Жерар Вилье - Убить Генри Киссинджера! Страница 25

– Шино-Бю, вы сказали?

– Да.

Снова молчание. Хиппи подымаются, их одурманенные гашишем голубые глаза бессмысленно смотрят в пространство, немыслимо тощие тела качаются, как от ветра.

– Шино-Бю? – наконец произносит один из них. – Это не та самая, которая ходит с Жамбо?

Князь, преодолевая неодолимое желание придушить прыгающее на его плече грязное животное, переспрашивает:

– Кто такой Жамбо?

Хиппи одурело глядит на Малко:

– А черт его знает! Вроде бы чернокожий, не то араб, не то негр, всегда таскает на башке вышитую шапку и говорит всем «Жамбо». Вы их можете найти на Ажуна-Бич, по другую сторону реки. Они там вечером проходили.

Малко удалось наконец избавиться от обезьяны, и он механически спросил:

– А во что она одета?

Хиппи посмотрел на него с нескрываемым удивлением:

– Одета?! Ни во что... Хотя да, она, кажется, носит серебряный пояс.

– Как можно пройти на Ажуна-Бич?

Хиппи показал на каменистый утес:

– Можно пройти там, по тропинке, либо через джунгли. Надо перейти речку, она мелкая.

Малко с Элеонорой сначала прошли пляж, потом долго петляли по тропинке. Солнце поднялось высоко и жгло немилосердно. По дороге им повстречался индус, предложивший гашиш и контрабандный виски, прошла мимо голая жирная девица, во все горло распевавшая непотребные песни. Они остановились, чтобы стереть заливавший лица пот.

Малко с удовольствием разглядывал словно изваянную искусным скульптором фигуру девушки, однако к ней не приближался. Они и спали в одной комнате, но Элеонора демонстративно отворачивалась к стене.

Вскоре перед ними открылся Ажуна-Бич. В отличие от Калангута, здесь не было туземных хижин и жили одни только хиппи.

– Шино-Бю? Не знаю такую. Пойдите в ресторан. Может, там скажут. – Молодой бородатый американец ткнул пальцем в пространство и удалился.

Малко растерянно глядел на десятки хижин из пальмовых листьев, в каждой из которых ютилось семейство хиппи. Несмотря на палящее солнце, они лежали повсюду на пляже, некоторые целовались, некоторые играли на гитаре. «Ресторан» оказался обыкновенной хижиной со скамейками и кухней на улице. Предприимчивый индус за умеренную плату кормил наиболее состоятельных хиппи, которые сидели тут же и ели рис с микроскопическими кусочками курицы.

Малко с Элеонорой расположились прямо на земле и заказали царское блюдо – жареную рыбу по пяти рупий за порцию. Они решили, что этим не разорят «Компанию».

«Ресторан» оказался воистину пляжным клубом, куда со всех сторон стекались хиппи.

Малко повернулся к сидящей напротив паре:

– Вы не знаете женщину по имени Шино-Бю?

Рослый француз с длинным унылым носом покачал головой:

– Нет.

– Нет, – поддакнула его тощенькая подружка.

– А Жамбо?

Француз улыбнулся:

– Жамбо – да. Вы его ищете?

Малко молчал. Говорить об этом не стоило.

Продолжая жевать, француз отвернулся с видом полнейшего безразличия. Приходили и уходили другие хиппи. Малко с Элеонорой без всякого аппетита доедали рыбу. Они без труда влились в это странное общество, однако до сих пор поиски не дали никакого результата. Вдруг послышался чей-то крик:

– Здравствуйте.

Неизвестно откуда выскочил странный тип с очень черной кожей, мясистым лицом и приплюснутым носом. На нем была круглая вышитая шапочка и набедренная повязка, на плече висела матерчатая сумка. За ним по пятам следовала похожая на мальчишку коротконогая девица ярко выраженного азиатского типа, с плоским лицом, пуговичными глазами и короткими черными волосами. Ее ягодицы были усеяны красными прыщами – не то венерическая болезнь, не то просто укусы насекомых.

Оба шмякнулись на землю прямо перед Малко и Элеонорой. Малко старался по возможности незаметнее их изучать. Мужчина – наверняка Жамбо, а женщина – та самая мистическая Шино-Бю. Жамбо высоким резким голосом, с шутками и прибаутками принялся болтать с соседями. Девица молча пожирала его глазами. Он вытащил из сумки маленькую серебряную коробку и достал из нее кусочек коричневого цвета и начал разминать его на скамейке. Набив тестом короткую трубочку, парень затянулся и с видимым наслаждением пустил дым. Но очень скоро он скорчил гримасу и выругался:

– Сволочи! – После чего выколотил содержимое трубочки о скамейку.

Француз тут же достал пластиковый мешочек с таким же коричневым тестом, отломил кусочек и дал чернокожему:

– На-ка, попробуй афганского! Он лучше!

