

— Ты не целовал бы меня так сильно вчера вечером, если бы увидел это, не так ли?

Она взяла на постели черную повязку, укрепила ее на лице и повернулась к Малко.

— Так что? Ты хочешь читать мне мораль?

Малко довольствовался тем, что спросил:

— Ты узнала то, что хотела, в результате этой отвратительной пытки?

— Отвратительной... А как ты назовешь намерение вырвать глаз у женщины? Это не отвратительная пытка?

— Конечно, — сказал Малко, — но...

Она прервала его:

— Я буду страдать всю жизнь от этого увечья. Когда я смотрюсь утром в зеркало, мне хочется кричать от отчаяния. Он страдал лишь несколько часов и заслужил это тысячу раз...