Жерар Вилье - Хандра Страница 23

— Слуги, — пробормотал он.

Она раскрыла утоленные и умиленные глаза.

— Они привыкли. Но прежде я так сильно не кричала.

Этот памятный вечер скрепил нежную дружбу между Бриджит и Малко. Она проснулась на заре, чтобы организовать встречу с президентом Букоко. По ее мнению, только он мог полностью реабилитировать Малко.

Ни зловещий Аристот, ни комиссар Никоро никак не проявили себя. Этот покой вселял тревогу. Поскольку Малко был официально прикован к Бужумбуре. Без паспорта невозможно сесть в самолет, а все дороги на выезде из Бужумбуры перекрыты полицией из-за слухов о роялистском восстании в Конго.

А в это время астронавты ждали...

Особенно беспокоил Малко Ари-убийца. Малко слишком много знал о торговле бриллиантами и об убийстве Джилл, чтобы грек дал ему безнаказанно уехать. Совершенно необходимо, чтобы президент поверил ему. В противном случае, он может прибегнуть к отчаянному решению: например, заткнуть рот Бриджит и смыться с ее машиной...

Абсолютно недостойно джентльмена.

— Президент сейчас примет вас.

Распорядитель отодвинул кучку детей, чтобы Малко и Бриджит могли присесть на канапе. Затем он исчез в глубинах королевских апартаментов, и никому больше не было до них дела.

Тем не менее, во дворце кипела жизнь. Гражданские и военные запросто беседовали во всех углах. Малко даже заметил, как какая-то негритянка отцепила штору, с любовью свернула ее и спокойно унесла: несомненно, чтобы усовершенствовать интерьер своей хижины.

Но когда, после часового ожидания, Бриджит встала, чтобы пойти разузнать, в чем дело, она наткнулась на двух десантников, охранявших двери президентского кабинета. Напичканные кифом[11] сверх меры, они наставили на нее свои чешские автоматы, выпучив белые глаза.

Раздосадованная и взбешенная, Бриджит вернулась и села.

— Должно быть, у них там большие разборки, — сказала она.

Проведя десять лет в Африке, она начинала говорить как негры.

— Или очередной государственный переворот.

— Или он уехал в город, а нам не осмеливаются об этом сказать.

Во всяком случае, с тех пор, как они здесь, никто не открывал обитую дверь.

— Все же при короле было лучше, — вздохнула Бриджит. — По крайней мере, это был забавный парень. Почти каждый день он прогуливался по городу с прической из перьев, в своем желтом «кадиллаке». Здесь всегда все было открыто: он обожал, чтобы вокруг него были люди. Конечно, перебрав пива, он забавлялся, постреливая из огромного револьвера в своих приближенных. Но стрелял он плохо, и это всех сильно смешило...

— Но это не решает наших проблем.

Прошел один из распорядителей. Бриджит задержала его и завязала бурную дискуссию на суахили. Тот исчез и появился через несколько минут.

— Он говорит, что нас сейчас примут, — перевела Бриджит. — Подождем.

Что они и сделали.

В пять часов Малко поднялся, умирая от голода и кипя от ярости.

— Хватит! Твой президент издевается над нами. Придем завтра.

Они могли оставаться здесь всю ночь. Никому не было до них дела. Бриджит, расстроенная, настояла на том, чтобы подождать еще несколько минут.

Вдруг появился первый распорядитель. Бриджит набросилась на него.

Он покачал головой.

— Президент сегодня больше не принимать, бвана. Слишком большой работа на благо страны. Приходить завтра, бвана.

Он покачал головой и удалился, убежденный в своей важности. Мысли Симона Букоко еще не продавали в книжных магазинах, но это был как раз тот случай.

Малко и Бриджит спускались по аллее, когда их нагнал какой-то молодой лейтенант, видимо, из племени тутси.

— Это он устроил мне встречу, — прошептала она Малко.

Она посмотрела на него испепеляющим взглядом и резко окликнула на суахили. Тот ответил мягким, почти женским голосом:

— Это не моя вина, мадам Бриджит. Если вас не приняли, так это потому, что месье президент немного выпил...

Из его туманных объяснений следовало, что ночью президент капитально надрался и в настоящее время находился в коматозном состоянии, перебив в своем кабинете все, что было можно.

— Вероятно, это из-за плохого талисмана, — заключил лейтенант. — Обычно президент выпивает лишь немного пива.

Для Малко было предпочтительней, чтобы он сохранял трезвость. Стоит только его попойке продлиться неделю, и все в стране пойдет прахом.

Они вернулись в «Ля Кремальер» скорее подавленными. Лейтенант божился, что как только президент протрезвеет, он с радостью их примет и даже пригласит на закрытую вечеринку.