Жамбо вложил в трубку афганский гашиш и спокойно, с удовлетворенным видом закурил.

– У тебя есть еще? – спросил он француза.

– За двадцать рупий сколько угодно.

Малко, внимательно наблюдавший за мужчинами, не дал Жамбо времени на ответ и быстро протянул французу два билета по десять рупий. Пластиковый мешочек оказался у Малко.

– Когда захочешь еще, – сказал Малко француз, – приходи ко мне на конец пляжа. Я живу возле речки. – Он поднялся и тут же со своей подругой удалился.

Князь вытащил содержимое мешочка, разломил пополам и с улыбкой, словно всегда так делал, протянул Жамбо. Тот жадно схватил гашиш и положил в серебряную коробочку. Затянувшись еще раз, он с видом знатока оглядел Элеонору:

– А ты, сестричка, не хочешь покурить?

– Потом, – ответила застигнутая врасплох Элеонора.

– Знаменито, старик, знаменито! – смачно сплюнул Жамбо, сдвинув на затылок вышитую шапочку, и повернулся к Малко: – Тут у нас на Ажуна-Бич не пропадешь!

Князь молчал. Этот тип с живыми глазами и мускулистым телом отнюдь не производил впечатления заядлого наркомана. Какая же существует связь между ним и Шино-Бю, если это действительно она? Казалось, он всецело подавлял сидевшую рядом азиатку. Жамбо выкурил трубку и наклонился к Малко:

– Старик, сегодня у нас на пляже вечеринка. Приходи со своей девушкой и афганским гашишем, а? Я больше всего люблю афганский гашиш да еще крепкий кофе!

– А где будет эта вечеринка?

– Там, – показал он рукой, – возле утеса. Будет много народу, ты увидишь.

Жамбо говорил с Малко, однако не отрывал глаз от Элеоноры. Та, явно смущенная, опустила голову. Азиатка сидела недвижно, словно изваяние.

Князь спросил себя: «Да полно, неужели эта недоделанная девка и есть та самая Шино-Бю, которая доставит оружие для убийства Генри Киссинджера?»

Глава 15

Какая-то пара занималась любовью прямо на песке рядом с Малко. Девица стонала и время от времени взвизгивала. На кострах пылали стволы огромных пальм, возле них совокуплялись самцы и самки хиппи. Вечеринка представляла собой смесь римских оргий, скаутских костров и американских хэппенингов. На углях стояли сковородки с мясом, чуть поодаль на пальмовых листьях громоздились горы фруктов и овощей, стояли бутылки виски и пива.

Лунный свет, казалось, окончательно свел с ума обитателей Ажуна-Бич. Малко, держа в руках свою сумку, старался держаться как можно незаметнее. Рядом с ним Жамбо, его азиатка и Элеонора ели, пили, болтали и курили гашиш. Какая-то девица подскочила к Малко и, тыча в него пальцем, закричала:

– Осторожно! Это – дьявол! Это – дьявол! – Она впала в транс, упала на землю и забилась в конвульсиях.

Жамбо наклонился к нему:

– Не обращай внимания, старик! Она просто накачалась ЛСД и поэтому дергается, но вреда от нее никакого не будет. Лучше посмотри, что я сейчас сделаю.

Он взял стакан виски, окунул в него сигару, но кончик оставил сухим и зажег его, после чего затянулся и предложил Малко. Смесь табачного дыма с парами алкоголя была поразительной. Князь вернул сигару чернокожему, который стал незаметно от него отодвигаться и вскоре положил голову на колени Элеоноры. Азиатка молча курила гашиш.

Малко раздумывал, как бы похитрее выведать то, что ему требовалось, и надеялся, что гашиш сделает свое дело, однако Жамбо посасывал свою трубочку и ничуть не пьянел. Вот он положил руку на грудь Элеоноры. Та смущенно поглядела на князя. Вот он, расстегнув ее платье, вынул обе тугие небольшие груди и стал их сжимать, урча от наслаждения:

– Ох, как это здорово! До чего же здорово!

В обычно целомудренную Элеонору словно вселился бес. Она не отталкивала Жамбо и, казалось, готова была ему покориться. Малко не понимал, действует ли на нее свет луны, или это гашиш, который она непрерывно курила... Во всяком случае, он проклинал себя за свою сдержанность в гостинице. Азиатка же, надувшись, смотрела на партнера, но молчала: законы Ажуна-Бич запрещали ревновать.

Пламя костра начинало затухать, запасы наркотиков истощались. Пары одна за другой удалялись в свои хижины. Совершенно безвольная, Элеонора лежала, запрокинув голову, чернокожий жадно ласкал ее тело. Вдруг он всей тяжестью на нее навалился, она закричала. Тогда Жамбо стремительно поднялся, подхватил девушку на руки и, опьяненную, слабую, уволок в темноту ночи.