Джон Ле Карре - Особо опасен Страница 23

Я предложил ей привести его в моей кабинет, но она ответила, что это невозможно. Во-первых, он серьезно болен, во-вторых, не удастся его уговорить, а в-третьих, это слишком опасно для всех троих, и она на такое никогда не пойдет. Все эти причины как-то плохо увязывались между собой и только укрепили мои подозрения, что она говорит неправду.

Когда я ее спросил, в чем опасность, она еще пуще разволновалась. Ее племянник, сказала она, нелегал, только теперь она уже называла его не племянником, а гостем. Для него выйти на улицу значит подвергнуть себя риску быть арестованным, а ей и сыну это может грозить депортацией, так как ее муж умер и теперь некому дать взятку полиции.

Когда я предложил нанести визит ее мальчику, она отказалась со словами, что это может поставить меня под удар как врача и что, давая мне свой адрес, она подвергает опасности себя и своих близких.

Я поинтересовался, где находятся родители мальчика, и она ответила, что, насколько она его поняла, обоих нет в живых. Сначала отец убил мать, а позже уже сам был похоронен с воинскими почестями. Отсюда подавленное состояние мальчика. Когда я спросил, почему она так плохо понимает своего племянника, она сказала, что в состоянии помрачения он говорит только по-русски. И тут же вытащила из сумочки двести евро на рецепт. Когда я отказался взять эти деньги и выписать рецепт, она вскрикнула в отчаянии и опрометью бросилась вниз по лестнице.

Я навел справки в мечети. Кажется, никто не знает эту странную женщину. Как человек, верящий, что все в этом мире не случайно, и как противник любых актов террора, я считаю своим долгом донести эти факты до властей, так как подозреваю, что эта женщина укрывает нежелательного и потенциально опасного человека».

— Тебя, Гюнтер, пока все устраивает? — полюбопытствовал Мор, жадно поедая его своими глазками. — Идея в целом ясна?

— Это полный отчет? — спросил Бахман.

— Сокращенный. Полный отчет слишком длинный.

— Я могу его посмотреть?

— Защита информатора, Гюнтер, защита информатора.

Доктор Отто Келлер как будто не слушал. Наверно, считал, что разговор не предназначен для его ушей. Как многие в этой профессии, он был юристом, и его жизненная позиция сводилась к тому, чтобы швырять в лицо своим подчиненным свод законов, единственное известное ему оружие, отчего последние были не в восторге.

Отчет № 2

Отрывок из отчета, составленного агентом [имя опущено] Федеральной криминалистической службы по просьбе отдела по защите конституции:

«Было отдано приказание идентифицировать турецкого боксера, чемпиона в тяжелом весе, имеющего вид на жительство, но не гражданина, чей отец умер, а мать отвечала описанию информатора. Расследование вывело на след Мелика Октая, двадцати лет, известного по кличке Большой Мелик. Мелик Октай является действующим чемпионом в тяжелом весе и капитаном спортивной ассоциации „Турецкие тигры“. На фотографиях в гимнастическом зале мусульманского спортивного центра „Альтона“ Большой Мелик изображен с черной траурной лентой, прикрепленной к боксерским трусам. Мелик Октай — сын турецких иммигрантов Гюля и Лейлы. Гюль Октай умер в 2007 году и по традиции был похоронен на мусульманском кладбище в гамбургском районе Бергедорф. Мелик и его мать-вдова проживают в собственном доме № 26 по улице Хайдеринг в Гамбурге».

Приложение

Личные сведения об Октае Мелике, родившемся в Гамбурге в 1987 г.

По рассказам, в тринадцатилетнем возрасте был главарем банды подростков-иммигрантов, называвших себя «детьми Чингиза». Участвовал в уличных разборках со сверстниками, коренными немцами. Дважды задерживался и получал административные предупреждения. Его отец пытался отмазать его в полиции, но денег у него не взяли.

В школе был возмутителем спокойствия. В четырнадцать лет призывал к изгнанию американских войск из всех мусульманских стран, включая Турцию и Саудовскую Аравию.

В пятнадцать лет объект стал отращивать бороду и носить мусульманскую одежду.

В шестнадцать лет объект завоевал панисламские титулы по боксу и плаванию для юношей до восемнадцати лет. Избран капитаном мусульманского спортклуба. Объект начинает бриться и носить европейское платье. Становится ударником мусульманской рок-группы.