Прелести прекрасной Бриджит, несомненно, играли здесь весьма определенную роль. Что толку быть националистом? Вот в чем заключалась приятная черта колониализма.

Оставалось только подождать до завтра.

Малко и Мишель Кудерк завтракали на террасе «Ля Кремальер», когда перед рестораном остановился старый «пежо-403» службы безопасности. Из него вышли Никоро и Бакари и направились прямо к ним.

— Беги искать Бриджит, — приказал Малко. — Мне не нравятся эти два типа.

Кудерк исчез в доме. Никоро вежливо поздоровался с Малко и приземлился на пустой стул напротив него. Вид у него был озабоченный.

— Что вас привело, комиссар? — холодно спросил Малко. — Вы окончательно признали меня невиновным?

Отвратительная рожа Никоро еще более помрачнела.

— Увы! Нет. Напротив.

— Как, напротив?

Бакари приблизился и встал позади Малко. Кудерк вернулся с Бриджит, которая накинулась на Никоро, как боевой слон.

— В чем дело, комиссар? Ты опять хочешь доставить неприятности моим друзьям?

Она сразу же перешла на старое доброе колониальное «тыканье». Подчинившись, негр вынул какую-то бумажку из своего кармана и протянул ее Бриджит:

— Это не моя вина, — сказал он жалобным голосом. — Мне принесли свидетельские показания по этому делу, весьма серьезные для этих господ.

Малко вырвал у нее бумагу и прочел. Он почувствовал, как волосы дыбом встают у него на голове. Очень обстоятельно свидетель рассказывал, что он видел: как Малко и Кудерк убивали шофера такси на заброшенной дороге в индийском квартале. Напуганный, он спрятался, чтобы его не постигла та же участь. Малко подпрыгнул, увидев подпись: Аристот Палидис.

— Вероятно, если бы это был какой-нибудь африканец, — мягко сказал Никоро, — вы бы меня обвинили в провокации. Но белый, каково, а?

В свою очередь, Бриджит также прочла бумагу.

— А почему же ваш последний свидетель заговорил только сейчас? — с иронией спросил Малко.

— Он колебался, чтобы не скомпрометировать брата по расе, — не моргнув, отпарировал Никоро. — Но он сказал мне, что воспоминание об этом бедняге, убитом на его глазах, не дает ему спать и что справедливость должна восторжествовать...

Дойдя до подписи, Бриджит позеленела от ярости и, испепеляя Никоро своими голубыми глазами, прошипела:

— Ари-убийца? Он тебе это сказал? Ты, наверное, не расслышал. Он мог бы безмятежно заснуть, разрезав свою собственную мать на мелкие кусочки...

— Месье, — сказал Никоро, — вы снова арестованы.

За спиной Малко Бакари вынул свой «кольт», размахивая им в вытянутой руке. Бриджит сделала попытку поспорить.

— Ты ведь не уведешь их, Нико? Негр поднялся.

— Это закон, мадам Бриджит. Министр обвинил их сегодня утром. Теперь, когда имеется свидетель, они должны предстать перед судом.

— Но это ложный свидетель, Ари, подонок, — закричала Бриджит.

— Суд решит, — с достоинством ответил Никоро. — Но дело этих господ существенно осложнилось. Существенно.

— Верните мне мои деньги, — потребовал Малко. — Поскольку я больше не нахожусь на свободе под залогом.

— Невозможно. Вы — заключенный и обвиняемый. Обвиняемый не может иметь денег. Пока они будут находиться в кассе полиции. Если вас оправдают, вам их вернут, после уплаты расходов на процесс.

Уперев руки в бедра, бельгийка разразилась:

— Ну погоди, Нико, я собираюсь пойти к президенту Букоко. Я скажу ему, что ты замышляешь со своим греком. Меня он послушает.

Концом рукоятки револьвера Бакари подтолкнул Малко. Смирившись, тот поднялся.

Через десять минут они вновь очутились в камере с удобствами. На этот раз дело приняло более крутой оборот. Малко понял комбинацию Никоро. Тот не мог дать ему оправдаться. Аристот нашел элегантный способ избавиться от конкурента. Его показания можно было выставить в музее Лжи. Небольшой шедевр... Если Бриджит не удастся встретиться с президентом, то у Малко будет достаточно шансов завершить свою блестящую карьеру в Спортивном парке Бужумбуры.

Любимое место для приведения в исполнение смертных приговоров.

Малко не испытывал ни малейшего желания быть погребенным в Бурунди. Это слишком далеко от Австрии и от его замка. Его предки перевернулись бы в своих гробах при мысли о том, что их наследник покоится в центре черной Африки.