Посещение мечети. По рассказам, объект попал под влияние суннитского имама мечети Абу-Бакр на Вирекштрассе. После депортации имама в Сирию и закрытия мечети в декабре 2006 года о причастности объекта к радикальному исламу ничего не известно.

— Они ушли в подполье, — объяснил Мор, пока Бахман отложил в сторону один доклад и взялся за следующий.

— В подполье? — переспросил Бахман, всерьез заинтригованный.

— Как в свое время коммунисты. Они получают идеологическую обработку и становятся фанатиками, а потом уходят в подполье и делают вид, что они никакие не фанатики. Короче, впадают в спячку, — последние слова он произнес так, словно сам только что придумал это выражение. — Упомянутый спортклуб, где все так восхищаются этим Октаем, по мнению сверхнадежного информатора, внедрившегося в структуру и поставляющего нам первоклассный материал, является подпольной организацией. Они там боксируют, борются и все такое, болтают о девчонках, никаких подстрекательских призывов в большой компании, так как они знают, что их разговоры могут прослушиваться. А втихаря, вдвоем-втроем за кофе, в том числе дома у Октая, они превращаются в исламистов-радикалов. А время от времени, как сообщает наш замечательный информатор, тот или иной член группы — специально выбранный — исчезает. И где он потом обнаруживается? В Афганистане! В Пакистане! В медресе. В тренировочном лагере! И назад он возвращается во всеоружии. Хорошо обученный. Но он по-прежнему в спячке. Читайте дальше, фрау Фрай. Не делайте преждевременных выводов, прошу вас, пока не дочитаете до конца. Мы должны оставаться объективными. Без предубеждений.

— Кажется, мы договорились, Арни, что это мое дело, — сказал Бахман.

— Ну да, Гюнтер! Разумеется! Это твое дело! Вот почему ты здесь, дружище! Но то, что это твое дело, еще не означает, что мы должны надеть шоры и заткнуть уши. Мы приглядываем, мы прислушиваемся… не вмешиваясь в твое дело! Мы идем параллельными курсами, понимаешь? Мы не заходим на твою территорию, ты на нашу. Мы собираем информацию. Этот Мелик Октай собирается в Турцию на свадьбу — теоретически. Вместе с матерью, естественно. Мы, конечно, перепроверили эту информацию. Свадьба действительно имеет место. Его сестра выходит замуж. Без вопросов. Но куда он исчезнет после свадьбы или, может, до? Возможно, всего на пару дней. И чем там будет заниматься его мать? Подыскивать новых племянников, чтобы привезти их сюда? О'кей. Это еще не доказательства. Пока это гипотеза, согласен. Но нам платят за то, чтобы мы выстраивали гипотезы. Чем мы и занимаемся. Гипотетически и объективно. Без предубеждений.

Отчет № 3

Операция «Феликс». Отчет гамбургской наружки из отдела по защите конституции.

Пройдя через фазу ярости, Бахман вошел в состояние профессионального спокойствия. Нравится ему все это или не нравится, но информация есть информация. Ее собрали в нарушение достигнутых договоренностей и вывалили на него, когда уже поздно что-то говорить. Что ж, в свое время он и сам кое с кем проделывал такие трюки. Главное, в этих документах есть за что ухватиться, и он должен это сделать.

Предположительная дата обнаружения объекта: семнадцать дней назад. Мужчина, по описанию похожий на Феликса, был замечен околачивающимся возле главной гамбургской мечети. Картинка камеры видеонаблюдения нечеткая. Объект наблюдал за входящими и выходящими. Завидев пару средних лет, направлявшуюся к машине, объект последовал за ними на расстоянии метров в десять. Будучи спрошенным на фарси, что ему нужно, объект обратился в бегство. Позже эта пара опознала Феликса на розыскной фотографии.

Замечание агента: Не туда пришел? Эта мечеть шиитская. Может, Феликс суннит?

Замечание сотрудника: Источники сообщают, что в тот же день похожий мужчина околачивался возле двух других мечетей, суннитских. Идентифицировать Феликса со стопроцентной уверенностью источники не смогли.

— Кого, черт возьми, он там высматривал? — пробормотал Бахман, обращаясь к Эрне Фрай, успевшей уйти вперед на пару страниц. Вопрос остался без ответа.

Отчет № 3 (продолжение):

Мелик Октай подрабатывает у своего кузена в оптовом бакалейном бизнесе. Другой его приработок — дядин свечной заводик. Осторожные расспросы под благовидными предлогами показали, что последние две недели он ни на одном из своих рабочих мест не появлялся. Причины при этом называют разные.